Журнал «Если» - «Если», 2004 № 9

Выжидая, пока краска высохнет, она вошла в комнату и огляделась.

— Неудача в любви? — произнес уже знакомый, но все еще бестелесный голос.

— Если ты хочешь разговаривать со мной, — сказала она, — покажи сначала хотя бы свое лицо.

— Новое правило?

Мона покачала головой.

— Просто разговаривать с воздухом как-то неловко.

— Ну, раз вы просите так вежливо…

И Нэки Уайлд возник — теперь развалившись на мягком стуле. На коленях у него лежал раскрытый комикс Моны.

— Но на самом деле ты же его не читаешь? — сказала Мона.

Он поглядел на комикс.

— Конечно, нет. Карлики читать не умеют, мозги у них слишком маленькие, чтобы одолеть такую сложную задачу.

— Я имела в виду совсем другое.

— Знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Надо оправдывать репутацию.

— Карлика? Так ты карлик?

Он пожал плечами и сменил тему.

— Не удивляюсь, что вы и ваш дружок рассорились.

— Что ты имеешь в виду?

Он ткнул в комикс коротким толстым пальцем.

— Напряжение более чем очевидно, если в этой птичьей истории есть хоть капля правды. Ни разу не возникает впечатление, что Пит нравится хоть кому-то из персонажей.

Мона села на диван и закинула ноги на подушки. Только этого ей и не хватало: непрошеный жилец — и вдобавок самоназначенный психоаналитик. Но, если подумать, он был прав. «Моя жизнь, как птица» представляла собой эмоционально верный, хотя не всегда фактически точный рассказ о реальных событиях, и тамошний Пит никогда не входил в число ее любимых персонажей. Как и у реального Пита, в его характере ощущалась скрытая черствость, но в комиксе она чувствовалась сильнее, потому что остальные действующие лица были истинными детьми богемы.

— Он был неплохим человеком, — услышала она свой голос.

— Ну, конечно. Да разве вы бы позволили себе связаться с плохим человеком?

Мона не поняла, сочувствие это или сарказм.

— Просто они его доконали, — начала объяснять она. — В его конторе. Привили ему свой образ мыслей, и для меня в его жизни не осталось места.

— Или в вашей для него, — подытожил Нэки.

Мона кивнула.

— Нелепо, верно? Благородство духа нынче выглядит таким устаревшим. Мы предпочитаем глазеть, как старичок шлепнется на тротуаре, вместо того чтобы помочь подняться по лестнице, куда ему требуется.

— А что требуется вам? — спросил Нэки.

— Господи! — Мона рассмеялась. — Кто знает? Счастья, душевного удовлетворения. — Она откинулась на валик и уставилась в потолок. — Знаешь, этот твой трюк с невидимостью очень даже неплох. — Она повернула голову и посмотрела на собеседника. — Ему можно научиться или это врожденное магическое свойство?

— Боюсь, врожденное.

— Я так и думала. Просто я всегда мечтала стать невидимкой. А еще — уметь превращаться во что-то другое.

— Я так и понял вот отсюда, — сказал Нэки, снова тыча пальцем в комикс. — Не лучше ли вам найти счастье в том, что вы — это вы? Ищите в себе то, что вам требуется. Ну, как советует ваш персонаж в одном из ранних номеров.

— Так ты действительно их читал!

— Но вы же для того и пишете, чтобы вас читали, разве нет?

Она поглядела на человечка с подозрением.

— Почему это ты вдруг стал таким милым?

— Просто готовлюсь подставить вам хорошую подножку.

— И что же?

— Придумали, что я мог бы сделать для вас? — спросил он.

Она покачала головой.

— Я над этим размышляю.

(После того как Мона знакомится с Грегори, они гуляют по Фиценери-Парку и садятся на скамью, откуда видно, как растет Дерево Сказок Венди. Надо ли это объяснять или осведомленные люди поймут сами?)

ГРЕГОРИ: Вы когда-нибудь замечали, что мы больше не рассказываем семейных историй?

МОНА: О чем вы?

ГРЕГОРИ: Семьи прежде слагались из историй, составлявших их общую историю, и эти истории пересказывались из поколения в поколение. Вот так семья обретала себя, наподобие той или иной местности или даже страны. Теперь мы обмениваемся историями, которые черпаем из телевизора, а говорим исключительно о самих себе.

(Мона понимает, что так оно и есть. Возможно, не для всех, но для нее это правда. Фу! Как все это нарисовать?)

МОНА: Может, семейные истории больше не интересны? Может, они утратили свое значение?

ГРЕГОРИ: Они ничего не утратили.

(Он отворачивается от нее и смотрит в глубину парка.)

ГРЕГОРИ: А вот мы утратили.

В последующие дни Нэки Уайлд представал то несносным ворчуном, то удивительно приятным собеседником. К несчастью, эта приятная сторона не уравновешивала гнетущую необходимость терпеть другую его сторону, а избавиться от гостя она никакой возможности не видела. Когда он становился угрюмым, она не могла решить, что хуже: смотреть на его насупленную рожу и выслушивать его язвительные замечания или потребовать, чтобы он убрался, а затем все время сознавать, что он все еще злобствует где-то рядом, невидимо следя за ней.

Через неделю после отбытия Пита Мона встретилась с Джилли в кафе «Кибербоб». Они намеревались посетить выставку Софи в галерее «Зеленый Человек», и Мона вновь дала себе слово не взваливать свои проблемы на Джилли. Но с кем еще она могла поделиться?

— До чего же типично, — сказала она неожиданно для себя, — что из сотен волшебных существ, населяющих фольклор и легенды, ко мне прицепился гном, страдающий раздвоением личности. Он меня с ума сводит.

— А сейчас он с нами? — спросила Джилли.

— Кто знает. Да это и неважно. — Моне оставалось только рассмеяться. — Господи, ты только меня послушай. Будто я жалуюсь на незадавшиеся отношения.

— Так это и есть незадавшиеся отношения.

— Вот именно. И не унизительно ли? — Мона покачала головой. — Если это реакция на Пита, так я думать не желаю о том, на кого я нарвусь, когда избавлюсь наконец от этого мерзкого карлика. С Питом хотя бы постель была неплоха.

Джилли вытаращила глаза.

— Но ты же не…

— Ну, послушай! Это было бы как спать с Сопляком, восьмым гномом, ну, тем, которого Дисней не допустил в свой фильм. И по веской причине.

Джилли невольно рассмеялась.

— Прости, но это просто до того…

Мона погрозила ей пальцем.

— Не договаривай. Ты бы не смеялась, если бы такое случилось с тобой. — Она взглянула на часы. — Нам пора.

Джилли допила кофе. Завернув недоеденную плюшку в салфетку, она положила ее в карман.

— И что ты намереваешься делать? — спросила подруга, когда они вышли из кафе.

— Я просмотрела объявления, но ни одна фирма, занимающаяся уничтожением крыс, бытовых насекомых и прочих не предлагает услуг по избавлению от свихнутых карликов, так что, пожалуй, мне от него деться некуда. Правда, я еще не поискала среди изгоняющих бесов.