Пола Вольски - Жена чародея

Их было четверо — высокие, бледные, несколько расплывчатые создания. Внешне они походили на людей, хотя людьми конечно же не были. Их огромные ослепительно яркие глаза были явно не человеческими. И тела у них, как с отвращением обнаружила Верран, светились. Сияние было слабым — но здесь, в плохо освещенном помещении, его нельзя было не заметить.

Верран невольно вскрикнула. Это восклицание привлекло внимание демонов — и откликнулись они на него загадочно. Их огромные глаза уставились на нее, а голоса слились в исполненном странной гармонией звуке.

Фал-Грижни быстро вышел из глубины лаборатории и встал перед женой, заслоняя от ее взора демонов.

— В чем дело, мадам?

— Я… я сожалею, что помешала вашим трудам, — пробормотала Верран. — Но мне нужно поговорить с вами. Это очень важно.

Грижни пристально посмотрел на нее, затем кивнул и вышел из лаборатории, плотно закрыв за собою дверь.

— Что это за создания? — шепнула Верран.

— Их не надо бояться. Но вы взволнованы. Что стряслось?

— Вот. — Она отдала ему листовку. — Я получила ее сегодня днем от Бренна Уэйт-Базефа. Он говорит, что такими листовками оклеен весь город.

Грижни со своей всегдашней невозмутимостью пробежал текст глазами, полюбовался собственной карикатурой, а затем заметил:

— Никакого сходства.

— Вы о рисунке? Или о тексте?

— И о том, и о другом.

— Но это же клевета, не так ли?

— Сведения, изложенные здесь, неверны. Вас еще что-нибудь напугало?

— Поначалу нет, — неохотно призналась она. — Я указала Бренну, что все это ложь, особенно в той части, где речь идет о белых демонах пещер. «Это миф», — сказала я. А Бренн сказал, что они существуют на самом деле.

— В каком-то смысле он прав.

— Теперь я и сама верю. Эти ваши… — Она указала на закрытую дверь в лабораторию. — Все правильно. У нас в доме находятся белые демоны. А если все в листовке — ложь и клевета, то почему они здесь находятся? — Муж ничего не ответил на это, и она добавила: — Лорд, я вам доверяю. Но не угодно ли вам объясниться?

— Я вижу по вашему лицу, что вы боитесь задеть меня. Но успокойтесь! Ваше любопытство не лишено оснований, и я отношусь к нему вполне одобрительно. Будьте уверены в том, что я не собираюсь покушаться на жизнь герцога и членов его семьи. Он бездарный правитель, и его устранение было бы в интересах государства, но я не пойду на убийство, чтобы добиться такого устранения, да и трон его я занимать не собираюсь. Что же касается так называемых белых демонов, то это на редкость безобидные существа в тех случаях и до тех пор, пока им ничто не угрожает. Четверо таких существ сейчас гостят у меня, но их никак нельзя назвать демоническими.

— Но кто же они, милорд?

— Это вардрулы, аборигены пещер Далиона. Они умны, скромны и боязливы — одним словом, они гораздо симпатичнее людей, с которыми состоят в близком родстве.

— Эти чудища состоят в родстве с нами?

— Конечно. А разве вы не заметили сильного внешнего сходства?

— Скорее они напоминают карикатуры на нас. Именно сходство и делает их такими страшными.

— Они ничуть не страшны, мадам. Строго говоря, мы, люди, в сравнении с ними во многих смыслах проигрываем. У вардрулов отсутствует наша смелость, но и наша жестокость тоже. Страх заставляет их не покидать своих подземелий, однако я настолько сдружился с ними, что целая делегация осмелилась посетить город под мои личные гарантии. Но я также гарантировал им тайну этого визита и надеюсь на ваше сотрудничество в этом отношении.

— Но кто-то их все равно уже увидел, — заметила Верран. — В союзе патриотов, кто бы в этот союз ни входил, наверняка хотя бы мельком увидел эти… этих вардрулов, ошибочно приняв их за демонов, как поначалу и я сама, и эти люди предположили самое худшее. Если бы вам удалось связаться с людьми из этого союза и убедить их в том, что они ошибаются, тогда, возможно, они прекратили бы распространять про вас грязные слухи…

Фал-Грижни криво усмехнулся.

— Вы так наивны, мадам. Никакого союза патриотов не существует. Публикацию этой листовки, которая вас так расстроила, организовали мои враги. Они воспринимают мой нынешний конфликт с герцогом как удобную возможность со мной расправиться. Они уже дали мне понять свои намерения.

— Значит, вы в опасности?

— Возможно. Только они в еще большей опасности, — сухо ответил лорд Грижни.

— Так, может быть, вардрулам лучше исчезнуть? Если их увидят, люди решат, что в листовке написана правда, не так ли?

— Вардрулы исчезнут, когда им заблагорассудится. Они мои гости, и их пребывание у меня в доме для меня большая честь. Я не думаю, что им что-нибудь угрожает. Но я не уверен, что могу сказать то же самое про вас. Предстоящий конфликт может оказаться неприятным. И тот факт, что вы являетесь моей женой, может стать для вас источником опасности. Возможно, вам будет лучше на какое-то время удалиться в одно из моих поместий.

Верран почувствовала, что лицо у нее запылало так, словно ей только что отвесили пощечину.

— Оставить свой дом? Оставить вас? Я этого не сделаю.

— Как ваш муж и повелитель я несу за вас полную ответственность. — Голос Грижни звучал ровно, но безжалостно. — И рассчитываю на то, что мои решения относительно вашей судьбы будут приниматься вами без возражений.

— Но я не хочу никуда уезжать, Террз! Я ваша жена, и мое место здесь.

— Ваше место там, куда я вас отправлю.

— Но я не хочу уезжать!

Ее голос сорвался. Слезы брызнули из глаз. Она зарыдала.

Фал-Грижни воспринял это с явным неудовольствием.

— Плакать нет смысла. Возьмите себя в руки мадам. — Его голос несколько смягчился. — Поймите, что я действую в ваших интересах…

— Вы ничего не понимаете, — всхлипывая, ответила Верран. — Иначе вы никогда не отослали бы меня. Да еще в такое время.

— Мы сможем обсудить это, если вы прекратите плакать. Мадам, я прошу вас успокоиться. Но она и не думала успокаиваться.

— Мне в любом случае было бы важно остаться с вами. Но сейчас это особенно важно! Сейчас, когда я жду ребенка.

Ей хотелось бы сообщить ему эту новость при иных обстоятельствах, но сложившаяся ситуация требовала немедленного признания.

— Вы ждете ребенка! — удивленно воскликнул он. — Вы уверены? — Верран кивнула. — И какой же срок?

— Мне кажется, шесть недель.

Грижни был не из тех, кто выдает собственные чувства, однако сейчас он широко улыбнулся, и глаза его радостно вспыхнули. Просто удивительно, насколько молодым человеком показался он ей в эту минуту.

— Я благодарю вас, мадам. Я чрезвычайно рад.

— Вы действительно рады, милорд?

— Я… — Он запнулся, подыскивая подходящее слово. — Я счастлив.

Глаза Верран все еще были влажны от слез. Грижни притянул ее к себе и поцеловал, как ей того и хотелось. И речи о том, чтобы отослать ее, больше не было.