Юлия Набокова - Волшебница-самозванка

– Ведь ты не знаешь заклинания, которое быстро на ведет тут порядок, – невинно пояснил он.

– Ты ее где нашел?

– С окошка снял.

Я взяла кончиками пальцев засаленную занавеску. Похоже, последний год ее использовали в качестве полотенца.

– И ты предлагаешь мне вытирать пыль этим?!

– Если найдешь что-нибудь почище – бери, не стесняйся.

– А твоя тряпка где?

– Я же воин! – приосанился он.

Ах вот ты как! Я с трудом поборола желание огреть его тряпкой по лицу и сделала вид, что вытираю стол. Надо сказать, что скоро я вошла в азарт.

За время, проведенное в этом средневековом мире, я ни разу не держала в руках веник или тряпку. Все, что от меня требовали, так это крушить зомби, усмирять упырей, дрессировать драконов и лечить хвори. То есть делать то, о чем я не имела ни малейшего представления. Поэтому сейчас, когда для поимки злыдня мне пришлось всего-навсего помахать тряпкой и вооружиться веником, а не осиновым колышком, я чувствовала себя почти в своей тарелке. Хотя мне определенно не хватало моющего пылесоса, мягких губок, одноразовых салфеток и батареи бутылочек с химией, начиная от дихлофоса и заканчивая «Мистером Пропером».

После того как я сгребла все объедки в мусорное ведерко, бросила тарелки в чан с водой (пусть отмокают!) и, освободив стол, смахнула крошки и стала оттирать его от засохшего жира, из-под печи раздался протяжный вздох. Вдохновленная страданиями злыдня, я еще быстрей зашуровала тряпкой.

Рыцарь полулежал на лавке у стены и изображал уставшего от ратных подвигов богатыря. При этом один глаз у него был закрыт, а другой неотрывно следил за мной. Тоже мне, надсмотрщик!

Я поэффектней выгнула спинку, нарочито небрежно уронила тряпку и, подражая грациозным движениям стриптизерш, наклонилась за ней, задержавшись в соблазнительной позе чуть дольше. Ив аж вскрикнул и кинулся ко мне.

Признаться, такого эффекта я не ожидала! Я приготовилась уж было поломаться и изобразить оскорбленную невинность, прежде чем окончательно сдаться в объятия героя моих ночных грез и дневных кошмаров, как тот оттолкнул меня в сторону и метнулся к печи.

– Утащил! – горестно доложил он, шибанув ногой по печке.

Откуда-то из-под пола раздался счастливый смех злыдня.

– Занавеску, то есть тряпку, утащил!

Ах, вот оно в чем дело. А я-то, глупындра, размечталась!

– Каков подлец! – не сдержавшись, выругалась я.

– Негодник! – горячо поддержал меня рыцарь.

Издевается, что ли?

– Видит, что конец его власти близок, и пакостит, как может, – продолжил он.

– Это точно, – угрюмо поддержала я, сверля глазами его затылок.

Еще один подобный случай, и я взорвусь так, что мало не покажется. И тогда или Ив, как честный человек, будет обязан на мне жениться, или я, как заботливая госпожа, устрою ему пышные похороны, пригласив всех окрестных русалок.

Я схватила веник и ожесточенно замахала им по полу, поднимая пыль в воздух.

Рыцарь, как ни в чем не бывало, вернулся на скамью, развалился в полный рост и изобразил спящего красавца.

Я завозила веником по полу еще быстрее. Вскоре мой гнев успешно улетучился, а на смену ему пришло умиротворение. По спине разлилась приятная усталость, я почувствовала истому во всем теле. Глаза стали сладко слипаться, и я медленно потопала к единственному уголку покоя и уюта – к печи. Тем более я здесь уже пару недель, а исполнить свою детскую мечту городской девочки – свернуться калачиком на теплой печи – мне еще не удалось. При такой работе разве свернешься? Скорее, мне свернут шею или скрутят в бычий рог. Но это все неважно. Сейчас – спать, спать, спать...

Из сладких грез меня выдернул визг матерящегося злыдня, раздавшийся где-то над ухом. Я подпрыгнула, заглянула через плечо и завизжала еще громче. И было от чего!

У меня на спине, распластавшись, как летучая мышь, висел мелкий бес и верещал, словно три резаных поросенка. Его хвост прочно застрял в руках Ива, и тот тянул злыдня на себя, стремясь оторвать нечисть от моей рубахи. Тонкая ткань пищала под натиском острых когтей, и их кончики иголками впивались в мою кожу, стремясь удержаться на весу. После непродолжительной борьбы, рубаха сдалась и со скрипом рассталась с широким лоскутом, обнажив половину спины.

Бес рухнул на пол, я рухнула следом, припечатав его к деревянным доскам. Первым затих мелкий, секундой позже отключилась я.

– Мог бы и посвятить меня в нюансы плана В, – ворчала я, облачаясь в запасную рубаху за печкой.

А я еще возмущалась, когда Рокси всунула мне четыре смены белья. Вон оно, оказывается, как бывает! Мало того, что Ив, зная о том, что злыдни нападают на работающего человека со спины, решил использовать меня в качестве наживки, так этот негодник еще и бесплатный стриптиз в качестве бонуса получил! И нет бы, чтоб как истинный джентльмен, восхитился открывшимися ему, простому смертному, красотами моей спины, так он делает вид, что ничего такого не случилось! Бесчувственное слепое бревно!

Заправив рубаху и поправив прическу, я вышла из своего укрытия. Ив сидел на скамье, у его ног бесновался и вопил благим матом холщовый мешок. Интересно, что рыцарь собирается делать с плененным злыднем? Не раскрывая этой тайны, он взял мешок в руку и двинулся к выходу.

По двору разносился богатырский храп хозяина. Стены ветхого сарая, где спал Виллис, ходили ходуном.

Не став его будить, мы свернули на дорожку между домами. Ребятишки, которые играли в догонялки, при виде нас не выказали ни малейшего удивления. Никто не полюбопытствовал, что мы тащим в мешке и почему оно так страшно верещит. Похоже, злыдень не только невидим для людских глаз, но и неслышим для их ушей.

Мы зашли в соседний дом и застали там ту же идиллию: комната кишит клопами, на кухне топочут тараканы, прялку облюбовали пауки, хозяева валяются кверху пузом на печи, а в сенях спит пьяный дед.

– Только не план В, – взмолилась я, глядя на лоснящиеся жиром горшки, черный от грязи пол и полчища обступившей нас усатой живности.

– Теперь мы можем приступать к плану С! – обрадовал меня Ив и поманил к выходу.

Он распахнул дверь, подпер ее поленом, поставил на краю крыльца верещащий мешок и велел спрятаться за крылечком. Сам рыцарь занял позицию за дверью.

Несколько минут ничего не происходило – если не считать того, что пойманный злыдень вопил, как сварливая жена, которая узнала, что муж пропил всю зарплату. Затем раздались осторожные шажочки, половица скрипнула, и бесу вторил другой такой же противный голос.

Дверь хлопнула, воздух прорезал страшный визг. Я выглянула из своего укрытия и увидела, что Ив держит за шкирку вырывающегося злыдня.

Этот был поменьше ростком, тельце имел весьма тщедушное, но ругался ничуть не хуже.