Баркер Клайв - Пятый доминион

Миляга не видел момент падения и был рад этому. Только после того, как крик прекратился, он отошел от окна и закрыл лицо руками. Ослепительный круг солнца пылал синим, зеленым и красным пламенем на внутренней стороне его век. Когда он наконец открыл глаза, перед ним предстало зрелище тотального разрушения. Единственным неповрежденным предметом в комнате было тело Клема, да и оно выглядело изможденным и измученным. Клем уже покинул свое убежище и смотрел, как Овиаты, еще недавно столь яростно сражавшиеся за частицу света, теперь скукоживаются и погибают от его избытка. Тела их расползлись бурой слизью, а их победоносные воздушные пируэты уступили место беспомощному копошению в тщетной попытке уползти подальше от окна.

- Вообще-то, мне случалось встречать и более симпатичные испражнения, - заметил Клем.

Потом он стал обходить комнату, поднимая все остальные шторы. Пыль, которую он поднимал, рассеивала солнечный свет, и скоро вокруг не осталось ни одной тени, в которой перипетерии могли бы укрыться.

- Тэйлор здесь, - сказал он, покончив с этой работой.

- В солнечном свете?

- Нет, он подыскал себе еще более удобное пристанище, - ответил Клем. - Он теперь в моей голове. Мы думаем, что тебе пригодятся ангелы-хранители, Маэстро.

- Я тоже так думаю, - сказал Миляга. - Спасибо вам. Обоим.

Он повернулся к окну и посмотрел вниз на то место, куда упал Сартори. Он не ожидал увидеть там тело, и предположения его подтвердились. Он ни секунды не сомневался, что за долгие годы своего правления Автарх Сартори изучил достаточно заклинаний, с помощью которых можно было защитить плоть от любого ущерба.

Спускаясь, они столкнулись на лестнице с Понедельником, которого привлек звон разбитого стекла.

- Я думал, ты уже трупешник, Босс, - сказал он.

- Чуть было не, - раздалось в ответ.

- Что будем делать с Годольфином? - спросил Клем, когда вся троица направилась вниз.

- А чего с ним делать? - спросил Миляга. - Там открытое окно...

- У меня сложилось впечатление, что он вряд ли соберется куда-нибудь улететь...

- Да уж точно, но птицы-то смогут до него добраться, - беззаботно заявил Миляга. - Лучше уж пусть птицы попользуются, чем черви.

- Патологично, - заметил Клем.

- А как поживает Целестина? - спросил Миляга у Понедельника.

- Сидит в машине, с ног до головы закуталась в одеяла и почти ничего не говорит. По-моему, ей не очень-то нравится солнце.

- Я не очень удивлен этому, если учесть, что она провела двести лет в темноте. На Гамут-стрит мы позаботимся о ней. Она великая леди, джентльмены. Кроме того, она моя мать.

- Так вот откуда в тебе эта кровожадность, - заметил Тэй.

- А тот дом, куда мы едем, - это безопасное место? - спросил Понедельник.

- Если ты имеешь в виду, сумеем ли мы помешать Сартори туда проникнуть, то думаю, что не сумеем.

Они вышли в озаренный солнцем вестибюль.

- Как по-твоему, что собирается предпринять этот ублюдок? - спросил Клем.

- Сюда он не вернется - в этом я уверен, - сказал Миляга. - Думаю, сейчас он отправится бродить по городу. Но рано или поздно он вернется в то место, откуда он родом.

- Это куда это, интересно?

Миляга широко раскинул руки. - Сюда, - сказал он.

В тот раскаленный день в Лондоне не было улицы, более привлекавшей к себе внимание призраков, чем Гамут-стрит. Ни одно место в городе, начиная с тех, которые приобрели всеобщую славу благодаря своим привидениям, и кончая теми укромными уголками, известными только детям и медиумам, где собирались духи умерших, не могло похвастаться таким количеством душ, желающих обсудить последние события на месте своей кончины, как эта захолустная улочка в Клеркенуэлле. Хотя глаза лишь очень немногих людей - даже среди тех, кто был готов к встрече со сверхъестественным (а в машине, которая завернула на Гамут-стрит в самом начале пятого, было несколько таких людей) - способны были воочию видеть духов, их присутствие, отмеченное холодными, тихими промежутками в сверкающем мареве над асфальтом и невероятным количеством бродячих собак, которые собирались на углах, привлеченные леденящим пронзительным свистом (его имели обыкновение издавать некоторые мертвецы), было и так достаточно очевидным. Гамут-стрит тушилась в своем собственном соку, перенасыщенном духами.

Миляга успел предупредить всех, что в доме нет никаких удобств. Ни мебели, ни воды, ни электричества. Но он сказал, что там их ждет прошлое, а это и будет главным удобством после пребывания в Башне врага.

- Я помню этот дом, - сказала Юдит, вылезая из машины.

- Нам обоим надо быть очень осторожными, - предупредил Миляга, поднимаясь по ступенькам. - Сартори оставил здесь одного из своих Овиатов, и тот чуть не свел меня с ума. Я хочу избавиться от него, прежде чем все мы войдем в дом.

- Я иду с тобой, - сказала Юдит, двинувшись вслед за ним к двери.

- По-моему, это не слишком благоразумно, - сказал он. - Позволь мне сначала разобраться с Отдохни Немного.

- Так зовут эту тварь?

- Да.

- Тогда я хочу на нее посмотреть. Не беспокойся, она не причинит мне никакого вреда. Ведь у меня внутри - частичка ее Маэстро, помнишь? - Она положила руку себе на живот. - Так что я в полной безопасности.

Миляга ничего не возразил и отступил в сторону, пропуская Понедельника к двери, которую тот взломал с мастерством опытного вора. Не успел мальчик вернуться на прежнее место, как Юдит уже перешагнула порог и оказалась в затхлом, холодном воздухе прихожей.

- Подожди, - сказал Миляга, входя вслед за ней в дом.

- А как выглядит эта тварь? - поинтересовалась Юдит.

- Похожа на обезьянку. Или на грудного ребенка. Я не знаю. В одном я уверен: она постоянно треплет языком.

- Отдохни Немного...

- Да, вот такое имя.

- Идеальное - для такого места.

Она подошла к подножию лестницы и стала подниматься к Комнате Медитации.

- Будь осторожна... - сказал Миляга.

- Свежий совет...

- По-моему, ты просто не понимаешь, какими сильными...

- Я ведь родилась там наверху, не правда ли? - спросила она тоном, не менее холодным, чем воздух. Он не ответил, тогда она резко развернулась и спросила снова. - Не правда ли?

- Да.

Кивнув, она продолжила подъем.

- Ты сказал, что здесь нас ожидает прошлое, - напомнила она.

- Да.

- И мое прошлое тоже?

- Не знаю. Вполне вероятно.

- Я ничего не чувствую. Это место похоже на кладбище. Несколько расплывчатых воспоминаний, и все.

- Воспоминания придут.

- Завидую твоей уверенности.

- Мы должны обрести целостность, Джуд.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Мы должны... примириться... со всем, чем мы были когда-то. И только тогда мы сможем пойти дальше.

- Ну, а если я не хочу ни с чем примиряться? Если я хочу изобрести себя заново и начать все сначала?