Елена Грушковская - Самый важный день в его жизни

— Пока ты дремала, я покормил детей и отвёз в школу.

Стелла снова опустилась на подушку.

— Что бы я без тебя делала…

А он, склонившись над ней, ласково, совсем по-отечески погладил её по волосам и шепнул:

— Вот ты сама и ответила на свой вопрос "зачем?" И обошлась без подсказок.

— Когда это я успела? — Язык Стеллы, задав этот вопрос, оказался не в ладах с мыслью, которая уже воскрешала образ канатного мостика через пропасть.

— Да только что, — тихонько засмеялся Рогволд. — Закрой глаза и представь себе Эйрика. Что ты чувствуешь рядом с ним?

Стелла закрыла глаза и отдалась ощущениям…

— Я расцветаю, — с удивлением и восхищением призналась она. — За спиной как будто крылья… Мне очень легко и хорошо. И в животе… щекотно от счастья.

— Слушай, слушай себя внимательно, — проговорил Рогволд возле самого уха Стеллы, и от вибраций его голоса она ощутила кожей волну тёплых мурашек. — Зафиксируй это чувство, сосредоточься на нём… А теперь произнеси вслух то, что тебе хочется сказать больше всего!

Стелла открыла глаза. Она стояла на краю пропасти, дна которой было не видно: от взгляда в её головокружительную глубину слабели ноги. Перед ней покачивался канатный мост, а на противоположной стороне её ждал тот, от чьего взгляда раскрывались крылья за её спиной. То, что она хотела сказать больше всего, было:

— ДА.

Не успев моргнуть и глазом, она очутилась на той стороне. И увидела серые улыбающиеся глаза очень близко.

Мир встретил их холодной дождливой ночью, шелестом мокрой листвы и светом факелов. У выхода из пещеры, в которой находился портал, мокнул, кутаясь в плащи с капюшонами, отряд из шестнадцати вооружённых всадников. Когда один из них, высокий, статный, в чёрном кожаном костюме и высоких сапогах, спустился в пещеру в сопровождении двоих человек с факелами, дети робко прижались к матери, а Рагнвальд приобнял женщину за плечи.

— Всё хорошо, не волнуйся, — сказал он.

Человек в кожаном костюме откинул мокрый капюшон, открыв светло-русую голову, увенчанную сверкающей в свете факелов диадемой. Спокойные и ясные серые глаза, окинув взглядом женщину с двумя детьми, мягко засияли, и лицо обладателя диадемы озарилось улыбкой, хорошо знакомой всем. От этой улыбки женщина сначала напряжённо замерла, а потом подалась всем телом вперёд. Рагнвальд, почувствовав это движение, осторожно отпустил её, как родитель — только что научившегося ходить ребёнка. Светловолосый король, завладев обеими руками женщины, поцеловал их, а она дрожащими пальцами дотронулась до его щеки. Свет его взгляда отразился в её глазах.

Присев, король протянул руки к мальчику с девочкой. Не сводя с него зачарованных взглядов, дети доверчиво прижались к нему, а он сгрёб их обоих в охапку и поднял. Обратив взгляд на Рагнвальда, он проговорил:

— У меня нет слов, чтобы выразить вам всю мою благодарность, милорд.

Рагнвальд сдержанно кивнул: не нужно слов.

Командир королевского эскорта, завидев государя, выходившего из пещеры с двумя детьми на руках и в сопровождении красивой женщины в платье странного покроя, отдал всадникам приказ садиться в седло. И женщина, и дети выглядели то ли слегка испуганными, то ли ошарашенными, как будто никогда в жизни не видели конного отряда. Детей король отдал всадникам; мальчик залез в седло безропотно, а девочка вдруг испуганно уцепилась за шею короля и ни за что не хотела отпускать. Король разрешил эту загвоздку несколькими поцелуями и парой нежных слов на ушко. Девочка всё-таки разжала руки и отправилась к всаднику, который тут же укрыл её своим плащом от дождя. Леди в странном платье король не доверил никому — взял к себе в седло. Его просторного плаща хватило, чтобы укрыть от дождя их обоих.

Отбытие отряда было задержано криком девочки:

— Дядя Волик!

Рагнвальд вышел из пещеры. По знаку короля весь отряд осадил лошадей, так чтобы Рагнвальд мог подойти. Из-под плаща всадника высунулось растерянно-испуганно-недоуменное личико девочки и протянулась тоненькая рука.

— Дядя Волик, а как же ты? — пробормотала она трясущимися губами. — Ты что… остаёшься?

Рагнвальд взял тянувшуюся к нему ручку. Конь постоянно переступал ногами и нервничал, приходилось держаться на расстоянии.

— Детка, нашим путям суждено разойтись. Этому миру я не принадлежу, равно как и тому, из которого мы только что прибыли. У вас всё будет хорошо, не расстраивайся.

— Дядя Волик! — закричал и мальчик, до которого только что дошёл смысл происходившего. — Мы что, тебя больше не увидим?!

— Моё участие в вашей судьбе подошло к концу, Глеб, — ответил Рагнвальд. — Но я всегда буду вас помнить.

Он поцеловал и отпустил руку девочки, потом перевёл взгляд на бледное лицо женщины. Она молчала, прикусив губу и еле сдерживая слёзы, бережно обнимаемая рукой короля.

— Миледи, — проговорил Рагнвальд с поклоном.

Король, приложив руку к сердцу, наклонил голову. Рагнвальд ответил на поклон и отошёл на несколько шагов. Копыта лошадей зачавкали в жидкой грязи, и отряд скрылся за деревьями, унося с собой женщину и двоих детей.

Рагнвальд постоял ещё немного, вдыхая полной грудью чистый холодный воздух и слушая шум листвы. Вытерев рукой мокрое лицо — то были не слёзы, а дождь, — он вошёл в портал и исчез.

В лесу шелестел дождь.