Стивен Браст - Иорич

Поэтому они могут получить обвинение.

— Что ж, значит…

— Однако использование эдикта против знатной персоны, которую нельзя осудить обычным способом, подымет настоящую бучу среди принцев. Высокий суд знает это, и императрица тоже.

— И они вмешаются в ход судебного процесса?

— Вы смеетесь?

— Да.

— Ну, да, пожалуй, тут есть над чем посмеяться. Но видите ли, есть создание законов, исполнение законов и интерпретация законов, и все это связано друг с другом, и есть люди, которые делают все это, и люди также связаны между собой. Нельзя вычленить что-то одно.

— А интересно было бы попробовать.

Он пропустил это мимо ушей.

— Я к тому, что значащих персон подобное очень сильно обидит. Обида — плохая основа для гражданского долга, а императрицу еще никто не уличал в пренебрежении таковым.

— М-да. Кажется, суть уловил. И каков ваш вывод?

— Мой вывод — я хочу знать, что происходит. Я буду искать со своей стороны, а вы поищите со своей.

— Хорошо.

— Знаете, откуда начать?

— Само собой, нет.

Адвокат кивнул, словно и не ожидал иного ответа.

— Совет хотите?

— Разумеется.

— Держитесь подальше от императрицы.

— Это легко. Не так уж сильно меня к ней и тянет. Но видите ли, это совет «чего не делать».

— Уверен, если как следует задумаемся, мы сформулируем для вас еще немало таких советов.

«Видишь, босс? Парень с юмором.»

«Плакать хочется.»

Вслух же я сказал:

— Вам нужна законная опора для Алиеры.

Он кивнул.

— Что ж, я в законах разбираюсь примерно так же, как вы… в общем, я не слишком в них разбираюсь.

— Вам и не нужно. Выясните, почему Алиеру взяли под стражу, и будьте готовы засвидетельствовать это.

— Что значит «засвидетельствовать», в точности?

— Найдите тех, что что-то видел или слышал, и чтобы они повторили это под Державой.

— Ну и где же… ой.

— Именно. И держитесь подальше от императрицы.

— Прекрасно. А вы что собираетесь делать?

— То же самое, только поищу в других местах. А также пересмотрю законы и изучу судебные решения и прецеденты. В этом направлении помощи от вас немного.

— Пожалуй, что так.

Я встал и вышел.

Уже упоминал, но объясню еще раз. Как работает убийца? Выбирает место и время, готовит все необходимое (то есть как следует точит нож) и наносит удар. Если вдруг что-то идет не так — скажем, клиенту вдруг не понравилась записка, вернее, почерк — возвращаемся на исходную и начинаем все сначала.

В моем случае это значит, что в ближайшие сутки покушений на меня быть не должно. Отсюда следует, что я смело могу расслабиться и, уйдя от Перисила, спокойно шагать по Дворцу.

Ага, конечно. Побудете в моей шкуре, посмотрим, насколько вы расслабитесь.

Лойош также был на нервах; то ли чувствовал мое состояние, то ли сам знал, что происходит. Совершеннейшее безумие: идешь вот так по широченному коридору, шаги эхом отдаются от стен, вокруг почти никого, ты в полной безопасности, но вот чувствуешь себя прямо противоположным образом. Я остановился у выхода — между мной и крылом Иорича оставалась лишь широкая мостовая, — и выслал вперед Лойоша и Ротсу внимательно все проверить.

Немногочисленные деревья на улице были слишком тонкими, чтобы послужить укрытием для кого-либо, но я все равно удостоил их особого внимания.

Ровным, почти спокойным шагом я преодолел бесконечное пространство, разделяющее Дом Иорича и Дворец.

«Босс, нет таких безумцев, чтобы нанести удар посреди дня, у всех на виду, перед Императорским дворцом.»

«Ты кого пытаешься убедить?»

«Себя, разумеется.»

«Я так, поинтересовался.»

«Но думаю, за тобой следят.»

«Знаю.»

Оказавшись внутри, я направился к Императорскому крылу. Было бы забавно подсчитать, сколько пренебрежительных взглядов я получу, пока доберусь до места; но я быстро сбился со счета. Понятия не имею, как я умудрился заблудиться, вроде ведь и помнил дорогу. Я даже не подозревал, что заблудился, пока не оказался в громадном зале, о существовании которого понятия не имел. Вокруг гомонили многочисленные голоса, а взгляду моему открылись весьма странные вещи — лавка башмачника, лавка портного, киоск виноторговца, палатка волшебника, лавочка среброкузнеца. Потолок, если то был он, высоко-высоко закруглялся куполом, и серебристо-белая окраска делала его еще выше.

«Да тут у них целый поселок, босс.»

«Думаю, мне надо было на той лестнице пойти не вверх, а вниз.»

«Или вниз на той, где ты пошел вверх?»

«Тут целый город.»

«И вероятно, есть постоялый двор, где кормят лучше, чем во вчерашней столовой.»

«Я всегда могу на тебя положиться в самых важных материях.»

«Самое важное — добраться туда, куда тебе нужно.»

«Самое важное — остаться в живых. А здесь хорощее место, чтобы кого-то прикончить.»

«Ой, — выдал он. — И верно.»

«Устроить что-то — вроде бы и рановато, но…»

«Мы присматриваем, босс.»

Пытаясь оставаться незаметным — кстати, я в этом очень даже неплох, даже с парой джарегов на плечах, — я поискал, у кого бы тут можно спросить дорогу. Мимо прошла девушка, слишком молодая, чтобы работать на джарегов; в руках у нее была целая коробка чего-то, источавшего вкусный пар.

Вероятно, чей-то обед, который сейчас из-за меня остынет.

— Прошу прощения, леди, — начал я. Теклы обожают обращение «леди», особенно слишком юные для него. — Не подскажете, как отсюда выбраться?

Она остановилась.

— Откуда — отсюда?

— Во Дворец.

— Вы во Дворце, сударь. — Она, вероятно, решила, что я чокнутый или просто дурак.

— В Императорское крыло.

— А. — Она дернула подбородком. — Вот туда до трех колонн, потом налево до широкой лестницы и вверх. Выйдете прямо туда.

— Глубоко вам признателен.

Здесь были улицы, здания, тележки с едой; кажется, я даже заметил попрошайку. Но вот трех колонн не попадалось нигде. Наконец я заметил нечто вроде миниатюрной гостиницы — столы и стулья в маленьком закутке у длинной стойки, и надо всем этим — вывеска с изображением трех колонн. Ну ладно.

После всего этого разыскать лестницу было уже несложно. Я преодолел изрядное число ступенек (но, кажется, не так много, чтобы подняться выше потолочного свода; странности местной геометрии), и чуть погодя наткнулся на пажа в ливрее Дома Тиассы, который оказался достаточно любезен, чтобы указать мне нужное направление. Минут через десять я наконец попал в район, который выглядел уже знакомо — как минимум потому что на каждой двери тут был красовался императорский феникс.

День был в разгаре, народу вокруг хватало. Невозмутимые гвардейцы Феникса, серьезные советники, важные подручные, угодливые придворные, и все они двигались мимо меня, словно какой-то поток — так, словно бы я не представлял для них никакого интереса, а они в любую минуту могут меня смести. Я поискал кого-нибудь, кто не мчался бы куда-то сломя голову, потому что бежать куда-то с кем-то — не самые лучшие условия для беседы.