Брент Уикс - На краю тени

Затем он напал — со скоростью, овеявшей Гаруваши легендой.

Биться Фейр не мог. С таким человеком да на одной здоровой ноге? Самоубийство. Он отразил первую атаку Гаруваши, затем магией дернул его на себя.

Кьюрец влетел в него, и воины встали почти нос к носу, скрестив мечи. Кьюрох — или Кьюр'келестос? — ожил, вспыхнув. Драконы выдохнули пламя до кончика меча.

Фейр надеялся лишь на то, что его могучие руки сильнее, чем у Гаруваши. На расстоянии тот убил бы Фейра, зато вблизи оставалась надежда. Однако, прежде чем кто-либо смог что-то сделать, свет начал распускаться во вторую полоску между воинами. Это заняло лишь секунду, но на этот короткий миг сражение остановилось. Они стояли, просто напрягаясь, чтобы кто-то из них потерял равновесие, и старались не замечать то, на что каждый отчаянно хотел взглянуть. Фейр ничего не делал — возможно, Кьюрох реагировал на магию, которую тот использовал, чтобы притянуть к себе Гаруваши. Меч Лантано раскалился докрасна, затем побелел. Горел даже ярче, чем Кьюрох. Затем взорвался.

Горящие осколки меча хоть и не прошили Фейра, но силу волны погасить было нечем. Он кувырком полетел назад и упал вниз лицом, в добрых пятнадцати футах от места схватки. Попытался встать. Его пронзила такая дикая боль в лодыжке, что наверняка, если б встал, потерял бы сознание. Фейр остался стоять на коленях. Он поднял глаза на холм и собрал последние силы.

«Взгляни же, Люциус, черт возьми! Взгляни!»

Да, он по-прежнему скрыт за деревьями, но хватит и мимолетного взгляда одного из провидцев, чтобы его увидели.

В тридцати футах от Фейра поднялся на ноги Лантано Гаруваши. Он держал в руке свой меч. Невероятно! Хотя нет, не свой. Его железный меч исчез, точно испарился. Не осталось и дымящихся осколков. С бесконечным удивлением в глазах он сжимал Кьюр'келестос, и смотрелся тот прекрасно, будто Лантано был рожден для этого меча, который выковали тысячу лет назад с мыслью о Гаруваши.

Если раньше са'кьюраев зрелище поразило, то теперь они просто онемели. Воины упали на колени, подобно Фейру. Один из них промолвил:

— Боги дали Лантано Гаруваши новый меч.

Он имел в виду, что боги дали Лантано новую душу. Душу легенды. Короля. В каждом взгляде Фейр читал одобрение. Воины это знали. Они служили Лантано Гаруваши задолго до того, как он, вызвав на бой нефилима, посрамил его и стал королем Лантано.

Теперь Фейр стоял на коленях, не в силах встать. Глаза Лантано Гаруваши судьбоносно горели, когда он опустил их на великана.

— Все в точности как и предвидели боги. Кьюр'келестос твой, — проронил Фейр.

Что еще он мог сказать?

Лантано Гаруваши тронул лезвием подбородок Фейра.

— Нефилим, посланник и слуга богов, у тебя лицо алитэрца, но говоришь ты и сражаешься, как умеет только са'кьюрай. Ты будешь мне служить.

Или, скорей всего, умрешь, читалось в его глазах.

Чтобы узнать свою судьбу, Фейру не нужен был нефилим от богов. Он вновь взглянул на холм, однако помощь не пришла. И немудрено: Фейр уже навеки стал другим — маленьким человечком, который служил великим людям. И навеки будет тем, кто потерял Кьюрох. Он склонил голову, побежденный.

— Я… буду служить.

В четырехстах шагах от себя Агон услышал взрыв и быстро покрутил головой, пытаясь определить источник. Он взглянул на капитана.

— Я пошлю гонца к лорду Грэзину, — сказал капитан.

Королева назначила младшего брата Люка командовать разведкой, видимо полагая, что юного кретина надо чем-то обязать и уж здесь-то он не напортачит. Семнадцатилетний юнец решил, что все разведчики будут докладывать только ему лично. Лишь после этого, ожидая своей очереди на доклад иногда по часу и более, разведчики могли идти к лордам, которым действительно требовались их донесения.

Это, и не только, вызывало поток проклятий от командиров Агона. Никто не озвучивал свои страхи. Не было нужды. Каждый опытный воин понимал, что в бой идет сырая армия. Да и армией-то ее называть — немалая натяжка. Отряды не проводили совместных учений, чтобы действовать слаженно. У каждого лорда имелись свои сигналы, а ведь в пылу битвы и какофонии звуков голоса часто не различить. Командир, выполняя приказы лорда или даже реагируя на новую обстановку, не сможет передать сигнал жестом младшему по рангу. Все это, не говоря уже о расстановке отрядов королевой, заставляло любого ветерана скрежетать зубами.

Агону повезло. Он получил под свое начало тысячу воинов. Только потому, что, прося об этом, герцог Логан Джайр растратил весь политический капитал. Да и люди, прежде служившие Агону, угрожали бунтом, если их не возглавит генерал.

В итоге Агон располагал десятой частью сенарийской армии. Королева поставила его в середину строя, хотя делала вид, что все почести — лорду на соседней позиции.

— Забудь, — ответил он. — Битва закончится раньше, чем мы снова услышим разведчика. Как люди?

— Готовы к бою, лорд гене… мой господин, — сказал капитан.

Агон поднял глаза на светлеющее небо. Похоже, будет денек, который лучше провести у костра с чашечкой оотая. Или бренди. Темные облака закрывали восходящее солнце, продлевая время тьмы и задерживая начало неизбежной битвы. Ровное поле, которое на самом деле состояло из десятка крестьянских хозяйств, было голым. Урожай пшеницы сняли, овец перегнали на зимние пастбища. Все поле боя пересекали низкие каменные загоны для овец.

Место для сражения грязное, скользкое и неудобное как для одной, так и для другой стороны. Между заборами да в грязи тяжелая кавалерия халидорцев будет медленной и осторожной. Заставить лошадь в тяжелой сбруе, с рыцарем в тяжелых доспехах прыгнуть в грязь через забор — хороший способ убить обоих. С другой стороны, это замедлит и людей Агона, что даст халидорским ведьмам больше времени метать огонь и молнии.

Генерал осадил лошадь перед лучниками и пехотинцами. Кроме стражи Са'каге и охотников на ведьм, других всадников у него не было.

Слушая речь Логана прошлой ночью, Агон знал, что, будь сейчас герцог здесь, он бы заставил этих людей видеть себя частицей большого и доброго дела. Подарил бы каждому сердце героя. Ведомые Логаном, они бы отдавали жизни, не колеблясь ни секунды. Те, кто выживет, даже если на всю жизнь останутся калеками, будут счастливы, что делили с ним поле битвы. Агон не таков.

— Человек я простой, — заявил он людям, построенным, чтобы встретить лицом к лицу ужасы магии и смерти. — И у меня для вас есть только простые словах. Многие из вас сражались со мной раньше, и… — Уж не слезы ли то? Он сморгнул их. — Мне выпала большая честь, что я снова поведу вас вперед. Битва будет нелегкая, вы и сами знаете. Но мы боремся со злом, которому нельзя дать победить. Мы должны его остановить! Когда еще, как не сегодня? Воины, если победа будет за нами, меня отстранят от командования. Поэтому если будете выполнять то, что я намерен требовать, вас могут наказать. И все равно я буду требовать. Герцогу Джайру предоставили… честь возглавить первую атаку.