Татьяна Апраксина - Реальность сердца

— Н-не знаю, — вздохнул взъерошенный подросток. — Не очень больно. Что вы тут делаете?

— А вы? — спросил Саннио.

— Я полагаю, что все мы делаем тут одно и то же, — сказал брат Жан. — И с одинаковой неосторожностью. Ханна, для чего вы схватились за оружие? Северянка пожала плечами, потом, как ни в чем не бывало, принялась переплетать косу. На поясе красовалась длинная рапира старой работы, такие любили Бернар и Эмиль. Андреас хлопотал вокруг Араона, досадуя на то, что все инструменты оставил в лагере, а теперь остается только наложить повязку и вернуться. Крови, к счастью, вытекло не так уж и много, да и удар Саннио был несильным, всего лишь укол. Вот стой принц хотя бы на треть шага ближе, не миновать бы беды…

— Обсудим все снаружи, — распорядился брат Жан; судя по голосу, он рассердился не на шутку. А еще он был уверен, что именно он здесь старший. Спорить Саннио не решился. — Разворачивайтесь, молодые люди.

«Фиор, прошу вас сегодня с утра почтить меня визитом. Я была бы вам крайне признательна, явись вы без сопровождающих». Записку доставили спозаранку. Герцог Алларэ сложил вчетверо лист надушенной бумаги с изящной виньеткой в виде еловых ветвей по краям, улыбнулся: он был рад приглашению. Кларисса выбрала удачный момент. В связи с тем, что его величество Элграс отправился отдыхать в загородную резиденцию, королевский совет решил сделать себе небольшую поблажку и на пару дней отрешиться от государственных забот.

Господин регент мог себе позволить навестить госпожу Эйма; охрана же поворчала — да и согласилась с подобным «безрассудством». Учитывая, что улицы Собры были наводнены и городской стражей в удвоенном числе, и агентами тайной службы, решительно ничего безрассудного в этом не было. Даже мышь не могла проникнуть в столицу незамеченной.

— Я хочу, чтобы вы побеседовали с моим гостем, — госпожа Эйма сама открыла дверь. До того приглашенному пришлось самому устроить лошадь в конюшню, что было несколько удивительно. — Точнее уж, я хочу, чтобы вы его выслушали. Дальше решать вам. Хозяйка была прекрасна, как всегда, но Фиор с полувзгляда понял, что сегодня она встревожена куда больше обычного; еще — устала. Легкие голубоватые тени под глазами не могла скрыть и пудра. Отчего-то показалось, что Кларисса не спала всю ночь, но провела ее отнюдь не в танцах.

— С кем же?

— Вы увидите, — уклончиво качнулись изумрудные серьги. — И… я была бы признательна, если бы разговор в моем доме обошелся без смертоубийства.

— Приложу к этому все усилия. — Шальная догадка щелкнула по виску. Нет, этого быть не может…

— Прошу, — Кларисса распахнула дверь кабинета. — Если я вам понадоблюсь, я буду неподалеку. Дверь закрылась, Фиор, прищурившись, оглядел вполне знакомую комнату, щедро залитую светло-серебристым осенним светом. В первый миг ему показалось, что в кабинете никого нет; потом он заметил в кресле, стоявшем у окна, широкоплечего черноволосого незнакомца в мягкой белой рубахе. Ярко-алая косынка перехватывала глубокий вырез. Так расхаживали огандские моряки…

— Добрый день, господин регент! Благодарю вас за то, что согласились прийти, — человек, сидевший в кресле, не счел нужным подняться.

— Вы?! — вот голос не узнать было сложно. В следующее мгновение он уже стоял рядом с креслом, держа гостя Клариссы за воротник. Беглый герцог Скоринг, оказавшись на добрую ладонь над полом, не вспылил и не попытался вырваться; напротив, в глазах мелькнуло детское радостное удивление. Герцог Алларэ и сам удивился тому, как это вышло — скориец был шире в плечах и тяжелее, но сейчас Фиор мог выкинуть бывшего регента в окно одной рукой. Мог — и хотел.

— Где?! — сквозь зубы спросил он.

— Простите, кто — где?

— Где Ханна?

— Вы желаете, чтобы я отвечал в этом положении или все-таки соблаговолите меня поставить обратно? — Скоринг еще и улыбался, приподнимая бровь. Ему определенно нравилось болтаться над полом.

— Простите… — Фиор разжал кулак, сам уже недоумевая, что заставило его начать драку.

— Не стоит извинений. Господин герцог, почему вы задаете этот вопрос мне?

— Я ошибся. Едва ли вы могли иметь отношение к исчезновениям.

— Исчезновениям? — Равнодушие сменилось явной тревогой. — Кто же еще, помимо девицы Эйма, у вас пропал?

— Монах из ордена Блюдущих Чистоту и принц Араон. Алессандр Гоэллон, барон Литто и Ленье из моих вассалов. Три седмицы назад… — регент не знал, зачем говорит это стоящему слишком, неприятно близко герцогу Скорингу. Может быть, потому, что еще мгновение назад считал, что скориец явился требовать выкуп за похищенных. Может быть, просто потому, что тот спросил.

— Вот, значит, как, — в тусклом темном янтаре полыхнули недобрые искры. — Я могу предположить, где все эти молодые люди. Заодно и заверить, что я к их исчезновению действительно не имею никакого отношения. У меня, знаете ли, было вдоволь других дел!

— И где же они?

— Отправились на запад, на Церковные земли. Фиор недовольно передернул плечами. Об этом он знал сам, слышал и от расследователя, присланного архиепископом Жераром. Полученные от монаха объяснения его не удовлетворили, но других у престарелого расследователя не было. Герцог Скоринг никак не мог считаться добрым омнианцем — но и он сказал то же самое.

— Может быть, вы еще и знаете, зачем?

— Знаю. Они отправились вслед за герцогом Гоэллоном — кивнул предшественник; имя эллонца прозвучало как ругательство. — Четверо из названных вами — дети серебряной крови, едва ли не самой чистой в Собране. Разумеется, они откликнулись на призыв сердца мира.

— Простите, на что?! — О воле сущего мира Фиор уже выслушал от расследователя, теперь ему собирались поведать старую песню на новый лад? — О чем вы?

— Объяснить это будет не так уж просто. С вашего позволения, я сяду, — Скоринг уселся в кресло, попутно подобрав оброненный несколько минут назад предмет. Фиор задержал взгляд на черной гладко полированной рукояти хлыста, но не понял, зачем гостю эта вещь. — Не знаю, интересовались ли вы поверьями островов Хокны. Там и поныне рассказывают о том, что, создав наш мир, творец создал и его сердце, средоточие силы. Оно не угасло и когда создатель покинул мир, уйдя восвояси на тысячи лет. Все потомки первого племени были тесно связаны с ним. Это в некотором роде и банк, в который каждый отдает толику своей силы, получая при необходимости ее назад с процентами, и королевский совет для всего мира.

— Я слышал подобные рассказы…

— Теперь вы увидели доказательства того, что они верны. Вытворенное герцогом Гоэллоном поставило под угрозу само бытие. Сердце мира не желает подобного исхода событий и стремится влиять на происходящее силами его обитателей. В первую очередь тех, кто может услышать зов.