Джин Вулф - Чародей

— Сэр! Сэр! Нет найдется ли у вас лишнего куска хлеба? Я не ел уже два дня и три ночи.

Облако припала к земле, и я спешился.

— Сообщи мне какие-нибудь ценные сведения, и я накормлю тебя досыта. Ты из Целидона?

— Моя родина здесь, — неохотно ответил он.

— В таком случае тебе следовало бы обратиться за помощью к своим соотечественникам. Разве ты не можешь работать?

Он поднялся на ноги, смущенный.

— Я пастух. Только… только…

Сухие кусты у обочины зашуршали, и я понял, что за нами наблюдают.

— Только я в жизни не видел такого животного, сэр.

— И больше никогда не увидишь.

Вистан указал пальцем:

— Откуда у тебя этот шрам?

— От стрелы. Иногда люди крадут у нас скот — во всяком случае, пытаются украсть.

— Несомненно, сам ты ни разу не переправлялся через реку, чтобы украсть скот в Целидоне, — сказал я.

— Вы что, убьете меня за это? Сейчас?

Я помотал головой.

— Мои дети, сэр, и жена. Они ничего не ели. Ни сегодня, ни вчера. Может, вы дадите нам что-нибудь, сэр, что-нибудь съестное, и скажете, какие животные ваши? Я никогда больше не украду у вас ни одной головы скота. Никогда в жизни. — Он с надеждой заглянул мне в глаза.

— Где сейчас твое стадо?

— У них, которые живут за горами. Я никогда больше пальцем не притронусь к вашим животным и не стану драться с вашими пастухами. Клянусь ветром и травой!

— Если я дам тебе что-нибудь сейчас. Что-нибудь поесть.

Он снова повалился на колени, простерев вперед руки. Вряд ли ему доводилось просить подаяния раньше; у него плохо получалось.

Я велел ему встать.

— Скажи своей жене и детям выйти. Я их не обижу, и я хочу взглянуть на них.

Она была высокой и грациозной, смуглее мужа, с глазами цвета неба на восходе луны. Мальчикам-погодкам было около пяти и четырех лет.

— У меня нет еды, — сказал я, — но я обеспечу тебя и твою семью пропитанием, коли ты его заработаешь. За мной следует рыцарь. Ты знаешь, кто такой рыцарь?

Он кивнул, не очень уверенно.

— Мужчина вроде меня, с разрисованным щитом. У него на щите изображены леопарды. Скажи ему, что ты разговаривал со мной, с сэром Эйбелом.

— С сэром Эйбелом, — повторила женщина.

— Правильно. Пообещай ему то же самое, что пообещал мне. Скажи, что будешь сражаться с людьми из-за гор в наших рядах, если он накормит всех вас и даст тебе оружие.

Он ухмыльнулся и потер руки.

— Они следуют за нами по пятам, сэр Эйбел, — сказала женщина.

Я пообещал, что она и дети будут в безопасности с нами, коли ее муж согласится сражаться на нашей стороне.

Мы встретили первых в полдень — небольшой отряд, очевидно дозорный. Облако бросилась вперед, и я с толком использовал свою новую тетиву, с сожалением вспоминая о тетиве Парки. Они бежали в разные стороны, мы поднялись на вершину горы и увидели авангард остерлендского войска — сотню всадников, полчище голодных копьеносцев и двух слонов. Облако подцепила рогом одного слона и подбросила в воздух; люди и оружие посыпались с него, словно камни со склона горы. Остальные обратились в бегство, а мы вернулись к нашему собственному авангарду и послали вестника предупредить Арнтора, что враг близко.

В тот день нам пришлось туго. Широкая бесплодная пустыня — идеальное место для кавалерии, но у нас с рыцарем Леопардов было мало коней, да и находились они не в лучшем состоянии. Всадники каана обошли нас с флангов и нанесли удар по нашей стене из щитов, едва ее не сокрушив, а когда я верхом на Облаке вылетел вперед, беспорядочно отступили, чтобы переформироваться позади своей пехоты. Наши лучники славно потрудились, и каждая следующая атака стоила неприятелю значительных потерь в людской и конной силе. Когда мы отразили последнюю, остерлингские пращники осыпали нас градом камней. Мы пошли в наступление, и враг предпринял ожесточенную контратаку, пользуясь уже хорошо знакомой нам тактикой.

Мы с рыцарем Леопардов сражались пешими перед стеной из щитов, и хотя мучимый жаждой меч, раздобытый для меня Баки, уступал Этерне, он жадно пил кровь, шаг за шагом увлекая меня вперед в поисках жизни, которую ему было предназначено пресечь.

— Я старался не отставать от вас, — впоследствии сказал мне рыцарь Леопардов, — и все остальные тоже. Они могли поспеть за мной, но не за вами.

— А я еле поспевал за своим собственным мечом.

Он рассмеялся:

— Но все-таки поспевали, сэр Эйбел. Как Гильф?

— Он выживет, я уверен, если мы не позволим ему участвовать в боях, покуда он не оправится. С Гильфом сейчас Вистан, и я буду спать рядом с ним.

— Вы думали, он неуязвим. — Это был не вопрос, а спокойное утверждение.

— Да, пожалуй, — согласился я.

— Ранить можно любого — любого. В том числе и вас.

— Я уже понял, что меня можно убить.

По правде говоря (а я на протяжении всего своего повествования старался говорить правду, Бен, какой она виделась мне тогда), я ожидал нападения той ночью. Остерлинги, думал я, постараются вынудить нас принять бой. Здесь меня ввела в заблуждение моя неосведомленность относительно хода боевых действий в первые дни войны и битвы на склонах Солнечной горы, последовавшей позже. Я не участвовал в них и потому не извлек из них уроков, в отличие от каана.

Остерленд потерпел поражение от Целидона (несомненно, казавшееся сокрушительным) в битве Пяти Смертей — битве, унесшей жизни отца и братьев нынешнего каана и приведшей последнего к власти. Он произвел перегруппировку войск, разбил Целидон на горных перевалах и стал продвигаться вперед со своей армией, питавшейся человечиной и готовой к сражению в любых условиях — сражению, которое, как он твердо верил, должно было стать последним.

В результате состоялась Лесная битва, ход которой не контролировал ни каан, ни Арнтор. В конце концов каан одержал победу, но его лагерь был разграблен и предан огню, и война, казавшаяся почти завершенной, превратилась в затяжную. Он обошел Арнтора с флангов, захватил Кингсдум и Тортауэр, разграбил оба, устроив жестокую резню, и тем самым восстановил престиж, потерянный в Лесной битве; но Арнтор снова и снова отказывался принять бой. Отступая под натиском противника на юг, потом на запад и снова на юг, Арнтор сдал Огненную гору, снова захватил и снова сдал по моему настоянию, опять отступил и теперь вернулся с новыми силами, показав себя опасным и упорным врагом. Ночная атака могла бы вылиться в хаотическое неуправляемое столкновение вроде Лесной битвы; и даже если бы Остерленд победил, он скорее рассеял бы наши войска, нежели уничтожил.

Ничего этого я не знал, когда лежал, прислушиваясь к затрудненному дыханию Гильфа и думая, достаточно ли хорошо промыл его рану. И зная, что он в любом случае может умереть.