Вольфганг Хольбайн - Возвращение колдуна

Моль! Я стоял в замешательстве. Это была моль! Сотни, если не тысячи маленьких, неприметных серых мотыльков!

Все это напоминало сцену из кошмарного сна. И хотя сам процесс занял всего лишь несколько секунд, время, казалось, замедлило бег. Страх и ужас настолько обострили мои чувства, что я видел каждую мелочь со сверхъестественной остротой. Серые мотыльки, беззвучно порхая, исчезли в ночи, но одно из этих невзрачных насекомых направилось прямо к Рольфу и село ему на плечо в нескольких сантиметрах от лица. Его маленькие крылышки взволнованно трепетали.

Шелковый домашний халат Рольфа внезапно окрасился в серый цвет.

Это было ужасное, странное действо. Краски шелкового халата Рольфа блекли на глазах так же, как чернильная клякса расползается, впитываясь в промокательную бумагу. Ткань истлела за считанные секунды, теряя цвет и прочность, и стала тонкой и такой же невзрачной, как и сама моль.

Позади меня раздался громкий крик. Что-то упало на землю и со звоном разлетелось вдребезги. Говард очнулся и, сбросив с себя оцепенение, кинулся вперед. Ударив кулаком по крохотному мотыльку, он раздавил его. Но при этом Рольф попятился и, машинально ухватившись за Говарда, увлек его за собой. Вскрикнув в один голос, они оба упали на землю. От истлевшей кучки отрепьев, которая когда-то была дорожной сумкой, поднялись еще три серых тени и, неуверенно порхая, полетели к Говарду и Рольфу…

— Назад! — закричал я. — Это все моль!

Отчаянно махая руками, чтобы отогнать назойливых насекомых, я одновременно пытался поднять на ноги Говарда и Рольфа. Мои лихорадочные движения отпугнули мотыльков, по крайней мере на некоторое время.

Тяжело переводя дыхание, Говард стал на четвереньки и посмотрел на меня расширенными от ужаса глазами, а затем с трудом поднялся на ноги. Однако он не предпринял никаких попыток, чтобы вернуться в дом.

— Проклятие, Говард, чего ты ждешь? — прохрипел я. — Нам нужно…

Я тотчас осекся, когда мой взгляд скользнул в ту сторону, куда указывал Говард. Те же мотыльки моли, которых я только что отогнал, поднялись в воздух и подлетели к кусту рододендрона, который рос возле дорожки. Несмотря на полумрак, окутавший все вокруг, я увидел, что произошло, когда моль села на листья куста, и у меня внутри все перевернулось.

Еще минуту назад этот куст был зеленым — теперь он стал серым и бесформенным, словно разбухший шар, в котором непрерывно что-то подрагивало и шевелилось.

Моль!

Тысячи, если не десятки тысяч крохотных серых насекомых в несколько слоев покрыли куст. Казалось, они только и ждали, чтобы их потревожили, и теперь вся масса этих маленьких насекомых пришла в движение. Серый шар судорожно сжался, несколько раз вздрогнул — и разорвался. В тот же миг бесшумное облако из тысяч мотыльков моли поднялось в воздух и целая армия насекомых устремилась в нашу сторону…

Мы бежали наперегонки со смертью.

Несколько шагов до дома превратились в бесконечность. Неожиданно ночь наполнилась серыми тенями, а шуршание многочисленных маленьких крылышек звучало в моих ушах, словно злобный адский смех.

Почувствовав прикосновение, я в безотчетном страхе начал размахивать руками, пытаясь отогнать от себя особенно настырных мотыльков, и споткнулся о ступени. Когда перед моим лицом опять что-то промелькнуло, я наклонился, надеясь увернуться от почти невидимого врага, но, ударившись о дверной косяк, едва не упал. Кто-то схватил меня за руку и затащил в дом.

Спустя какое-то время я услышал испуганный крик и отметил про себя, что шуршание крылышек этих смертоносных бабочек стало еще громче. Я упал, быстро откатился в сторону и увидел, как Рольф, всем весом навалившись на дверь, закрыл ее на замок.

Похоже, он успел как раз вовремя, потому что уже в следующее мгновение раздался царапающий звук, как будто кто-то начал бросать в дверь горсти песка. Затем шуршание стало глуше, но вместо него послышался яростный треск, который с каждой минутой усиливался. В результате столь яростного напора из щелей, которые образовались в двери, посыпалась серая пыль. Пытаясь проникнуть в дом, моль билась о дверь с неистовой яростью, и оставалось только надеяться, что дубовая дверь все же устоит под натиском этих невзрачных насекомых. Внезапно один из мотыльков, мягко порхая, поднялся к потолку и исчез из нашего поля зрения.

— Они здесь! — закричал Говард. — Несколько этих тварей залетело в дом. Стерегитесь!

Его голос дрожал от волнения. Я увидел, как он отскочил в сторону и втянул голову, когда на него сверху налетела одна их серых теней, словно пикирующая хищная птица. После этого я поднялся с пола и испуганно осмотрелся по сторонам.

Рольф запер дверь в последний момент, и теперь рой мотыльков продолжал настойчиво барабанить в дверь. Нам повезло, что основная масса насекомых осталась за порогом дома. Тем не менее достаточно много моли оказалось внутри.

Неожиданно Рольф развернулся вокруг своей оси и, широко размахнувшись, ударил по насекомому, мелькавшему перед ним.

— Не дотрагивайтесь до них! — в ужасе закричал Говард. — Рольф, не прикасайся к этим тварям!

Даже если Рольф и слышал его предупреждение, то никак не отреагировал на него. Сразу три маленьких насекомых-убийц напали на Рольфа. Здоровяк скакал вприпрыжку, пытаясь увернуться от моли, и размахивал руками, чтобы прихлопнуть назойливых мотыльков. В другой ситуации я наверняка посмеялся бы, наблюдая за его смешными передвижениями по холлу, но сейчас было не до смеху.

— Свет! — закричал Говард. — Потушите свет!

Его слова утонули в громком барабанном стуке, который неожиданно начал доноситься снаружи. Повернув голову, я испытал настоящий шок: оба окна справа и слева от двери, облепленные толстым живым слоем, стали серыми от моли.

Мотыльки прекратили атаку на дверь, но вместо этого они с каким-то исступлением набросились на окна! Несмотря на то что сотни их разбивались о стекла, из темноты появлялись все новые и новые мотыльки, которые в дикой ярости бросались на невидимую преграду и погибали. За несколько секунд оконные стекла были покрыты вязким серым слоем, но мотыльков не становилось меньше.

— Да потушите свет, наконец! — взревел Говард. — Он сводит их с ума!

Кто-то закричал в ответ, и вскоре большая газовая люстра под потолком замигала и погасла. Холл погрузился в кромешную тьму. Я замер. От волнения мне казалось, что беспорядочное движение и дрожание маленьких крылышек продолжается, но все, что я действительно слышал, было лишь прерывистое дыхание Рольфа, а также — где-то в глубине дома — приглушенное рыдание женщины. Глухие удары о стекла постепенно прекратились. Мотыльки моли перестали биться в окна сразу же, как только был погашен свет.