Анна Аршинова - Девочка по имени Аме

— Нет. Просто Вторая война… Мне не кажется, что это было "противостояние по привычке", — Амэ положил подбородок на колени.

С этим миром давно что-то не так — Амэ знал. Он начал подозревать это еще тогда, когда понял, к какому полу принадлежит, и каким его считают окружающие. В этом мире слишком много лжи, много боли, слабостей и пороков. Но как его изменить? Как избавить от этого?

— Все познается в сравнении.

— Армагеддона не случится, — фыркнул юноша.

— Конечно, — улыбнулся Хорхе и закинул руки за голову, любуясь небом.

Амэ некоторое время молчал, слушая цикад и тени, которые приходили из дома, кухни, служебных помещений. Всюду царила суета — приехали гости, завтра будет Церемония, и молодая госпожа станет совершеннолетней. И все это казалось таким далеким, все еще знакомым и родным, но уже не своим.

— У меня провалы в памяти, — сообщил Амэ. — Иногда приходят воспоминания, странные воспоминания. И это кажется бредом больного сознания.

— Я по-твоему доктор? — усмехнулся Хорхе.

Амэ пожал плечами. Он считал, что ками должны знать, что происходит. Потому что эти провалы были слишком уж загадочными.

— И еще, что с Кунимити? Ками пришли в дом Имубэ и с тех пор ни слуху, ни духу!

Глаза Хорхе насмешливо блеснули.

— Беспокоишься о дружке?

Амэ не выдержал и больно пнул мерзавца. Тот только вскрикнул, дернулся и осуждающе посмотрел на обидчика. Зря старался, дешевыми приемами тут бесполезно.

— Ты можешь отвечать нормально? — возмутился Амэ, чувствуя, как нарастает напряжение.

— Могу, но тебя так забавно дразнить! — рассмеялся Хорхе, и Амэ не выдержал: он сомкнул пальцы на его горле с твердым желанием придушить. Ками захрипел и закашлялся, и как оказалось — притворялся, потому что когда Амэ его отпустил, Хорхе быстро взял ситуацию в свои руки, и вскоре юноша распластался на крыше, придавленный чужим телом.

— Имубэ уличили в связи с йокаями. Они ведь помогали выдать тебя, понимаешь? — тон Хорхе был таков, что никак не понять — говорит серьезно, или все же шутит, в очередной раз и неуместно.

И все же от этих слов Амэ почувствовал злорадство. Бенихиме и Каору слишком много на себя взяли, решив, что могут пойти против ками и Аши. А зря. Что же до Кунимити…

— Он не… — принялся возражать Амэ, не забывая при этом яростно брыкаться в тщетных попытках сбросить с себя Хорхе. Но длинные пальцы прервали поток слов и заставили замереть.

— Конечно, мы знаем, — близкие желтые глаза, которые казались совсем человеческими, если бы не их цвет. — Твоему Кунимити выпал другой жребий. Пришло его время.

Амэ засопел, пытаясь осознать слова Хорхе, ведь тот выражался всегда туманно. Разобраться в его суждениях порой так трудно!

— И где он?

— Ты еще встретишься с ним, обещаю, — Хорхе широко улыбнулся, а потом скатился с Амэ. Тот не нашел в себе силы, чтобы подняться, хотя очень хотелось.

— Ладно, — Амэ решил некоторые вещи отложить, больно уж непонятно, и спросить что-нибудь другое. Благо вопросов хватало. — Тогда, может, объяснишь, что это за катавасия с Небесной Собакой? Почему меня обвиняют в ее смерти?

Хорхе только картинно пожал плечами, и Амэ едва не зашипел он вернувшегося негодования.

— Кто поймет этих йокаев?

— А как насчет того, что меня обозвали "великим сокровищем Повелителя"?

Хорхе наклонил голову, забавляясь реакциями Амэ. Сам же Амэ в этом ничего не находил забавного. Он, может, хотел смертоубийство совершить…

— Что, правда? — спросил Хорхе, явно издеваясь.

— Нет, это мое буйное воображение! — огрызнулся Амэ.

— Мне нравится твое самомнение, но на "сокровище" ты не тянешь. По росту не вышел! — после этих слов Хорхе расхохотался так, едва за живот не держась. Амэ кисло взирал на эту картину, а потом пробурчал себе под нос:

— Когда-нибудь я не выдержу, и убью тебя…

Хорхе замолк и, приоткрыв один глаз, точно дворовой матерый кот, ответил:

— Поверь мне, у тебя еще будет много возможностей!

Что могли значить эти слова, Амэ предпочел не думать. У него и без того раскалывалась голова. Вокруг творилось что-то невероятное, совершенно непонятное, и никак не получалось разобраться. Так зачем себе еще больше усложнять жизнь?

— Хорошо, — кивнул Амэ спокойно. — Если не вышел по росту, то почему ты всюду за мной таскаешься? И отчего земли Сарумэ находятся под защитой Аши?

Хорхе смотрел на него с ласковой усмешкой и приподнятой бровью, и Амэ сразу понял — нет, не ответит. Этот ками говорил только то, что сам хотел сказать, а на прямые вопросы никогда не отвечал. Вместо этого молол какую-то чепуху, слыша которую, Амэ хотелось заткнуть его раз и навсегда.

— Насчет Аши — не знаю. А что касается меня, может, я жить без тебя не могу?

Амэ хмуро посмотрел на него.

— Что еще придумаешь? Меня, между прочим, йокаи похищали! И они называли меня Жертвой. Что это значит?

Сарумэ и сам не мог понять, почему до сих пор задавал вопросы? И отчего не бросил это бесполезное занятие?

Хорхе же перекатился на живот и уперся локтями в крышу, приподнявшись. Волосы растрепались, и теперь почти полностью закрывали лицо, только желтый глаз сверкал весельем. Амэ было обидно, что его считают за клоуна.

— Это значит, что ты и есть Жертва. — Амэ зафыркал. — Терпение, принцесса, скоро все станет известно. От этого никуда не деться.

И в его глазах промелькнуло что-то… радость? ожидание? предвкушение? Нет, Амэ не знал, и с Хорхе ни в чем нельзя быть уверенным. Потому что это Хорхе.

Амэ молчал, прислушиваясь к легкому дыханию ками с телом человека. Сейчас слышно даже, как бьется его сердце. Бьется по-человечески, порывисто, а не так ровно и однообразно, как раньше. Амэ невольно приложил руку к своей груди, отчего-то ощущая страх.

— Я никуда не уйду, Амэ. И помогу тебе, — пальцы Хорхе накрыли его руку, и Сарумэ невольно почувствовал, что успокаивается. Было в этом несносном ками что-то… родное, свое и близкое.

От этих слов Амэ почувствовал благодарность. И перевернул ладонь, сплетая свои пальцы с пальцами Хорхе. А потом поднял голову к небу. Спутники нашлись привычно. Чтобы знать, где они, больше не нужно было их видеть. Они ощущались. Так же, как теплая ладонь Хорхе.

— Однажды наступает момент, когда Жертва превращается в Хищника, — говорит женщина с роскошными рыжими волосами и острым, точно лезвие взглядом. У нее идеальная осанка, высокая грудь. Белые плечи открыты, а пышное платье ниспадает аккуратными складками. Ей к лицу белый, в нем она кажется неземной и совсем непостижимой. К ней хочется тянуть руки, как к бронзовой статуэтке Богини в Храме. Ей хочется молиться.

Черноволосый мальчик с наивным добрым взглядом стоит рядом и держит ее за руку. Он ловит каждое ее слово, смотрит с благоговением и радостью. В этом взгляде любовь, такая, какой может любить только ребенок — чистая, абсолютная, лишенная "но" и "если".