Ярослава Кузнецова - Химеры

На таможне черноусый молодец в оливковой форме поставил штамп на пустую бумажку и улыбнулся приветливо: «Бьенвенидо эн Марген-дель-Сур, сеньо!».

Внутри здания аэропорта оказался тот же рынок, только крытый. Объявления о взлете и посадке перемежались восточной музыкой – Лестан распространился на бывшие земли Дара. Люди суетились, таскали баулы, наступали на ноги, общая атмосфера – а он чутко ловил такие состояния – была нервозная и напряженная.

Заметив оливковую форму, он подошел поближе. Таможенники – два парня и девушка – сидели в выгороженном закутке на три столика (пара из них стоячие), около приемника, большого деревянного ящика с обтянутой рябенькой тканью передней панелью. Приемник квакал и чирикал. Один из парней приник к ящику ухом, покручивая верньер. Второй резал на бумажной тарелке толстую копченую скумбрию.

– Добрый сеньо! – окликнула девушка и помахала рукой, привлекая внимание. – Добрый сеньо, вы же с катандеранского рейса? В столице что-нибудь говорят про нашу рейну?

Он удивился.

– Рейна Амарела вернулась в Южные Уста, разве нет?

Опережая меня всего на несколько часов.

– Вернуться-то вернулась, – покачала головой девушка, – Только ее прямо с самолета отвезли в госпиталь. Передают, что серьезно больна, чуть ли не при смерти.

– Вот как?

Такого он не ожидал. Асерли обезопасил себя? Хотя нет, это не его стиль, слишком уж в лоб. Асерли действует гораздо тоньше.

Из-за стойки выбрался коренастый хозяин в фартуке, прихватив за горлышки гроздь бутылок.

– Здравствуйте, добрый сеньо, – кивнул он, ловко открывая бутылки и расставляя на столике. – Что будем заказывать? «Морское», «Пенный прибой», «Лучистое», рыбка отличная на закуску. Уво, что-нибудь новенькое слышно?

– Песни крутят, – буркнул парень у приемника. Насупился, зыркнул исподлобья на приезжего. – Катандерана молчит.

– Насколько я знаю, рейна Амарела отбыла на родину в полном здравии, – сказал он, переводя взгляд с одного смуглого лица на другое, – На фотографии в газете она выглядела цветущей.

– Вот, вот, – согласился таможенник со скумбрией и постучал по столу ножом. – С чего бы молодой здоровой женщине вдруг оказаться при смерти? В самолете укачало?

– Если только Лавенги ее не отравили, – понизив голос, предположил хозяин. – Вы извините, добрый сеньо, но люди у нас разное говорят, людям язык не свяжешь.

– С тем же успехом этот... хрен с усами мог подбить Реле глаз за то, что ездила к красавчикам Лавенгам, – фыркнула девушка. – Самому-то похвастать нечем. Ни рожи, ни кожи, прости господи. Рела, бедная, с ним намучалась.

– Так подбил, что пришлось в госпиталь везти?

– У него не заржавеет, морда протокольная! Ему только повод дай, живо примотается. Если он и в самом деле Релу избил, она вправе развестись.

– Прекрасная леди, вы родственница рейне Амареле? – он удивленно посмотрел на девушку. Хорошенькая, но до леди ей далеко. – Кузина?

Девушка мило смутилась:

– Да мы все тут родственники... Не впрямую, конечно, но... Вам, дарцам, наверное, странно слышать.

Одна шайка, один табор. Один базар. Одна семья. Ясное дело. Дедушки рейны и этой девицы, вероятно, за одним веслом сидели, одну добычу делили. Включая бабушек.

– Семейные свары не убедят примаса дать развод, – серьезно сказал насупленный. – Что-то мне подсказывает, о разводе речи не пойдет. Не хочу каркать...

Все замолчали, переглядываясь. Потом насупленный проговорил:

– Шурин мой на катере вчера из Истии шел, говорит, у Рокеды военные корабли стоят. Два транспорта и конвой. Что им там надо? Мерланов ловят?

– У Рокеды? А не заливает твой шурин?

– Он вчера вечером рассказывал, рейна еще не прилетела.

– А сэньо Альмаро в Аметисте, – таможенник с ножом одним ударом отсек скумбрии голову и поморщился, когда бурая жижа брызнула мимо тарелки на стол. – И когда еще вернется.

– Кто такой сеньо Альмаро? – поинтересовался он.

– Адмирал Арано Деречо. Вы, небось, не знаете, но сеньо Альмаро еще с реем Вито воевал, Релу в обиду не даст.

– Если она жива еще, ваша Рела, – пробормотал он себе под нос, но его услышали.

– Господи помилуй, – девушка осенила себя сантигвардой.

Насупленный оскалился:

– Тогда сука Риго получит пулю в жирное брюхо. Лично от меня.

– Брюха не хватит на всех желающих, – воинственно взмахнул ножом его приятель. – У нас, знаете ли, сэньо, у каждого под матрасом винтовочка лежит. Если что...

– Если что, к нам соседи в гости придут. Из-за моря, – осадил его хозяин. – Расчистят тут песочницу для Эль Янтара. Чтоб ему было, где поиграться. То-то весело будет.

– Лавенги быстрее набегут, – поморщился насупленный. – Что скажите, сеньо, ваши короли из холмов шустрее Эль Янтара?

Надеюсь, что шустрее, подумал он. Пожал плечами:

– Я далек от политики, любезные господа.

– Тогда что заказывать-то будете, добрый сэньо? – хозяин вытер руки о фартук.

Он не прочь был выпить пива, однако разговор затягивать не стоило. Стоило поспешить. Но где же теперь рейну искать?

– Благодарю. Я бы с радостью, но и так опаздываю. А тут еще новости не из приятных. Дай бог, рейна жива и здорова, и ее всего лишь удерживают силой в госпитале.

– Если господь милостив и Рела жива и здорова, то ни черта она не в госпитале, – насупленный насупился еще больше. – В казематах, небось, в старом замке. Хрен ее там найдешь. Есть, конечно, вероятность, что Релу действительно болячка прихватила... но не верю я чего-то. Транспорты еще эти под Рокедой... Эх, вся надежда, что сэньо Альмаро забеспокоится и вернется.

– Как он ее оттуда вытащит? – его приятель забыл про закуску. – Сам подумай. Грохнут нашу Релу. Она же заложница.

– А что мы тут сидим?

– В казармы идти предлагаешь?

– Да хоть бы и в казармы. Что там вояки на этот счет думают? Мы тут пиво пьем, рыбу трескаем, а может времени нет совсем, сэньо Альмаро ждать...

Он попрощался, но горячим таможенникам заезжий столичный гость был уже не интересен.

Герейн Лавенг, верховный король Дара, оставил охрану в холле, среди перепуганных клерков. Это здание, бывшую гостиницу «Селестиаль», построенную на фундаменте резиденции перрогвардской инквизиции, горожане до сих пор называли «Песий Двор». Несколько лет после войны, в шикарной «Селестиаль» жили дролери, потом постепенно разъехались, сперва в арендованные, а потом и собственные дома. Вран здание не откупил, но арендовал на девяносто девять лет и обустроил древние казематы под лаборатории. Средние этажи занимали офисы корпорации, на двух верхних жили сам Вран, его дочь и его свита.

За пятнадцать лет Герейн был тут дважды.

– Минус третий этаж, пожалуйста, – сказал он лифтеру.