Ольга Стрельникова - Внучка чародея

Они почти настигли её. Три злобных лохматых зверя с горящими глазами и угрожающе оскаленными клыками. Даже во сне Жанна помнила их имена: Димка Лосев, Сашка Сычев и Игорь Зверев. Сейчас она уже не могла сказать, когда эти трое, постоянно изводившие её в школе превратились в волков. Только что за ней с насмешками и улюлюканием гнались мальчишки, а в следующий миг её преследовали разъяренные звери.

Оглянувшись через плечо, Жанна увидела, что расстояние между ней и волками все сокращается. Ужас охватил девочку. Бежать становилось все труднее, она то и дело спотыкалась о мшистые кочки, ноги скользили по мокрой траве, сердце бешено колотилось где-то в горле. С каждым шагом ноги девочки тяжелели, она бежала все медленнее, медленнее и, наконец, упала, не в силах двигаться дальше.

Откуда-то послышался топот копыт.

— Помогите! — в отчаянии крикнула Жанна.

Крик получился слабым, но нежданный спаситель услышал её. Высокая фигура возникла между ней и волками. Незнакомец вытащил из ножен сверкающий меч и принял боевую стойку. Волки приближались. Шерсть у них на загривках встала дыбом, глаза по-прежнему горели злобой, но подойти ближе они не смели. Несколько секунд продолжалось молчаливое противостояние. Наконец, самый крупный волк нехотя развернулся и медленно потрусил прочь. Остальные последовали за ним.

Незнакомец убрал меч в ножны и повернулся к девочке. Та молча разглядывала своего спасителя. Незнакомец был высокого роста, широкоплеч и темноволос. Лицо его скрывала черная бархатная маска.

— Кто ты? — робко спросила Жанна.

— Я твой отец, — ответил незнакомец.

Сердце девочки снова застучало от волнения. Её отец. Она всегда мечтала увидеть его и вот, наконец-то, они встретились.

— Сними маску, — попросила девочка, — я хочу видеть твое лицо.

Рука отца потянулась к маске. Девочка затаила дыхание.

Резкий, настойчивый звон будильника ворвался в сон девочки и мир вокруг пошатнулся. Фигура отца расплылась у неё перед глазами, небо стремительно потемнело, деревья и трава исчезли. На мгновение Жанна оказалась в абсолютной темноте, а затем в глаза ей ударил до боли яркий электрический свет. Девочка разочарованно застонала и натянула на голову одеяло.

— Жанна, вставай, опоздаем в школу, — раздался сверху настойчивый

мамин голос, и твердая рука сдернула одеяло у неё с головы.

Девочка ещё некоторое время лежала в постели, дожидаясь, пока глаза

привыкнут к свету, затем нехотя опустила с кровати одну ногу, потом другую и села, обхватив голову руками. Ей жутко хотелось спать. "До чего же трудно вставать по утрам в школу", — подумала Жанна, — "Особенно в понедельник. Особенно в ноябре". Темнота за окнами действовала угнетающе. Больше всего девочке сейчас хотелось упасть на кровать, укрыться одеялом и досматривать свой чудесный сон. Но, пересилив себя, она встала и направилась в ванную.

Умывшись, Жанна вернулась в комнату и занялась поисками школьной одежды. Это не так просто, как кажется, особенно если вещи лежат, где попало. Жанна, как и большинство одиннадцатилетних девочек не отличалась особой аккуратностью, а у её мамы, работавшей учительницей на полторы ставки, часто не хватало времени на занятия домашними делами. В результате одевание по утрам превращалось в длительный, но весьма занимательный процесс, так как нужные вещи часто оказывались в самых неожиданных местах. Жанна едва успела привести себя в более или менее приличный вид до того, как мама позвала её завтракать.

На кухне её ждали неизменные бутерброды с колбасой, яйцо вкрутую и чай. Пока Жанна нехотя жевала надоевшую еду, мама нарезала ещё несколько бутербродов и, сложив стопкой, засунула их в полиэтиленовый пакет, чтобы взять с собой в школу. За бутербродами в пакет последовали три слегка подвявших яблока и полпачки печенья. Закончив сборы, мама тоже присела было к столу, но, сделав пару глотков из своей чашки, снова вскочила и принялась складывать в раковину оставшуюся от ужина посуду.

— Портфель собрала? — спросила она у Жанны.

— Сейчас соберу, — немедленно откликнулась девочка.

— Давай бегом, горе ты луковое, — раздраженно произнесла мама, — Ну

сколько раз можно тебе повторять: "Собирай вещи с вечера".

Мама продолжала что-то ворчать, но Жанна уже выбежала из кухни. Да, конечно, мама права, каждый понедельник одно и то же. Но ей не понять, насколько трудно заставить себя собрать портфель в воскресенье вечером, когда одна мысль о том, что завтра снова придется идти в школу, наводит такую тоску, что хочется скорее забыть об этом.

— Жанна, бегом, опаздываем, — прокричала мама из кухни.

Девочка быстро собрала раскиданные по столу учебники и тетради и,

запихнув их в старенький портфель, побежала в прихожую одеваться.

У старинного мутного зеркала, занимавшего почти полстены в крошечной прихожей, мама быстрыми, уверенными движениями красила глаза. Взглянув на неё в зеркало, Жанна в который раз подумала, что ей никогда не стать такой же красивой, как мама. Как бы ей хотелось иметь такие же правильные черты лица, пушистые светлые волосы и лучистые синие глаза. Жанна очень любила смотреть, как мама красится. В такие минуты хмурое, озабоченное выражение покидало её лицо, сменяясь задумчивостью и мечтательностью. Мутная поверхность старого зеркала скрывала ранние морщинки возле рта и вокруг глаз и придавала лицу ещё большую мягкость. Свет электрической лампочки, отражаясь в зеркале, зажигал в её глазах веселые огоньки. Такой, должно быть, она выглядела двенадцать лет назад, когда встречалась с отцом Жанны. Мама заметила взгляд девочки и посмотрела на дочь.

— Ты бы причесалась, нельзя ходить в школу такой лохматой, — с

мягким укором произнесла она.

Жанна нехотя перевела взгляд на свое отражение. Она не любила смотреться в зеркало. Все равно ничего хорошего она там не увидит: вытянутое лицо с острым подбородком, большой нос, пухлые губы. Нет, её определенно нельзя назвать красивой. Разве что глаза у неё ничего — большие, внимательные, темно-зеленые, но их почти не видно из-под отросшей челки. Жанна несколько раз провела расческой по своим густым рыжевато-коричневым волосам, потом собрала их в пучок и перехватила резинкой на затылке. "Теперь ещё хуже стало", — мрачно подумала она, глядя на открывшиеся уши, — "А впрочем, какая разница".

Жанна отошла от зеркала, бросила портфель у входной двери и сдернула с вешалки пальто. Осторожничать не было смысла, оно держалось на воротнике, пришитая мамой петля-вешалка давно уже оторвалась. Девочка вытащила из рукава длинный шарф и принялась наматывать его на шею. Мама закончила накладывать макияж и повернулась к Жанне.