Яна Алексеева - Сестра Рока

– Слезай!

– Зачем? – спросила я, подняв бровь.

– Не твое дело, – процедил главарь, не понимая, почему я все еще не дрожу от страха.

Но мои мысли витали в Степи.

– Как раз мое…

– Любопы-ытный? Грабить будем, – прохрипел главарь.

Усмехнувшись, я пожала плечами. Нечего грабить…

– По-моему, вы ошиблись. У меня ничего нет.

– Угу… уже неважно. Слезай.

– Не буду, – уперлась я.

– Слезай, не зли нас…

– Хе, чего вы мне сделаете?

– Любопы-ытный, да?

Что-то он повторяется…

Издалека донесся приглушенный вой. Сигнал о приближении еще одного путника? Все засуетились, половина разбойников вновь скрылась в придорожных кустах, главарь схватил лошадь под уздцы, пытаясь стащить с дороги, а еще один потянул меня за ногу. Очнувшись, я дернула ногой, бешено заорала и пришпорила отличающееся флегматичностью серое животное. Точнее, кольнула в круп острием кинжала, пристегнутого к запястью.

Такого обращения не потерпит ни одна тварь. Лошадь взбрыкнула, тряхнула головой и взметнулась в длинном прыжке. Не зря конюшни Хоркальта продают своих невзрачных выкормышей по такой бешеной цене. Выносливые, упрямые, но очень быстрые, способные долго нестись галопом.

И сейчас, стремительно удаляясь от остолбеневших от удивления горцев, совершенно не ожидавших такой прыти от косолапой на вид животинки, я звонко улюлюкала, прощально махая рукой. Вообще-то мне повезло, обычно в засаде сидят и арбалетчики. Но у горцев нелюбовь к стрелковому оружию доходила порой до абсурда, и вот в таких ситуациях они ничего не могли поделать.

Мимо левого плеча просвистел крупный камень. Пращники? Откуда? Быстрее! Я прибавила ходу.

Неожиданное чужое присутствие даже во сне заставило ощетиниться охотничьи инстинкты. Но окончательно из прошлого меня вырвал тихий оклик:

– Эй! Сирин! Ну и горазды же вы спать, сера…

Открываю глаза, пару мгновений бездумно всматриваясь в полог над кроватью. Простыни неприятно облепили потное тело, покрывало скомкано… Сердце полно горечи, воспоминания о той упорной, но беспечной девушке. Никогда, никогда боги не дадут забыть о прошлом, пусть даже воспоминания те приятны… хотя как ругали меня за беспечность мои учителя!

А кто меня разбудил? На миг напрягшись так, что в голове зазвенела кровь, я отбросила покрывало и стремительно перекатилась к краю ложа. Взметнулась вверх, откидывая полог, и торопливо огляделась, поправляя ножны кинжалов. Чуть смутилась под пристальным взглядом Грея, настороженно замершего рядом. Сколько он пытался меня добудиться? И как?

– Я крепко спала?

– Нет, просто долго…

– Сколько?

– Время идет к ужину.

– Время не идет, – расслабилась я, – оно тя-янется.

Гибко потянулась вверх, пытаясь заставить затекшее тело работать на полную мощность. Надо потренироваться? Да…

– Вам пришлось меня будить?

– Нет… – коротко ответил Грей, поглаживая столбик кровати, – я просто вошел.

Да, конечно.

Проследив за рассеянным взглядом телохранителя, заметила, что за время моего сна в комнатке появились знакомые вещи. Куртка, седельные сумки и шкатулка с гримом были неаккуратно свалены на полу и прикрыты темно-синим камзолом из тех, в которых щеголяли местные придворные на королевской службе. Откинув с лица спутанные волосы, я обошла Грея и брезгливо подхватила это одеяние двумя пальцами:

– Это еще что?

– Одевайся, тебя призывает на ужин ее высочество.

– В каком качестве?

– В качестве диковинного зверька, а точнее – дикой, но прирученной твари, убийцы. Указание вполне четкое, хотя и нелогичное, – фыркнул мужчина, поигрывая мышцами. Тут я обратила внимание и на его одежду. Изменив удобной кожаной жилетке, он облачился в модный серый с коричневым колет и короткий плащ с серебряной вышивкой по краю. Кружевные манжеты скрыли плотные запястья, но не мощь тренированного тела.

– Вижу, – прошелестела я, раздосадованная скорой необходимостью предстать перед лицом принцессы и собственным невниманием, – вам тоже придется принять участие в представлении.

Фыркнув, Грей неторопливо вышел через потайной ход, напоследок выдав дружеское указание:

– И поторопись! Нами сегодня будут пугать и угрожать. На это, как считает граф, наших способностей хватит.

Да, это я умею.

Не спеша облачаясь в синий камзол, я подумала, что не стоит нестись сломя голову на зов ее высочества. Следует явиться ровно через тот промежуток времени, который соответствует статусу одного из приближенных к царственной особе. Богато отделанное черной вышивкой одеяние цвета ночи говорило не о положении придворного лизоблюда на птичьих правах, а о полной уверенности в своей необходимости и незыблемости привилегированного положения. Охотник, наемник, но чрезвычайно полезный. И потому задерживаться особо не стоит, я все же не королевской крови, а ценный работник, которому не пристало выказывать свой характер.

Выйдя из гостиной, наткнулась на удивленный взгляд одного из дежурящих у входных дверей наемников. Ну разумеется, я же не покидала покоев принцессы! Этот недочет, возможно, и списали бы на невнимательность стражей, но не в Замке Королей, где подобная рассеянность может стоить жизни. Ладно, он будет молчать, ибо заклят. Но вот такие мелочи и губят обычно прекрасные планы. Мне придется самой проследить, чтоб впредь подобных досадных ошибок не случалось!

Итак… что происходит? В коридоре наблюдается нездоровое оживление. Помимо десятка личных наемников принцессы у стены выстроилась вереница сохраняющих каменные лица стражей в нейтрально-серых камзолах, еще десяток незнакомцев в королевских синих цветах, но светло-голубых плащах охраняли дверь на лестницу. Слишком много для простого дружеского визита, но мало для обеспечения безопасности знатной персоны. Однако ровно столько, сколько подобает для демонстрации высокого статуса посетителей.

У ее высочества чрезвычайно знатные гости… и столь же опасные.

Неторопливо подойдя к дверям, в принятой еще при пробуждении Кальке Охотницы, я хищно улыбнулась.

– Меня ждут, – прошептала прямо в лицо одному из стражей, демонстративно не обращая внимания на заинтересованные взгляды чужаков. Они, несомненно, доложат тем, кому служат, обо всем, что посчитают достойным их внимания. И моя неспешная походка, несколько вольная, расслабленная, движения, плавно перетекающие одно в другое, дадут им достаточно информации к размышлению. Я сегодня добрая, но иногда… пощады не будет!

Створки были тут же услужливо распахнуты. Не надо меня бояться, я добрая… сейчас. Нельзя, чтоб этот облик стал для меня привычным. Ни в одном из осколков невозможно обрести постоянства, мое призвание в вечном изменении, а стазис есть смерть. По крайней мере, если полиморф не может или не хочет изменяться, он как минимум теряет часть сути… а это хуже, чем умереть, не выполнив волю богов.