Юрий Пашковский - Проклятая кровь. Похищение

По крайней мере, движение этого смертного.

Обычно этим Заклинанием уничтожали Горных Змей, гигантских многотонных тварей, покрытых непробиваемой обычным оружием чешуей. Даже как-то обидно, что приходится тратить его вот так.

— Теперь можно отступать! — крикнул Уолт. — В какую сторону нам двигаться?

Понтей повертел головой, а потом уверенно указал куда-то в ночной мрак:

— В ту.

— Разойдитесь. — Уолт вытряхнул из тубы очередной Свиток. С Хозяевами обычно трудно общаться, но сейчас их окружала Стихия, родная Водяному Хозяину: воды было более чем достаточно.

Свиток после активации мгновенно намок и красной струйкой стекал с руки Уолта. А потом начался дождь наоборот — капли воды поднимались вверх, сбиваясь в более крупные образования. Те, в свою очередь, объединились в высокую худую фигуру, у которой были только торс, руки и постоянно изменяющееся лицо.

— Кто?! — пророкотал Водяной Хозяин, с удовольствием подставляя тело дождю.

— Я, — ответил Ракура, по традиции преклонив колено перед Младшим Владыкой Элементалей. Стоять приходилось в грязи, но маг ведь и не собирался брать первое место в эльфийском конкурсе красоты.

— Имя?!

— Уолт Намина Ракура, человек.

— Чего ты хочешь, человек?!

— Неси нас в нужном направлении до тех пор, пока можешь.

— И это все?!

— И это все.

— Хорошо.

Водяной Хозяин завертелся, намочив всех еще интенсивнее, чем непрекращающийся небесный плач. Октариновая вспышка, на секунду ослепившая всех и заставившая Иукену прошипеть что-то недоброе в адрес Хозяина (или Уолта, маг не успел разобрать), скрыла превращение Хозяина, который обернулся крупным полупузырем.

— Залезайте скорее внутрь. — И боевой маг первым показал пример.

Живущие в Ночи не заставили себя ждать и забились в полупузырь, как хоббиты в таверну с дармовой выпивкой.

— Каазад, — не глядя на Нугаро, произнес Понтей, — нам не нужен враг, способный нанести удар в спину. И нам нужен союзник, который может появиться в минуту нашей слабости. Ты понял меня?

— Не беспокойся. — Каазад-ум снова был немногословен. — Я не дам ему уйти.

— Я… — Понтей не успел договорить, потому что Водяной Хозяин, повинуясь безмолвному приказу Уолта, обернулся теперь уже крупным водяным пузырем и рванул с места, направляясь в ту сторону, куда указал Сива.

Понтей сжал кулаки и молча уставился себе под ноги. В пузыре было достаточно места, и они сели друг напротив друга, приходя в себя и думая каждый о своем.

Первое столкновение вышло совсем не таким, как ожидалось.

Каазад-ум Шанэ не любил дождь. Впрочем, клан Нугаро вообще отличался определенной нелюбовью к воде. И причина этого…

— Эй-эй-эй-эй! А куда же все подевались?

Каазад промолчал. Он внимательно следил, как враг, поначалу приплюснутый к земле магией Намина Ракуры, неторопливо выпрямился, поморщился, когда круговорот валунов разорвался на десятки кусков и в дополнение к потокам воды с небес обрушился на него каменным дождем. Своими ручищами человек отбросил камни в стороны, даже не поранившись, и двинулся к одинокому Живущему в Ночи, застывшему с опущенными клинками. Шел он легко, словно не сам передвигался, а всю эту тушу, сделав ее невесомой, несло каким-то волшебством.

— Неужели, осознав, кто они, они все-таки нашли в себе смелость сбежать и испортить свою смерть?

Каазад молчал. Однажды отец сказал ему, что слова нужны лишь как костыли для души. Если душа здорова, костыли ей не понадобятся.

— Ты не такой, как они, правда? — Голос смертного стал вкрадчивым.

Кстати, еще одно отличие, которое не учел маг: голоса Живущих в Ночи всегда меняются после трансформы, а этот смертный говорит точно так же, как и до изменения. Но не хотелось признавать, что в чем-то чародей был прав, уж слишком начало изменений смертного напомнило начало трансформы Ирха…

— Ты, мертвяк, умрешь быстро, но мне нравится твоя сила духа.

Каазад не собирался умирать. И поэтому он внимательно следил за врагом. Многоугольники на эфесах мерцали равномерно, в такт сердцебиению Живущего в Ночи.

— Ты не носферату. На что надеешься?

Каазад улыбнулся. Когда-то… Когда-то почти такой же вопрос ему задавали. И тогда он проиграл. Но сейчас…

— Можешь не отвечать. Однако чтобы оказать тебе почтение, мертвяк, я назову тебе свое имя.

Смертный был уже достаточно близко, чтобы напасть, но Каазад ждал. Пусть думает, что он все контролирует. Пусть думает, что упырь надеется на удачу.

Ну, впрочем, на удачу Каазад надеялся.

— Мое имя — Олекс— Смертный вяло занес правую руку, готовясь ударить. — А твое имя…

Блеснули в веерной атаке сабли, поймав свет одинокой луны и на мгновение скрыв от Олекса доступную взору действительность. Резануло по руке. Из раны потекла кровь, тут же перемешиваясь с дождем. Но это не означало серьезного ранения.

— …мне не интересно, — завершил Олекс.

И тут же почувствовал боль в ноге. Он не успел даже скосить глаза, а темное пятно уже мелькнуло вверху, и мощный удар, точно взрывная волна после фаербола, сотряс голову. Олекс пошатнулся, но в следующий миг развернулся и резко выбросил левую руку. Смазанная полоса тьмы, которая заходила ему за спину, замерла совсем близко от ладони и обернулась упырем, выставившим клинки перед собой. По клинкам стекала кровь. Кровь Олекса.

— Неплохо, — сказал Олекс— У тебя острые и крепкие сабли. Но меня этим не удивить!

И он ударил. Ладонь схватила Живущего в Ночи, по телу пронесся разряд, собравший все накопившееся раздражение, и Олекс с размаху впечатал упыря в грязь, высвобождая скопившуюся ненависть. Ладонь засветилась декарином, упырь дернулся, не в силах освободиться, а затем его глаза расширились, когда он ощутил скапливающийся вокруг него жар. Олекс расхохотался, когда воздух и земля под его рукой взорвались, уничтожая упыря. После чего спокойно отвернулся и направился в ту сторону, откуда доносился запах сбежавших трусов. Беспокоиться о дважды мертвом смертном он не собирался.

Это не Хранитель.

Это, убоги дери, не Хранитель!

— Стой! — раздалось сзади. Олекс замер.

— Куда ты собрался? Олекс улыбнулся.

— Еще не все.

«Еще не все», — повторил человек про себя. Энтелехия делала его тело крупным и сильным, но при этом замедляла движения, поэтому он не мог эффектно развернуться и сразу атаковать. Однако энтелехия позволяла ему не беспокоиться об этом. Сила бурлила в нем. Сила позволила ему, не напрягаясь, быстро понять, почему упырь еще жив, услужливо подсунув картинку из памяти.

— Ах вот даже как, — сказал Олекс, хрустнув шеей. — Похоже, это все-таки интересно.

Теперь он понял, почему этот упырь заинтересовал его больше остальных. Олекс совершенно не чувствовал его эмоций.