Юрий Пашковский - Проклятая кровь. Похищение

Что-то с Ахесом? Или что-то с ним, Тавилом?

В кратер, появившийся после прорыва Ахеса и высвобождения морфе Тавила, упал светящийся шарик. Сердце ухнуло в пятки. Бездна, в которую он проваливался… Страх.

Тавил запаниковал. Из последних сил морфе он подтягивал к себе все, что мог превратить в растения, что могло защитить его. Неведомым чувством он понял, что шарик опасен, очень опасен. Словно какой-то бог со скуки решил предупредить смертного, что он вот-вот сдохнет, — смертный, понятное дело, а не бог…

Ветер начал крутиться вокруг ветра, контролируемого Ахесом. Призванные магом элементали Воздуха втягивались в мир. Глупец. Теперь, когда элементали начнут свой танец, вдыхая Эфиром жизнь в те элементы, что двигают магические составляющие ветра, Ахес станет намного сильнее, перехватив их и поглотив часть Силы.

Сейчас. Еще немного. Еще чуть-чуть.

Но зачем маг вытаскивает меч из ножен? Для чего он ему? В заклятиях ветра редко нужны артефакты, если это не артефакты самой Силы Ветра. Однако свободной рукой маг продолжал колдовать, произнося Слова Силы, призывая все больше и больше элементалей Воздуха.

Что он задумал? Может, помешать ему? Но тогда не получится приобрести больше сил, да и просто так с магом не справиться. Тогда, может…

Меч мага вдруг удлинился, и лезвие вонзилось в землю. Элементали сплотились, окружив ветер Ахеса непроницаемым кольцом со всех сторон. А затем они начали тереться друг о друга. Не танцевать, пробуждая ветер, гоня частицы Воздуха и рождая бурю. Нет, они терлись друг о друга, словно страстная пара, давно не видевшая друг друга и решившая наверстать упущенное.

Запахло озоном.

И все частички Ахеса, все мириады песчинок, на которые распалось его тело, все-все до единой пронзил разряд молнии. Извивающаяся, ломающаяся, плотным коконом окружившая «тело» Ахеса молния тысячами плетей хлестала по песчинкам, не давая им разбежаться. Ветер, над которым Ахес теперь не был властен, отпустил мага и исчез, а маг, выпав из сетки молний и ловко приземлившись на ноги, рукой, из которой била молния, взялся за другую руку, державшую меч. Электрический кокон, в который попал Ахес, прикрепился к рукояти меча, продолжая удерживать смертного.

«Я… недооценил его… Но молния… Как он?.. — Сознание Ахеса, разлитое по тысячам частей, прекращало функционировать под тысячами ударов. — Неужели… это… все?..»

Уолт ухмыльнулся, разминая левую руку, которую болезненно покалывало после Заклинания Молниевой Сетки. Существо, корчившееся в электрическом коконе, уже было не опасно, — вряд ли оно могло восстановить связи тела и сформироваться, разрушив оболочку. Молния не позволяла это сделать, разрушая любую попытку установить связь между частями.

Конечно, обыкновенному магу на месте Уолта пришлось бы туго: он точно решил бы бить ветром или вообще Огнем. Но Огонь ни в коем случае нельзя было использовать. Ветер всегда раздувает Огонь, и в огненной ловушке мог оказаться и воззвавший к Пламенной Стихии. А вот ветер…

Уолт помнил, что враг использует гиле, не прибегая к ноэме и ноэзису. Так, по словам Понтея, поступал его противник, так, по всей видимости, действовал и тот смертный, против которого остался сражаться Каазад-ум. Но если атаковать гиле и оставить незатронутым источник, что управлял гиле, то не факт, что противник не сможет просто перенастроить свою силу, захватив для своих целей еще гиле. В случае противника Уолта этим гиле явно выступала материя ветра. А это значило, что, воспользуйся Уолт ветром, то гиле его Заклинания будет перехвачено, а потраченная на ноэзис и ноэму Сила просто потрачена зря.

Однако плох тот боевой маг, который не найдет выход из безвыходной ситуации. И не просто плох, а мертв. Ведь если нельзя бить по гиле, то можно бить по источнику гиле или по тому, кто этот источник носит, хоть и в себе. А значит, скорее всего не ветер кружил песок вокруг себя и своей добычи, это песок кружил ветер и добычу в нем. Что уже похоже на Смертного Железной Бездны, Высшее Боевое Заклинание (до которого Уолту учиться еще лет сто), когда вызвавший Железную Бездну маг сливается с ней, обращая свое тело в железные частички и разумом растворяясь в каждой, а сознанием существуя как бы в виде поля. Алесандр рассказывал, что против такого Заклинания есть средство, которое действует недолго, но дает шанс убежать, потому что Смертный Железной Бездны почти непобедим, а для них, салаг, по статусу вообще равен вышедшему из Нижней Реальности Верховному Убогу.

Молниевая Сетка. На время она прерывает связь разума между железными частичками и раскалывает поле сознания. Пока Смертный Железной Бездны ворочается в электрическом коконе, можно сбежать и спрятаться, а если есть портальный Свиток — вообще свалить подальше…

Теперь можно просто добить. Жаль, так хочется изучить это создание, способное порождать Поле Сил без обращения к Началам, Стихиям или древнейшей магии крови, но вряд ли Алесандр порадуется подобному подарку, когда Уолт вернется. А упырям его тоже оставлять нельзя. Что ж, попробуем соблюсти Эдикт хотя бы частично.

Локусы Души, еще подпитываемые Рукой Исцеления, потянулись импульсами к Свитку. Из оставшихся лучше всего подойдет Серая Слякоть, пусть этот провалится сквозь водный портал в Болото Нижних Реальностей. Оттуда ему не выбраться никогда.

Уолт приготовился активировать Свиток, и тут вздрогнула земля. Нарастающий гул накатывал из тех мест, где их разлучили с Понтеем. Ракура обернулся. Огромное пылевое облако неслось прямо на него. Магистр не успел выругаться, как его накрыло с головой.

— Охренеть! — благоговейно пробормотал Вадлар.

— Понтей, ты мог хотя бы предупредить. — Иукена пнула ногой Фетиса, который после удара воздушной и звуковой волн оказался на ней и Сива.

— Я и сам не знал. — Понтей поднялся, отряхнулся от пыли и с тревогой ощупал сумку. Вроде все в порядке. С вещами. А вот со степью…

После Феникса боевого мага этот кусок Границы выглядел довольно плачевно, напоминая сгоревшую яичницу, а то место, куда ударил Феникс, — пьяную вечеринку вулканов. Но после Сферы Ночи, использованной Понтеем…

Огромного куска земли просто не было. Гигантский провал, огромный котлованище зиял на месте настоящего и фальшивого холмов. Будто боги решили пробить дыру до Нижних Реальностей, слегка позабыв, что между Градом богов и Хоромами убогов расположен мир смертных.

А еще от этой дыры несло небытием, точно само Ничто уютно расположилось в ней. Не было ни запахов разложения, ни ощущений тонкой боли, как бывает, когда гибнет план элементалей той или иной Стихии (а элементалей Земли исчезло после Сферы Ночи немало), ни напряжения в глазах, когда бог или убог подчищает за собой структуры реальности, убирая следы своего пребывания в Равалоне. Ничего этого не было. Просто было чувство, что там теперь — ничего. Не просто отрицание сущего, а даже — отрицание, которое отрицает отрицание.