Мэтт Бронливи - Орден дракона

— Почему я ничего не вижу?

— Может, слишком внимательно смотришь? — предположила Ксандра и отложила блокнот.

Август сидел, обхватив голову руками, и всматривался в рисунок до рези в глазах. Всматривался снова и снова. Ничего…

— Я серьезно,— сказала Ксандра.— Тут должно сработать твое подсознание, а не логическое мышление. Ничего не найдешь, если будешь вот так тупо пялиться.

— Пожалуйста, не отвлекай. Я пытаюсь…

Август не договорил. Он погрузился в иллюстрацию с головой. Представил, как бродит по этим лесам, населенным дикими зверями, месит грязь, проваливается во влажную почву, поросшую сорняками и мхом. Вот он постоял рядом с оленем, затем — с быком. Вернулся назад. Олень– самец. Да, все дело в нем, в этом олене. Он торопливо пересчитал ответвления на рогах — их оказалось ровно семь. Весьма символичное число. Оно означало совершенство. Олень-самец был само совершенство…

Август всмотрелся еще пристальнее, весь ушел в рисунок. Олень явно встревожен. Но почему? Август проследил за направлением взгляда животного. Невдалеке резвились и прыгали оленята. Нет, расстояние имеет огромное значение. Потому что между оленем и его потомством есть кто-то еще. Волк…

— «Физиолог»,— сказал Август.

— Прости, не поняла?

— Было такое произведение, «Физиолог», в некотором смысле аналог « Бестиария ». Изучая древние книги, я часто пользовался им как справочником. Это своего рода стандарты древней церковной символики. И там часто упоминался олень.

— Олень?

— Да, олень. Или олень-самец, если угодно. Взрослый половозрелый олень-самец пятилетка, если уж совсем точно. На втором снизу рисунке мы видим такого оленя. Он явно встревожен, потому что между ним и оленятами стоит волк. Разделяет их.

— Природа жестока.

— В книге «Физиолог» упоминается враг оленя. Оба животных враждебны друг другу. И если олень видел своего врага, то отступал к ручью. А если враг замечал оленя, то удалялся к себе в укрытие, высоко в горах, среди скал.

— Ты имеешь в виду волка?

Август улыбнулся. Наконец-то он понял связь. Едва не пропустил.

— Нет,— ответил он.— Врагом самца-оленя был дракон.

Ксандра пожала плечами.

— А волк?

— Волк не является истинным врагом,— ответил Август.— Думается мне, что волк символизирует собой мысль, что зло искусно затаилось, спряталось где-то. Волк, символ ловкости и коварства, это враг и оленя, и дракона.

Подошла Дженис и нахмурилась.

— Я уже все! — воскликнул Август и закрыл ноутбук.

Он изобразил самую обаятельную из улыбок и стал ждать, пока стюардесса отойдет.

— Время вышло, — сказала Ксандра и протянула Августу Библию Гутенберга.— Ты проделал потрясающую работу. Ни один человек на свете не способен так глубоко проникнуть в самую суть миниатюры.

— Рад слышать. Теперь ты можешь приказать своим головорезам оставить мою семью в покое? — спросил Август.

— Как только приземлимся.

— Ну уж нет. Звони прямо сейчас.

— До приземления запрещено пользоваться электронными приборами,— сказала Ксандра.— Так что тебе придется немного подождать.

Август понимал: она права. Он потянулся к блокноту и стал просматривать записи. Нашел названия девяти иллюстраций.

— Как-то не складывается общая картина…

— Я уже говорила тебе,— заметила Ксандра.— Ты перемудрил. Слишком много думаешь. И не понимаешь, что делать с тем, что видишь.

Август пожал плечами.

— Ты вроде бы говорила, что есть десятый рисунок. Возможно, он выступит связующим звеном. Что он собой представляет?

В этот момент из динамиков раздался голос пилота. Он объявил, что посадка состоится через несколько минут. Извинился за погодные условия, в которых проходил полет, пошутил на тему того, что не в силах управлять природой, но, похоже, никого не рассмешил.

— Десятая иллюстрация? — снова спросил Август.

— После приземления,— ответила Ксандра.

Над головами замигали лампочки, самолет сотрясла дрожь.

Эйприл снова взмолилась, обращаясь к женщине за стойкой, где продавали билеты. На бейдже значилось ее имя — « Брэнди ». Она увидела, как на губах этой Брэнди гаснет любезная улыбка.

— Послушайте, мэм, самолет улетает через тридцать минут. Вы даже не успеете пройти контроль.

— Вы не понимаете,— сказала Эйприл.— Это вопрос жизни и смерти. В буквальном смысле жизни и смерти, я не шучу.

— Будете так волноваться, и я ничем не смогу вам помочь,— нравоучительно произнесла Брэнди.

— Я вовсе не волнуюсь,— пробормотала Эйприл, хотя и по тону, и по выражению лица было ясно: она готова взорваться в любую секунду.

Брэнди постучала по клавишам, взглянула на экран, снова постучала.

— Что вы делаете? Ищете мне место?

Брэнди подняла глаза и окинула ее укоризненным взглядом, словно говорившим: «А вы что-то имеете против?»

— Простите,— прошептала Эйприл.— Простоя… Это страшно важно!

— Ничего.— Брэнди покачала головой, глядя на экран.— Ровным счетом ничего. Ни одного места.

— Но ведь я могу полететь и стоя? Или кто-то из пассажиров не придет?

— Да, но день заканчивается, и у меня уже есть десять человек, стремящихся попасть на первый рейс до Нью-Йорка. Они пришли раньше вас.

— Десять?!

— Несколько рейсов вылетело с опозданием,— объяснила Брэнди.— Ладно, внесу вас в список «стоячих», только уйдите наконец с глаз долой. Тут и без вас полно пассажиров, для которых полет — вопрос жизни и смерти.

Эйприл торопливо закивала в ответ. Она готова была пасть на колени перед этой авиационной королевой, и не существовало унижения, на которое она не пошла бы, лишь бы попасть на ближайший рейс до Нью-Йорка. Она схватила билет, побежала по коридору, свернула за угол. И резко остановилась. Перед аркой металлоискателя выстроилась длиннющая очередь. Но как же так? Неужели все эти люди должны лететь именно сейчас? Неужели им всем куда-то надо? Неужели они не могли пройти контроль раньше?

— Просто муки адские,— произнесла крохотная старушка, оказавшаяся рядом, в самом хвосте.— Нет, ей– богу, иногда мне кажется, оно того не стоит. Но когда я вижу своих внуков… У меня их четверо. Джошу пять, и он самый славный, самый потрясающий…

— Простите,— пробормотала Эйприл.

Ей страшно не хотелось перебивать эту милую пожилую даму.

— У меня просто голова раскалывается. Мы с вами стоим в самом конце?