Брент Уикс - На краю тени

— О чем это вы, тетушка? — спросила Элена.

— Если ты не можешь любить Кайлара таким, какой он есть, если любишь в нем только человека, которым, по-твоему, он может стать, — ты искалечишь его душу.

Кайлар был так несчастлив. Когда он начал уходить по ночам, Элена ни разу не спросила — не хотела знать, чем он занимается.

— И что мне делать? — спросила она.

— Думаешь, ты первая девушка, которая боится любить?

Слова тетушки ранили в самое сердце, заставили взглянуть иначе на еженощные ссоры с Кайларом. Она-то думала, что, отказывая Кайлару в сексе, избегает греха. А на самом деле просто боялась. Боялась, что уступит в спальне и останется совсем беспомощной.

— Могу ли я любить, если не могу его понять? Могу ли любить, если ненавижу то, что он делает?

— Дитя, — снова сказала тетушка и нежно положила пухлую руку Элене на плечо. — Любовь — это акт доверия, такой же, как и вера в господа.

— Он не верит в бога. Нельзя держать в одной упряжке волка и быка, — возразила Элена, понимая, что хватается за соломинку.

— По-твоему, упряжка относится только к физической близости или обручальным кольцам? Тебе не нужно его понимать, Элена, просто люби Кайлара, и понимание придет само. — Тетушка Меа взяла ее под руку. — Пойдем, нас ждет обед.

Они пошли к дому вместе. Элена чувствовала, что на душе впервые за многие месяцы стало легче, хоть ей и предстоял серьезный разговор с Кайларом. Надежда возрождалась.

Она открыла дверь настежь. В доме было тихо и пусто.

— Кайлар? — крикнула Элена. — Ули?

Ответа не последовало. Еда стояла холодной на кухонном столе, желе Кайлара застыло и потрескалось. Сердце Элены оборвалось, ком застрял в горле. Каждый вдох давался с трудом. На лице тетушки Меа был написан ужас. Элена взбежала вверх по лестнице, бросилась к ящику Кайлара с одеждами мокрушника и большим мечом. Он был пуст. Никаких следов.

Она спустилась вниз. Правда доходила до нее медленно, как закат солнца.

— У нас все будет хорошо? — утром спросила Кайлара Элена.

— После сегодняшнего вечера, — ответил он без тени улыбки на лице.

Рядом с печкой лежало его обручальное кольцо. Ни записки, ничего. Даже Ули куда-то пропала.

Кайлар махнул на нее рукой. Ушел — раз и навсегда.

Ви закинула извивающегося ребенка на плечо и вошла в конюшню захудалого постоялого двора, где оставила лошадь. Помощник конюха лежал у двери — весь в крови, без сознания. Наверное, выживет. Впрочем, неважно; он не видел Ви, пока та не огрела его навершием короткого меча.

Девчонка визжала через тряпку, которой Ви заткнула ей рот. Встав на колени, Ви одной рукой схватила девочку за горло. Затем вытащила кляп.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Иди к черту!

Глаза девочки вызывающе сверкнули. Лет двенадцать, никак не старше.

Ви с размаху ударила ее по щеке. Затем еще. Снова и снова, безразлично, так, как бил саму Ви Хью Висельник, когда ему было скучно. Когда ребенок пытался увернуться, она с недвусмысленной угрозой сжимала на горле пальцы: чем больше будешь брыкаться, тем труднее будет дышать.

— Ладно, Иди-К-Черту. Хочешь, чтобы я тебя называла так или, может, по-другому?

Маленькая девочка вновь зло ругнулась. Ви скинула ее, прижала к себе и одной рукой закрыла рот. Другой нашла болевые точки на локте и вонзила туда пальцы.

Девочка зашлась в крике.

«Почему я ее до сих пор не убила?»

Работа прошла безупречно. Кайлар, вооружившись для охоты, забрал тело Джарла. Ви заметила только короткий блеск зачехляемых лезвий, и он исчез. Наверняка это была игра света: Кайлар не мог стать по-настоящему невидимым. Спустя какое-то время он вышел с телом Джарла, и Ви проникла в дом.

Она собиралась устроить ряд ловушек. Имелся отличный контактный яд, которым можно было смазать ручку спальни Кайлара, и отравленная игла — как раз для небольшого ящика под кроватью. Тем не менее духу у нее не хватило. От убийства Джарла голова шла кругом, и Ви бродила по дому словно обычный вор.

Ви нашла записку и пару дорогих на вид (записка это подтверждала) колец-сережек, хотя сочетались они странно — одно больше другого. Обе серьги положила в карман, но не тронула тонкое золотое обручальное кольцо рядом с печью. Пусть счастливая семейка хранит фамильные ценности. Ви не очень поняла смысл записки. Что пытался сделать Кайлар? Защитить Джарла?

К удивлению Ви, дверь открылась и вошла маленькая девочка. Ви связала ее и заткнула кляпом рот. Затем постояла, соображая, в какой переплет угодила.

Все. Конец. Она не смогла убить ребенка. Не смогла убить Кайлара. Нет, не совсем так. Ви была уверена, что еще может его убить. Королю-богу, чтобы избежать его кары и остаться в живых, надо угодить. Другого пути нет. Гэрот будет доволен, если она доставит Кайлара живым. Получится — и король-бог никогда не узнает о слабости Ви. Пока она смотрела, как Джарл умирает, обливаясь кровью, в ней что-то надломилось. Теперь, чтобы обрести себя, нужно время.

Оживившись, Ви вернулась в спальню Кайлара. На столике рядом с кроватью быстро и четко вырезала символ сенарийского Са'каге. Под ним дописала: «Девочка у нас». Когда Кайлар вернется, то обнаружит, что дочь пропала, и обшарит весь дом. Увидит надпись и последует за Ви — прямо в руки короля-бога.

Поэтому все, что ей сейчас нужно, — придумать, как вывезти вопящего ребенка из города.

— Попробуем еще раз, — сказала Ви. — Как тебя зовут?

— Ули, — прохныкала девочка, с мокрым от слез лицом.

— Ладно, Ули. Мы покидаем город. Выбирай: можешь поехать со мной живой или мертвой. Это уже неважно. Ты свою службу сослужила. Я привяжу твои руки к седлу. Можешь, если хочешь, спрыгнуть с лошади, которая тебя потащит и затопчет до смерти. Открой рот.

Ули открыла рот, и Ви снова запихала туда кляп.

— Веди себя тихо, — сказала она и нахмурилась. — Ну-ка, скажи что-нибудь.

— Ммм? — промычала Ули.

— Проклятье! — Ви сосредоточила желание на тряпке. — Веди себя тихо! — прошептала она. — Теперь еще раз.

Губы Ули зашевелились, но не прозвучало ни звука. Ви вытащила тряпку; теперь в ней нет нужды. Этот маленький трюк она случайно открыла несколько лет назад. Не совсем надежно, однако вывезти из города куда легче ребенка молчаливого, нежели с кляпом во рту. Ви оседлала свою лошадь, прихватив с собой вторую лучшую лошадь в конюшне.

Через полчаса Кернавон уже скрылся вдали, но путь к свободе был еще очень долог.

Холодная ярость словно выжгла все краски мира. Кайлар промчался по крыше. Добежав до края, прыгнул, взмывая в ночной воздух. Он легко преодолел брешь в двадцать футов и взбежал по стене. Оттолкнулся, ухватился за выступающую балку, сделал переворот и встал на нее, даже не покачнувшись.