Стивен Эриксон - Полуночный Прилив

Книзу, в бездонное море.

Дама с корзиной, и алым рука проблеснет,

Быстрым движением эти рассеет

Чистые перья, вольному ветру даря.

Вся она — словно богини полет, забытой и сбитой

В самом начале, у персей могучей реки.

Птицы в корзине, и им суждено утонуть.

Зри, как рыдает она здесь, в тени, у замшелой стены —

Только рука против воли все движется,

Мертвые когти вонзает

Дама, несущая смерть, и в очах ее ужас живущих.

Леди Элассара из Трейта,

Раскаты грома, тяжелое дребезжание дождя по крыше. Буря шла по течению реки, на север, и одним крылом захватила Летерас — нежданная, необычная в это время года буря, сделавшая единственную комнату обиталища Теола тесной и сырой. Теперь тут имелись еще два табурета, найденные Баггом в какой-то куче мусора. На одном из них, в углу, сидел Аблала Сани и рыдал.

Это продолжалось уже звон без перерыва. Тяжелое тело дрожало в такт рыданиям, табурет угрожающе потрескивал. По центру комнатушки ходил взад и вперед Теол.

Снаружи захлюпали по луже ноги, занавеска откинулась и появился Багг. С плеч его стекала вода. Слуга кашлянул. — Что горит в очаге?

Теол дернул плечом: — Ну, то, что было свалено рядом.

— Это же была ваша шляпа от дождя. Я сплел ее самолично, вот этими двумя руками.

— Шляпа от дождя? В ту соломку заворачивали гнилую рыбу…

— Ну да, она воняла. — Багг кивнул, вытирая глаза. — А вообще-то «гнилая» — понятие относительное, хозяин.

— То есть?

— Фараэды почитают гнилую рыбу деликатесом.

— Да ты просто хотел, чтобы я вонял рыбой.

— Лучше вы, чем весь дом, — отвечал Багг. Он перевел взор на Аблалу. — Что у него не так?

— Ни малейшего понятия. Какие новости?

— Я ее нашел.

— Отлично.

— Но нам придется за ней сходить.

— Идти наружу?

— Да.

— Под дождь?

— Да.

— Ну, — сказал Теол, возобновляя прогулки от стены к стене, — мне это не нравится. Слишком рискованно.

— Рискованно?

— Да, да. Я могу промокнуть. Особенно теперь, когда лишился шляпы от дождя.

— Вот интересно, чья в том вина?

— Она уже курилась, потому что лежала слишком близко к огню. Я с трудом затоптал ногами. Потом кинул в огонь остатки.

— Я ее сушил.

Теол замер на середине комнаты, глянул на Багга и зашагал снова. — Возлюбленный телохранитель, что случилось?

Здоровяк поднял красные глаза. — Вам не интересно. Никому вообще не интересно.

— Конечно же, мне интересно. Багг, разве мне не интересно? Разве любопытство не в моей натуре?

— Точно так, хозяин. Почти всегда.

— Это женщины, Аблала, не так ли? Скажи. — Великан жалко кивнул.

— Они дерутся за тебя?

Аблала замотал головой.

— Ты предпочел одну из троих?

— Нет. В том и дело. Ни шанса.

Теол метнул взгляд на Багга. — Ни шанса. Что за странное заявление. Можешь объяснить?

— Это нечестно, вот как оно. Нечестно. Вы не понимаете. У вас такого не бывает. То есть, кто я такой? Разве я игрушка? Только потому, что у меня большой…

— Постой, — прервал его Теол. — Давай посмотрим, верно ли я тебя понял, Аблала. Ты чувствуешь, что они тобой пользуются. Интересуются лишь одним… гмм, атрибутом. Все, чего им нужно — секс. Ни обязательств, ни верности. Они берут тебя по очереди, не думая о чувствах твоей нежной натуры. Наверное, они даже не говорят с тобой до и не обнимаются после?

Аблала кивнул.

— И все это делает тебя несчастным?

Он снова кивнул, засопел. Нижняя губа выпятилась, уголки рта начали опускаться, задергались мышцы на правой щеке.

Теол воззрился на него и взмахнул руками: — Аблала? Ты что, не понимаешь? Ты в раю для мужиков! Остальные о таком могут лишь мечтать!

— Но мне нужно чего-то большего!

— Нет! Не нужно. Верь мне! Багг, ты не согласен? Скажи ему!

Багг нахмурился и произнес: — Все верно Теол говорит. Точно, это горькая истина, точно, в природе хозяина открывать горькие истины, которые большинству покажутся необычными, даже извращенными…

— Спасибо за поддержку, Багг, — прервал состроивший гримасу Теол. — Давай иди убирайся. — Он снова обратился к Аблале: — Дружище, ты на пике мужских достижений. Погоди! Почему ты сказал, что у меня такого не бывает. Как это?

Аблала заморгал: — Что? Разве вы не на том же пике, и даже выше?

Багг фыркнул: — Он на этом пике месяцами не бывает.

— Да уж! — Теол метнулся к очагу, вытащил остатки гнилого тростника. Сбив пламя, водрузил прожаренный предмет на голову. — Отлично, Багг, пойдем к ней. Что до нашего безмозглого гиганта, пусть сам приберется. Интересно, как много оскорблений способен вынести чувствительный человек вроде меня?

Над головой его поднимался дымок.

— Она готова вспыхнуть, хозяин.

— Ну, там же дождь. Разве нет? Идем.

Узкая улочка была по лодыжки залита водой, лившейся к водостоку в нижней части. Он был замусорен, и вокруг образовался целый пруд. Багг пошел впереди, с плеском пролагая путь по пузырящимся под ливнем лужам.

— Хозяин, могли бы вы быть повежливее с Аблалой? — сказал он через плечо. — Он человек очень несчастливый.

— Жалость должны вызывать недомерки. Разве нет? От Аблалы у трех баб слюнки текут, или ты забыл?

— Неаппетитный образ.

— Дорогой слуга, ты слишком долго живешь один. В ТАКОМ слюнотечении нет ничего неприятного. — Он помолчал. — Ну ладно, может, и есть. Нам надо говорить о сексе? Эта тема вызывает ностальгию…

— Странник избави.

— Итак, где она?

— В борделе.

— О, как это патетично.

— Скорее дело в новом приобретении. Чем больше она ее кормит, тем голоднее та становится.

Они пересекли Дорогу Турола и углубились в квартал Проституток. Ливень стихал, над головами проносились рваные облака, остатки бури. — Ну, — заметил Теол, — это не самое приемлемое состояние для моей высокооплачиваемой работницы. Особенно если учесть, что новые ее пристрастия не связаны с красивым, элегантным боссом. Что-то во мне шепчет, что это не Аблала должен рыдать в углу, а я сам.

— Может быть, Шерк не желает смешивать дело с удовольствием.

— Багг, ты говорил, что она в борделе.

— О. да. Простите.

— Теперь я действительно жалок. Утром я не был жалким. Если тенденция продолжится, к ночи я поплыву через канал с грузом монет на шее.

— Пришли.

Они стояли перед узким четырехэтажным зданием, немного выступавшим между соседними домами. Казалось, оно на несколько столетий древнее окружающей застройки. Две колонны из пятнистого синего мрамора были покрыты резьбой. Демоны, очевидно женского пола, извивающиеся и содрогающиеся в групповой оргии; на вершинах колонн скорчились горгульи с огромными грудями, которые они призывно сжимали каменными руками.

Теол повернулся к Баггу: — Это Храм. Она в Храме?