Стивен Эриксон - Полуночный Прилив

Воздух в зале стал влажным и несвежим. Между дымов от факелов и очага витали миазмы страха и едва сдерживаемой паники. Снаружи лил нескончаемый дождь, ветер стучал в толстые доски стен.

Хриплое дыхание прервалось, и раздался тонкий, сломанный голос: — Меч мой.

В глазах Мосага мелькнул огонек страха. — Он должен быть моим, Рулад Сенгар.

— Мой. Он дал его мне. Сказал, он для меня, не для тебя. Потому что ты слаб.

Король — Ведун отпрянул, словно ударенный в лицо.

«Кто?» Тралл метнут вопрошающий взгляд на Фира. Глаза их встретились, и брат покачал головой.

Отец снова уставился на Рулада. По лицу пробежали мгновенные переживания. Казалось, он вдруг постарел на целые века. — Кто дал тебе меч, Рулад?

Нечто вроде улыбки: — Тот, кто ныне правит нами, Отец. Тот, с кем Ханнан Мосаг заключил договор. Нет, это не один из потерянных предков. Новый… союзник.

— Не тебе говорить об этом, — трепещущим от гнева голосом произнес Король. — Договор…

— … был тем, что ты намеревался предать, Ханнан Мосаг, — яростно отрезал Рулад, склоняясь вперед и сверкая очами над сложенными на рукояти меча ладонями. — Но это же не путь Эдур, верно? Ты должен был вести нас. Тебе нет веры. Пришло время перемены, Король — Ведун.

Тралл видел, как Рулад поднимается на ноги. Стоит, твердо и уверенно, выпрямив спину и вскинув голову. Шуба соскользнула за спину, обнажив движущиеся монеты. Золотая масса Руладова лица исказилась: — Меч мой, Ханнан Мосаг! Я равен ему. Ты — нет. Говори же, если хочешь открыть тайны этого оружия пред всеми! Обнажи самую древнюю из неправд! Говори, Король — Ведун!

— Не стану.

Шаг Рулада сопровождался скрежетом. — Тогда… на колени?

— Рулад!

— Молчи, отец! Склонись передо мной, Ханнан Мосаг, и назови меня братом. Не думай, что я просто отброшу тебя в сторону: ты мне нужен. Ты нужен нам всем. И твой Отряд К'риснан.

— Нужен? — Лицо Мосага перекосилось, словно от физической боли.

Рулад повернул голову, сверкающими глазами по очереди оглядел троих братьев. — Идите ко мне, братья, и выразите готовность служить. Я будущее Эдур. Зерадас Бун. Мидик Бун. Подойдите, назовите меня братом вашим. Привяжите себя ко мне. Сила ждет нас всех, сила, которую вы не сможете вообразить. Идите. Я Рулад, младший из сыновей Томада Сенгара. Омытый кровью в битве. И я ПОЗНАЛ СМЕРТЬ!

Он резко развернулся, царапая пол концом клинка. — Смерть, — пробормотал словно бы для себя. — Вера — это иллюзия. Мир не таков, каким видится. Мы дураки, все мы. Такая… глупость. — Тем же спокойным тоном он продолжил: — Преклони колена передо мною, Ханнан Мосаг. Эта сдача не так уж страшна, разве не видишь? Мы познаем мощь. Мы будем такими, какими были раньше, такими, какими должны быть. Преклони колена, Король — Ведун, и прими мое благословение.

Голова снова вдернулась — еще один золотой проблеск. — Бинадас. Ты чувствуешь боль, твоя рана неисцелима. Выйди вперед, и я избавлю тебя от боли. Исправлю повреждение.

Бинадас нахмурился: — Ты ничего не знаешь о магии, Рулад…

— СЮДА! — Вопль раскатился по залу.

Бинадас дернулся и неуклюже подступил к брату. Золотые руки метнулись, коснувшись груди брата. Легчайшее из касаний, и Бинадас начал оседать. Фир бросился, чтобы поддержать его. Но Бинадас выпрямился сам. Широко раскрыл глаза. Он молчал, но всем было очевидно, что боль в колене пропала. Он содрогнулся, еще и еще.

— Итак, — шепотом сказал Рулад, — подойдите, братья. Настало время.

Тралл прокашлялся. Нужно было что-то сказать. Нужно было задать вопросы, сказать то, чего не скажут остальные. — Ты был мертв.

— И вернулся.

— Но что за сила в твоем мече, Рулад? Почему этот союзник дает Эдур такое оружие? Что он надеется выиграть? Брат, племена объединились. Мы завоевали себе мир…

— Ты слабейший из нас, Тралл. Ты выдаешь себя словами. Мы Тисте Эдур. Ты забыл, что это значит? Думаю, да. — Он огляделся. — Думаю, вы все это забыли. Шесть жалких племен, шесть жалких королей. У Ханнана Мосага были куда большие амбиции. Достаточные, чтобы завоевывать. Он был необходим, но он не справится с тем, что грядет.

В этих словах Тралл различал своего брата, но в него было вплетено и нечто иное. Чуждые, ядовитые корни — был ли это голос его силы?

Тихое клацанье монет — Рулад оглядывает безмолвную толпу за внутренним кругом. — Эдур потеряли правильное воззрение на свою судьбу. Король — Ведун уведет вас с необходимого пути. Братья и сестры мои — все вы родные мне, и даже более того. Я стану вашим голосом. Вашей волей. Тисте Эдур более не нуждаются в королях и ведунах. Нас ожидает то, чем мы уже владели, давным — давно. О чем я говорю, братья и сестры? Я отвечу вам. Об Империи .

Тралл уставился на брата. «Империя. А в каждой империи есть… император».

«Склоните колени», требовал Рулад. От Короля — Ведуна. От всех. Тисте Эдур не склоняются перед простыми королями…

Заговорил Фир: — Ты станешь императором, Рулад?

Брат обернул к нему лицо, поднял руки в неодобрительном жесте: — Я заставляю тебя отворачиваться, Фир? Отворачиваться в ужасе и негодовании? О, но разве раб не постарался? Разве я не чудо красоты?

В его голосе слышалась истерия.

Фир промолчал.

Рулад улыбнулся, продолжив: — Должен тебе сказать, что весь этот вес больше не давит на меня. Я чувствую себя… неотягощенным. Да, брат мой, я нахожу в себе радость. Тебя это поразило? Почему? Неужели не видишь мое богатство? Мой доспех? Разве я не верный образ воина Эдур?

— Я не уверен, — отвечал Фир, — что же именно вижу. Подлинно ли Рулад живет в этом теле?

— Умри, Фир, и процарапай себе путь назад. Затем спроси, не изменило ли тебя путешествие.

— Ты находился среди предков? — спросил Фир.

Ответный смех Рулада был груб. Он взмахнул мечом, повернул лезвие в диком подобии воинского приветствия, обнаруживая такое мастерство владения оружием, какого Тралл никогда в нем не замечал. — Наши предки! Гордые духи. Они стояли строем в десять тысяч рядов! Они ревели, приветствуя меня! Я был омыт кровью и достоин присоединиться к упорной защите славной памяти рода. А против них строилась великая армия невежества. О да, Фир, это было время великой славы .

— По твоему тону, Рулад, я понимаю: ты бросаешь вызов всему, что нам дорого. Ты отвергаешь наши верования…

— И кто же среди вас рискнет отвергнуть меня?

— Теневые духи…

— Были племенем Тисте Анди, брат. Рабы нашей воли. Скажу тебе вот что: служащие нам умерли от нашей руки.

— Но где же наши предки?

— Где? — Голос Рулада стал еще жестче. — Где? Нигде, братец. Нигде. Души уходят из тел, из этого мира, ибо мы не принадлежим ему. Мы никогда не были от этого мира.

— И ты поведешь нас домой, Рулад Сенгар?