Михаил Ежов - Проклятые доспехи

Когда раздался пронзительный свист, а затем послышались тревожные выкрики всадников, Рубан, мгновенно обнажив меч, высунулся из кареты и увидел, как мимо него пронеслась лошадь, на шее которой лежал один из четырёх сопровождавших принцессу воинов. Из его спины торчала короткая арбалетная стрела. Телохранитель разглядел в зарослях лучников, некоторые из них сидели на нижних ветках деревьев. Кучер с гиканьем нахлёстывал лошадей, два всадника остались позади — они сцепились с тремя или четырьмя мечниками. Затем лошадь одного из них, кажется, стреножили, и она упала, придавив седока. Больше Рубан ничего не успел разглядеть, потому что карета накренилась и начала медленно валиться набок. Нагир прокричал что-то о том, что перебита упряжь, а потом некоторое время были слышны только треск и оглушительное ржание запутавшихся лошадей. Рубан почувствовал в животе резкую обжигающую боль, посмотрел вниз и увидел, что его почти насквозь пронзил деревянный обломок — кажется, это была часть дверцы. Кровь медленно проступала из-под одежды и растекалась по позолоте. В висках у Рубана застучало, словно там была птица, которая вдруг захотела выбраться наружу. Перед глазами поплыла мутная пелена, сердце будто обожгло кипятком, и он ощутил во всем теле пронизывающий холод. Подняв глаза, он увидел в разломе лицо разбойника — тот внимательно шарил по внутренностям кареты глазами, будто искал что-то. По Рубану он только скользнул взглядом, словно тот уже был мёртв. Хотя, по большому счёту, так оно и было. Последним усилием воли телохранитель сжал пальцы и обнаружил, что меч по-прежнему в его руке. Точный выпад, и лезвие вошло в глазницу врага! Выдох, который Рубан потратил на этот удар, стал последним — его сердце, уже разорванное болью от раны, наконец остановилось.

Мельница возвышалась над ржаным полем словно четырёхрукий великан, борющийся с ветром. Затянутое белёсой мглой небо казалось унылым и печальным, а видневшийся у горизонта хвойный лес походил на щербатую спину дракона.

— Что же ты ни разу ко мне в гости не пришла? — говорил Аниеро тоненькой белокурой девушке, стоявшей перед ним, сцепив ладони, и глядевшей на росший возле дороги куст ракиты. — Ты ведь моя невеста. В конце месяца будет наша свадьба.

— Да я даже не знаю, где ты живёшь, — отвечала Девушка, вскидывая на него большие ясные глаза.

Жених этот появился у неё только этой весной, он приехал из какой-то далёкой деревни и привёз с собой много золота, шелка, украшений и прочих товаров, какими обычно промышляют купцы. Только в здешних местах торговые караваны встретишь не часто — разбойники грабят и убивают людей на дороге, ведущей через лес, а другой поблизости нет. Однако Аниеро никого не боялся, ездил свободно, иногда появлялся в деревне даже вечером. Только никто не знал, где он живёт. Поговаривали, будто у старого Руладо, построившего свою избу на отшибе, у самой реки.

— Дом мой в лесу, — ответил Аниеро. — Только тебе самой дороги не найти. А вот в конце недели я пришлю тебе своего пса, Магона. Ты иди за ним следом, и он тебя приведёт.

— Страшно мне одной по лесу ходить, — покачала головой девушка. — А вдруг я встречу разбойников?

— Не бойся, там, где я живу, их нет. Иначе как бы я к тебе ездил чуть не каждый день? — Аниеро протянул руку и взял её ладонь в свою. — Я уже пригласил своих друзей, поэтому ты должна прийти. Ну, Класпина, будь умницей. Ты же не хочешь, чтобы я выглядел глупо? — Аниеро ласково улыбнулся. — Представь, что подумают мои друзья, если ты не придёшь. Они решат, что ты меня не любишь.

— Ну хорошо, — согласилась девушка. — Только я всё равно буду бояться.

— Магон защитит тебя. Так я буду ждать тебя. — Аниеро крепко сжал ладонь девушки и легко вскочил в седло серого в яблоках скакуна. — Теперь прощай, мне пора, — он направился со двора. — Я люблю тебя!

Девушка смущённо улыбнулась, провожая его взглядом.

— Смотри, Класпина, не забудь! — крикнул ей Аниеро, когда выезжал за ворота. — В конце недели!

Она кивнула и нерешительно помахала ему рукой.

Костёр едва теплился, несмотря на то что ночь выдалась сырая и холодная. Угли мерцали подобно глазам саламандры, и оттого всё вокруг казалось ещё чернее.

Айвонир сидел на стволе поваленного грозой дерева, закутавшись в плащ, и молчал, глядя на то, как тлеют потрескавшиеся от медленного жара ветки. Драфтер лежал поодаль и, закинув руки за голову, глядел на звезды, едва различимые на мглистом небе Малдонии.

— Сколько дней мы в пути — не сосчитать, — сказал он немного погодя, переворачиваясь на бок и ложась лицом к костру. — А скоро ли вернёмся, неизвестно. На этот раз, во всяком случае, всё должно пройти спокойно: нам нужно только встретиться с принцессой Маиранной и взять у неё колечко с Праховым Камнем. Ей тут, пожалуй, мороки даже больше, чем нам, поскольку мы и так, считай, всё время в дороге, а ей пришлось ехать сюда из самого Нордора. Вроде бы и не далеко, а если подумать, то разве что только за месяц и обернёшься. Нам ещё повезло, что герцог Вебертрейк приходится ей кузеном, а то не видать бы нам Прахового Камня. Или самим пришлось бы в Нордор ехать, а ведь это недели две пути будет.

— Да, завтра встретимся с принцессой в деревне Сосновая Падь, и на этом сбор ингредиентов будет закончен, — отозвался Айвонир. — Надеюсь, она прибудет вовремя.

Когда на улице послышался громкий хриплый лай, Класпина вздрогнула.

— Кажется, это за тобой! — крикнул ей отец, выглянув в окно. — Ну и псина! — добавил он, покачав головой. — Никогда таких не видывал.

Класпина вышла на крыльцо и увидела огромного чёрного кобеля, гладкого и блестящего, с налитыми кровью глазами. На шее у него виднелся широкий кожаный ошейник с двумя железными кольцами, чтобы продевать через них цепь.

— Здравствуй, Магон, — проговорила девушка, с ужасом глядя на зверя, которого дал ей в провожатые жених. Тот ощерился и попятился к воротам, словно приглашая её следовать за ним.

— Ну, с ним тебе никто не страшен, — подбодрил её отец. — Ступай, а к вечеру возвращайся.

Класпина спустилась по ступенькам и сделала несколько шагов по направлению к псу. Тот сразу же развернулся и потрусил вперёд, указывая дорогу.

Пока они шли вдоль поля по дороге, встречавшиеся односельчане в страхе шарахались от них, издалека здороваясь с Класпиной, и громко спрашивали, откуда она взяла такое чудовище. Спустя некоторое время последний плетень остался позади, и начался хвойный лес, из-за которого деревню и прозвали Сосновой Падью.

Идти пришлось долго, мили три или четыре, а затем собака свернула с дороги, и Класпине пришлось пробираться вслед за ней по узким и извилистым тропкам. Чтобы не заблудиться, она время от времени ломала тонкие ветки попадавшихся изредка рябин, осин и берёз. Наконец, когда солнце уже миновало зенит, Магон вывел её на большую поляну, вокруг которой деревья были вырублены, а из их стволов, судя по всему, и был сложен стоявший посередине двухэтажный дом.