Екатерина Шашкова - Цвет моих крыльев

– Марго, я не понял, – демонстративно мотнул головой Флай, – это у почтенной госпожи галлюцинации или у меня тоже вдруг уши отрасли?

– Нет, просто она считает, что моих должно хватить на двоих. Или… ты же сам говорил, что эльфы у всей аристократии в родне отметились. – Приступ смеха прошел так же внезапно, как и начался.

– Говорил. Но на всю улицу-то об этом зачем орать?

– А может, ей просто завидно, что на ее прабабку никакой остроухий красавец не польстился?

– Если прабабка была похожа на эту заплывшую бочку, то охотно верю.

– Это кто тут бочка? Кто бочка? – Проблем со слухом у тетки тоже не наблюдалось. – Сами тощие, что мужнин кошелек, а девок ваших и вовсе тростинкой перешибить можно. Ничего в красоте не смыслите, а еще благоро-о-одные. А кто дело делать будет, а? Расплодили эльфов в городе!

– Вот теперь я на самом деле не понял… Мы все-таки эльфы или мы их расплодили?

– А кто нас, эльфов, разберет, – усмехнулась я, подбирая с земли злополучный горшок. – Тяжеленький!

– Ты чего задумала?

– Как это что? Вернуть вещь законному хозяину!

И, прежде чем парень успел перехватить мою руку, горшок полетел в открытое окно. Прямо в голову владелице. Увернуться та не успела, и округу огласило звонкое «бом!». Горшок, благополучно переживший падение со второго этажа, разлетелся мелкими осколками, а тетка потерла лоб и разразилась отборной бранью. Слов в ее речи было гораздо больше, чем смысла. Я разобрала только про поганых эльфов, что все «благоро-о-одные» – сволочи и в каком-то гробу она нас видела. Потом пошел вольный бред о том, что до утра нам не дожить, потому что бог все видит, а люди – слуги его… Но это я уже не дослушала, потому что Флай ухватил меня за руку и потащил дальше.

– А красивый монолог был! Мне даже интересно стало, чем все это закончится, – хмыкнула я, когда мы отошли на достаточное расстояние.

– Закончилось бы тем, что на ее крик из окон вылезли бы все соседи и в нас полетела бы еще парочка горшков. И хорошо, если цветочных. А то можно и ночных!

– Да ну, брось. Если б соседям было до этого дело, они бы еще раньше появились. А все сидели за закрытыми ставнями и молчали, словно вымерли. Да и вообще, тебе это все странным не кажется?

– Что именно? Летающие горшки?

– Да нет же! Безлюдность абсолютная. И тишина. Даже бандитов никаких на улицах нет. Где все?

– Смотри, сейчас накаркаешь на нашу голову какую-нибудь шайку, – припугнул меня парень, но я уже видела, что он тоже задумался. – А может, тут всегда так? Я ведь ночью в Таине никогда не бывал. Тем более такой ночью…

– Сразу видно, что у тебя окна на другую сторону выходят. А из моего окна все как на ладони видно. Бывает тут народ ночами, еще как бывает. И в будни, и в праздники. И даже если предположить, что одни сейчас усердно отсыпаются перед Бельтейном, а другие так же усердно молятся…

– А тебе обязательно надо предполагать? – едва заметно поморщился Глазастый. – Сама же сказала, что мы просто гуляем.

– Какое-то у нас непростое «просто» выходит…

Я попыталась улыбнуться, но получилась только косая гримаса. Чувство опасности, поначалу едва заметное, все нарастало. Тревога сочилась из всех щелей, пробивалась сквозь плотно закрытые ставни, стелилась низким туманом по мостовой. Я сама не заметила, как прижалась к Флаю.

– Ты чего дрожишь? Замерзла?

Глазастый великодушно укутал меня своим плащом. С наружной стороны накидка была в прибрежном песке, с внутренней – в крошках от пирога. Которые сразу же посыпались мне за шиворот. По спине побежали мурашки. То ли от крошек, то ли от страха. Не моего. Боялись люди, спрятавшиеся в домах. Некоторые даже в подвалы забрались, тщетно надеясь, что беда их там не найдет. А многие дома и вовсе были пусты. Их хозяева решили провести эту ночь за городом.

Откуда я это знала? Как поняла? Или это просто бред воспаленного воображения?

– Флай, пошли отсюда.

– Куда? К ратуше? Там, наверное, уже все украсили к завтрашнему. Хочешь посмотреть?

– Нет. Мы пойдем обратно, в академию. И быстро.

– Ладно.

Парень пожал плечами, но спорить не стал. И хорошо. Я потом все ему объясню. Если смогу. Если успею.

Башенные часы отбили полночь, а стоило им замолкнуть, как мы услышали стук копыт. Одинокий всадник был еще далеко, но в ночной тишине звуки казались такими четкими, словно неизвестный находился прямо за спиной. Я даже не выдержала – обернулась. И конечно же никого не увидела.

– Интересно, кому еще не спится? – беспечно осведомился Глазастый.

– Без понятия, – как можно небрежнее бросила я, прибавляя шагу. Встречаться с наездником у меня не было никакого желания. Только вот мои желания в эту ночь совершенно никого не интересовали.

Вскоре стало понятно, что встречи избежать не удастся. Всадник, кто бы он ни был, ехал прямиком к нам. Уж не знаю, видел он нас или чувствовал, но стук копыт неуклонно приближался, а вскоре в конце улицы появился и темный силуэт.

Флаю, кажется, передалась моя тревога, и теперь уже он неуклонно тянул меня вперед. А потом мы и вовсе побежали.

Цокот за спиной действовал на нервы и звучал громче набата. При этом все вокруг казалось каким-то странным, нереальным. Улица словно бы раздалась вширь и вытянулась в длину. Но вместо того, чтобы свернуть в какую-нибудь подворотню, мы упрямо неслись посередине дороги. И какая-то часть меня даже понимала, что это глупость… Но часть эта за координацию движений явно не отвечала, и тело продолжало мчаться в том же направлении.

Чувствовала я себя при этом маленьким загнанным хоббитом. А то, что нас догоняло, представлялось мне в виде какого-то инфернального назгула на коняге размером со слона. Интересно, оно нас съест или только понадкусывает?

Силы кончались – все-таки человеку с лошадью не равняться. Да еще я, как всегда, вознамерилась сделать глупость. Ведь понимала же, что останавливаться нельзя, а оглядываться очень нежелательно, но все равно притормозила и бросила взгляд через плечо.

Наш преследователь был уже совсем близко. Достаточно близко, чтобы его можно было разглядеть. Но вместо этого я почему-то уставилась на лошадь. Животное мои опасения оправдало – это был настоящий монстр. Высоченный, широкогрудый и совершенно нереального красно-бурого цвета. Если бы из его ноздрей вдруг вырвались языки пламени, я бы не удивилась.

– Марго, скорее!

Я с трудом отвела глаза от адской зверюги и прибавила ходу. Сбежать от такого преследователя нереально. Но это не значит, что я не буду пытаться!

Впрочем, энтузиазма моего надолго не хватило. Под ногу совершенно некстати подвернулся какой-то кособокий камушек, и я полетела на землю. И уже в падении вспомнила, что мне все это напоминает.