Пола Вольски - Наследник чародея

— Террз, минуту назад ты усмотрел причины моего недоверия к Познанию в элементарном невежестве. Я признала возможность этого. Так почему бы и тебе не сделать то же самое? Твоя нелюбовь и недоверие к себе подобным, возможно, также основываются на невежестве. Не стоит ли и тебе подождать с суждениями до того времени, когда ты сможешь встретиться с человеческой расой и узнать ее?

— Вряд ли мне представится такая возможность.

— А почему бы и нет? — сказала она осторожно. — Когда-нибудь тебе предстоит встретить других людей. Быть может, мы покинем пещеры. Вероятно, это произойдет не скоро, — добавила она, заметив, как изменилось выражение лица сына.

— Нет. Это невозможно, — отрезал он.

— Даже если бы я попросила тебя об этом одолжении?

— Если тебе это так нужно, мама, иди. Я знаю, тебе очень хочется. Но не жди, что я пойду с тобой, даже думать об этом не собираюсь.

— Почему? — с вызовом спросила она. — Боишься, сынок? Боишься света? Или просто боишься увидеть, что ошибался?

— Ни то, ни другое. Я не боюсь, мне просто неинтересно. Я уже был наверху, и не раз. И убедился, что Поверхность холодная, пустынная и рождает отчаяние.

— Ты же видел только Гравулову пустошь. Нельзя по ней судить!

— Более того, — продолжал Террз беспощадно, — не так уж мало я знаю о людях, как тебе кажется. История вардрулов сохранила достаточно сведений, и, судя по ним, большинство людей отвратительны.

— Вряд ли вардрулы вправе судить об этом. Они были отрезаны от человечества на протяжении сотен, возможно, даже тысяч лет. Они существа совершенно иного порядка, не способные нас понять. К тому же у них нет письменных свидетельств. Их история — это древние легенды, которые не стоит принимать всерьез.

— Опять ты судишь предвзято. Для тебя существует только одна форма доказательств, один способ сохранения информации, а все остальные ты отвергаешь, как несостоятельные.

— А ты предпочитаешь полагаться на древние воспоминания чуждой расы, но никак не на собственные наблюдения. У тебя есть возможность самому увидеть мир, но тебе дороже басни вардрулов. Кто из нас страдает узостью мышления?

— Разве я не наблюдал людей своими глазами? Я видел себя, видел тебя. Я изучал два превосходных образца рода человеческого и обнаружил уродство, физическую и моральную ущербность и глубокую дисгармонию. Я наблюдал это в течение двадцати пяти больших венов. Вполне достаточно! Вряд ли стоит выбираться наружу, чтобы лишний раз подтвердить давно сделанные выводы.

— Террз, у тебя совершенно извращенные суждения.

— Не думаю. По крайней мере, это мои суждения, мама. И тебе не удастся навязать мне свои.

— Навязать? Почему ты постоянно говоришь так, будто мы противники? Разве нам обязательно нужно ссориться?

— Нет, при условии, что ты признаешь мое право думать и чувствовать по-своему.

— Я его признаю.

— Да? Так не пытайся удержать меня, мама. Не запирай меня в клетку.

— Дорогой, я как раз пытаюсь тебя из этой клетки выпустить. Как бы я хотела, чтобы ты понял: я люблю тебя и желаю тебе только добра. И прошу, не смотри на меня такими злыми глазами. Я не враг тебе.

Очевидно, ее мольба тронула его сердце. Террз изобразил подобие улыбки, тряхнул головой и воздержался от ответа. Легко коснувшись рукой ее плеча, он наклонился, чтобы запечатлеть поцелуй примирения на ее щеке. Она не смогла сдержать дрожь от прикосновения щупальцев, которые появились теперь на руках ее сына.

Террз почувствовал ее состояние, перевел взгляд темных глаз на свои преображенные конечности и едва слышно произнес:

— Я не ощущаю единения с кланом.

Пока он смотрел, свечение его рук начало угасать. Губы Террза сжались в гримасе разочарования. Возможно, всплеск эмоций ослабил его только нарождающееся Познание, а возможно, эффект оказался менее стойким, нежели он ожидал. Во всяком случае свет заколебался, щупальца утратили гибкость, форма пальцев восстановилась, и через несколько мгновений руки юноши обрели привычную форму.

Верран незаметно для себя вздохнула с облегчением. Террз услыхал этот вздох. Брови его нахмурились, и он, желая ее уязвить, произнес:

— В следующий раз это продлится дольше.

— Ты намерен навсегда изменить свои руки? — как можно более безразлично спросила она.

Любой другой тон вызвал бы у Террза враждебность.

— Термин «навсегда» неуместен. Как только я овладею Познанием, смогу принимать облик человека и вардрула по собственному усмотрению. Все будет зависеть от меня.

— Но ты ведь отказываешься открыть свой ум знанию, которое позволило бы тебе принять обоснованное решение. Ты мыслишь однобоко. Террз, ты не видишь…

— Мама, оставь эту тему, иначе мы снова поссоримся, а ни один из нас этого не хочет. Я в состоянии во всем разобраться. Но тебе следует смириться с тем фактом, что моя жизнь — здесь, в пещерах. Рано или поздно я достигну гармонии как для себя, так и для своих сыновей.

— Сыновей? Ты собираешься иметь детей? — Верран едва сдержала улыбку. Террз сам был ребенком, по крайней мере, в глазах матери. Тем не менее его реплика дала ей новое оружие. — Конечно, когда-нибудь у тебя будет сын. Твоя обязанность продолжить род Грижни, ибо этого, без сомнения, жаждал бы твой отец. Но тогда придется покинуть пещеры и подняться на Поверхность, чтобы найти жену. Здесь ведь ты жены не найдешь.

— Как раз наоборот. У меня есть все основания надеяться, что Змадрк Ридсвилщ вскоре согласится принять меня в свой клан как брата и претендента на его дочь Змадрк Четырнадцатую.

На миг Верран лишилась дара речи, а потом сказала, не подумав:

— Это… нелепее… никогда ничего не слышала!

— Нелепее, мама? — В вопросе Террза прозвучало холодное высокомерие отца.

— Это невозможно!

— Разве?

— Да, невозможно! Ты ведь шутишь, правда? — Она видела, однако, что он вовсе не шутит. — Какой толк в том, что патриарх Змадрк примет тебя в клан? Ты же не сможешь быть братом-супругом для вардрулки.

— Смогу, если захочу.

— Нет, если только мое слово что-то значит…

— Не значит! Прости мою непочтительность, мама, но я взрослый и буду поступать так, как сочту нужным.

— Ты еще не взрослый. Ты мальчишка. И этот нелепый план доказывает твою незрелость. У тебя запросы, свойственные подростку, а вокруг нет ни одной девушки. И ты сходишь с ума. Тебе следует побывать на Поверхности, и как можно скорее. Это просто необходимо.

— Все совсем не так, как тебе кажется. Не в этом дело. Я остаюсь здесь, чтобы вступить в клан Змадрков.

— Террз, я начинаю сомневаться в здравости твоего рассудка. Ладно, отметем все остальное, но подумай о сыновьях, которых ты, по собственному твоему признанию, хочешь иметь. Пусть твои пальцы могут стать белыми и извиваться, как змеи, однако это не превратит тебя в вардрула и совсем не значит, что твоя сестра-супруга сможет принести тебе потомство.