Оксана Демченко - Королевский маскарад

А вечером путники, как и обещал Фэриз, отдыхали в уютном сарае – так тут звались трактиры. Кормили кое-как, по мнению избалованной Лэйли. Впрочем, все проголодались и этого самого мнения не спросили. Сама же Кошка Ли благоразумно промолчала. Она знала мастера достаточно хорошо, чтобы ожидать от него гадкого подвоха. Например, предложения пойти и поджарить мясо так, как следует. А как следует? Мама далеко, Ольви тоже… они бы подсказали, а самой такое трудное и непосильное – и вспомнить невозможно!

После подобных раздумий мясо казалось куда вкуснее. Несколько жирное, но такова местная кухня, надо привыкать.

Утром все отправились в путь действительно сытые, отдохнувшие и отоспавшиеся впервые за много дней. Кэльвиль умудрился сторговать неплохого коня в шедшем мимо большом караване и подарил его Гэхиру, вернув себе права на гнедого.

Мастеру нравилось в новых для него, а точнее, давно забытых землях решительно все. Пыльная жара, вечерние степенные чаепития, незнакомая кухня, дорожное многоголосье, нарастающая день ото дня толчея – новое удивляло и радовало. Странного и наверняка опасного южанина с внешностью племени шамиир сперва опасались, зная репутацию этого народа. Но позже неизбежно начинали уважать и признавали прямо-таки родным, обаяние эльфа было непобедимо под любой маскировкой. С ним даже торговались как-то иначе, чем с прочими покупателями: уступали охотнее, а отпускали с покупкой с трудом, огорчаясь, что интересный разговор быстро прервался.

Город вырос из старой зелени позднего лета силуэтом стен, высоких тонких башен. Синяя, как небо, глазурь куполов притягивала взоры, шум и толчея завораживали и наполняли волнением, предвкушением нового и обязательно – хорошего. По крайней мере, Лэйли ощущала себя именно так и пришла в полный восторг от вида первой в ее жизни базарной площади востока. Девушка решительно сообщила, что в ближайшие несколько часов все эфриты и маги мира не оторвут ее от изучения торговых рядов. Мужчины смиренно кивнули и разошлись по своим убого простым и быстрым торговым делам.

Гэхир купил себе новую одежду, добротные сапоги и замечательный ковровый мешок для вещей. Фэриз раздобыл книгу с записями древних легенд об эфритах, сменил уздечку коня, слишком, по его мнению, строгую. Кэльвиль потолкался в оружейных рядах, ничего не купил, но приволок в сарай, где путники наметили собраться к вечеру, дюжину мастеровых, не готовых отпустить запросто такого знающего человека. Все вместе они выпили с десяток небольших пиал чая… А Лэйли все еще азартно торговалась в шелковом ряду, стонала, рассматривая украшения для волос, и щедро раздавала увесистые оплеухи тем, кто еще не успел выяснить на собственном опыте, насколько дурным нравом отличаются кошими.

Она добралась в сарай поздним вечером, когда рынок затих и опустел. Гордо продемонстрировала крошечный шарфик и пару узорных шпилек.

– И это – все? – удивился Фэриз. – Времени не хватило?

– Смейся, смейся, – не обиделась Лэйли. – Я вот прямо-таки в слезах! Знаешь, сколько я искала по ту сторону песков этот серебристый шарфик с зеленоглазой кошкой? Здесь ведь наносят только растения на узор. Платок из-за гор, редчайший… И сколько он стоил бы на западном торге? Не знаешь! Удачный день, мы с продавцом кричали в два голоса, пока не охрипли. Он позвал в помощь жену и сына, я пригласила поучаствовать своих… поклонников, немножко побитых. Мы выпили чаю и визжали еще час! В общем, полный восторг и две золотые монетки – за все, вместе со шпильками.

– Ты переплатила, – осторожно предположил маг.

– Нет, я честно воздала за все радости дня, – вздохнула Лэйли. – Он тоже сказал – много.

– Торговец так сказал?

– Да. Очень порядочный человек. Ну поэтому мы еще часок пошумели, уже без особой цели. Он обещал найти к утру еще один платок, белый, и узор в два тона – синий и золотой, как раз пойдет маме к новому платью.

Кэльвиль обреченно покачал головой: дело еще не начато, а некоторые уже покупают подарки близким! Мастер поймал сердитый взгляд Лэйли и не стал высказывать своих упреков вслух. Иначе эта ведьма точно спросит, что он, такой умный, делал в ювелирном ряду? Все-то она знает!

А утром сухая дорога снова щелкала и звенела под копытами коней. И город остался позади, с его замечательным базаром и гостеприимными сараями. Отсюда до столицы было две недели конного пути – так сказал Фэриз.

Вторую от города ночь Лэйли потребовала провести в уединении, под открытым небом. Девушка прекрасно помнила про загадку Темного шепота. И полагала, что это может быть еще один «отрезанный» от души эфрита кусочек силы.

Гэхир поддерживал огонь костра ярким, а Кэльвиль, Фэриз и Лэйли сидели, собравшись в кружок и соединив руки, ощущая друг друга, и пытались разобрать то, чего никто пока не слышал достаточно внятно, чтобы понять слова. Кэльвиль вздрогнул первым, ему почудился звук. Лэйли кивнула – тоже заметила.

– Зов? – шепнул Кэль. – Просьба о помощи, предложение идти в столицу…

– Не совсем, – нахмурилась девушка. – Одна из них точно женщина, Кэль. И к тому же – ведьма. Она действительно ищет магов и собирает их в столицу. Одним это кажется мольбой о помощи, иным – обещанием власти. Она куда более коварна, чем тот, сидевший у огня. И ее подлинное время зова, когда она сильна, – именно ночь. Услышала нас и удивлена, что мы ее опознали.

– Значит, в мире есть настоящая эфрити, – грустно улыбнулся Фэриз. – И она в большой обиде на людей, раз прельщает так сладко. Я еле уговариваю себя не бежать на помощь.

– Кони у нас хорошие. – Кэльвиль встал и взялся собирать вещи. – Если она зовет сознательно, то и воинов отослать сюда способна. Давайте-ка не будем их ждать.

С ним молча согласились все. И погнали скакунов по пустой дороге. Ночь выдалась светлая. Луна, огромная и яркая, плыла в бликующей серебром звезд небесной реке. Дорога рисовалась отчетливо, до последнего мелкого камешка. Покой глубокой ночи не нарушало ничто. Караваны спали на обочинах – здесь, в обжитых землях, им не угрожали беды. Богатые купцы отдыхали в сараях. Скот, охотно выбирающийся пощипать траву в светлые ночи, когда не донимает жара, уже сонно и сыто замер темными массами вдали, на холмах. Даже собаки в редких селениях не выли и не ворчали на торопливых путников.

Может, именно эта избыточность тишины и угнетала путников. А скорее того – все четверо ощущали до сих пор странный, тягуче-назойливый зов. Однажды дотянувшись до сознания, он шуршал струйкой песка в самой его глубине. И оттого казалось: песок закончится и что-то произойдет. Ускакать от этого, спрятаться или отгородиться – невозможно…

Кони устали к полудню. Купленный последним светло-серый жеребец Гэхира уже пошатывался. И воин потребовал объявить привал. Его послушались нехотя – иного действительно не дано, но заснуть никто не рассчитывал. Песка в незримых часах осталось совсем мало, это знал каждый.