Ева Софман - Та, что гуляет сама по себе

"Зато вечером мы пройдёмся до особняка".

"О да, и следующие два дня проведём, будучи затворниками там. Ну же, Таша. Давайте прогуляемся, посмотрим город, зайдём на рынок… Он же сам сказал, что в городе нам ничего не грозит. И я буду хорошо себя вести, обещаю, — заметив, что она колеблется, Алексас молитвенно сложил ладони. — Ну пожалуйста! Позвольте мне встать на путь исправления, доставив вам хоть пару приятных минут…"

Таша вздохнула:

"А Габриэль выпустит нас из дома?"

Юноша подошёл к окну и нарочито широко распахнул створки:

"А её кто-нибудь спросит?" — мирно улыбнулся он.

— Маленький рыночек какой-то, — заметил Джеми, оглядываясь по сторонам. Торговали в основном снедью, готовым платьем и тканями. Кое-где Таша заметила аптекарские ларьки и оружейные лавки. Ряды были кольцевыми, по периметру площади, постепенно сужаясь к центру.

— Не такой уж и маленький… хотя в сравнении с Камнестольным — конечно. А ты же только там и бывал, верно?

— Это не повод считать меня невеждой!

— Конечно, конечно, — фыркнула Таша.

Джеми надулся. Впрочем, минуту спустя, задрав голову, он уже как ни в чём не бывало интересовался:

— А там что?

— Где? А, это… — Таша сощурилась, разглядывая верхушку чёрного обелиска, возвышавшуюся над палаточными крышами. — Ну, памятное изваяние какое-нибудь. Вода журчит… фонтан, наверное.

— Пойдём, посмотрим?

— Мы и идём, Джеми. Идём к центру, медленно, но верно. Только не торопи меня, — Таша остановилась, придирчиво разглядывая груши на ближайшем лотке. В результате недолгих раздумий и выдачи медяка одна перекочевала к ней в руки — но этих недолгих раздумий оказалось достаточно, чтобы Джеми самым таинственным образом исчез.

"Вот понесло его куда-то… меня не мог дождаться, что ли?"

"…ничего, найдётся. Не маленький. И он что-то говорил про обелиск, если память не изменяет?.."

Таша, вздохнув, сунула грушу в сумку и двинулась вперёд, не особо торопясь. Пёстрая толпа свободно струилась мимо. На рынке было удивительно многолюдно для небольшого городка. Хотя, может, как раз и не очень удивительно.

"Кажется, поход на рынок — способ развлечься не только для нас двоих…"

Таша задумчиво постучала пальцем по ближайшему ящику-витрине. Десятки Таш с той стороны постучали по стеклу в ответ. Каких только зеркал на прилавке не было — и в простеньких берестяных оплётках, и в деревянных рамках, и в золоте-серебре, драгоценными камнями усыпанные…

Купить бы двусторонние зеркала им троим. Мало ли — даже в такой ситуации, как сейчас, пригодились бы. При подобных обстоятельствах возможность срочно друг с другом связаться никогда не лишняя… но, с другой стороны — мало ли кто ещё с ними сможет через эти зеркала связаться. Или в них заглянуть.

Тем более когда кто-то оставляет тебе волшебное зеркало.

— Чем-нибудь помочь, госпожа? — расплылся в улыбке торговец.

— Нет, спасибо. Я просто смотрю, — отворачиваясь от отражённых себя, Таша кинула случайный взгляд в зеркало, висевшее по ту сторону витрины — и, заметив кое-что, круто повернулась.

На другой стороне ряда манил запахом свежей бумаги книжный ларёк.

А вот от этого я действительно не откажусь, улыбнулась Таша, спустя десяток минут самозабвенного копания в многочисленных стопках извлекая из-под низу пухлый томик. Пожилая продавщица, — прямо-таки воплощение достопочтенной матроны, взрастившей детей-внуков-правнуков, — зорко следила за ней из-за толстенных стёкол круглых очков. Охранные руны на обложке покалывали пальцы: книги сразу после печати зачаровывались, и тот, кто пробовал отдалить неоплаченный томик от ключа-амулета, всегда хранившегося в кармане у продавцов, очень сильно об этом жалел.

— Сколько? — спросила Таша.

— Десять серебрушек.

Прижав книгу к груди, Таша полезла в сумку за кошелем. Спустя несколько мгновений, без особых церемоний плюхнув томик на прилавок, уже встревожено стала перерывать немногочисленный скарб:

— Я же точно брала, — её бросило в жар, сразу же — в холод, — Богиня, неужели…

— А теперь я очень прошу тебя вручить кошель юной лэн и извиниться, — проникновенно изрёк кто-то позади.

Таша обернулась: рослый, крепкого сложения молодой человек держал за выкрученную руку юркого патлатого пацана с бегающими глазками. Пацан, в свою очередь, судорожно сжимал в руке кожаный кошель. Подозрительно знакомый.

— Ксаш попутала, госпожа, чесслово, — заскулил воришка, тыча Таше в руку её кошельком, — у меня мама дома больная…

— И как же твоя больная мама, — Таша вырвала кошель у него из рук, — относится к профессии сына, интересно узнать?!

— Он больше не будет. И маму расстраивать тоже не будет, — заверил её молодой человек. — Не будешь, правда ведь?

— Ааай, нет, не буду, правдААА, — завопил мальчишка, — не буду, сказал же!!!

— Отпустите его! — взъерошилась Таша.

Юноша покосился на неё:

— Он украл ваш кошель, лэн…

— Ему же больно!

— Во времена Бьорков за такое отрубали руки… Что, совсем отпустить? И к стражникам не обращаться для продолжительной беседы и препровождения в темницу?

— Мало ли… — Таша вздохнула, — вдруг у него и в самом деле больная мама. Нет, не надо.

— Ну, слово дамы для меня — закон, — молодой человек шутливо вскинул руки вверх, и пацан поспешил ретироваться, мгновенно шмыгнув куда-то за ларёк. — А вы что стоите, уважаемые? Расходимся, расходимся, ничего интересного, обычное дело.

Зеваки, не успев толком столпиться, разочарованно расползлись в стороны.

— Вы мой спаситель! Здесь всё, что у меня есть! — Таша, выложив на прилавок серебряную десятку и сунув кошель в потайной карман, прижала сумку к себе. — И как он только… Но как вы узнали?

— О, я просто увидел, как он лезет к вам в сумку. Он воспользовался вашей увлечённостью книгами, ну а я воспользовался его уверенностью, что за ним никто не следит, — улыбнулся юноша. Поклонился. — Бардэри Орглид к вашим услугам. Впрочем, для таких очаровательных особ просто Бадди.

У него было открытое, доброжелательное и очень симпатичное лицо. Светлые волосы небрежно взъерошены, поверх рубашки наброшена кожаная куртка, на поясе ножны с мечом. И клеймо на рукояти альвийское, подметила Таша. А ещё у него была очень приятная улыбка и очень честные голубые глаза.

И именно абсолютная внешняя доброжелательность Ташу и насторожила.

— Таша Кармайкл, — дождавшись, пока продавщица чиркнет амулетом по руне, мгновенно мигнувшей и истаявшей сизым дымком, девушка взяла книгу. — Рада знакомству и безмерно благодарна.

— А как я рад… — новый знакомый изогнул бровь. — Сказки?

— Легенды и мифы, — улыбнулась Таша, сунув томик в сумку. — Увлекаюсь фольклором.