Элейн Каннингем - Дочь Дроу

«Я не копировал заклинание из твоей книги. И, несмотря на слухи, я не знал где находится твоя комната», ответил он с неожиданной ноткой сухого юмора. «Без точного мысленного представления места назначения, магическое путешествие опасно и непредсказуемо».

«Это верно. Ты вполне мог оказаться в ванне вместе с Госпожой Зелд», пробормотала она с притворно серьезным лицом.

«Эээ. Ммм. Да.» Маг замешкался, борозды озабоченности на его лице углубились в выражение почти паники. «Если хочешь, я могу сделать врата постоянными, так что ты сможешь входить в Башню как пожелаешь. Тогда я смогу помочь тебе в занятиях и доставать для тебя припасы и товары». Слова вылетели из него, и ожидая ответа он переминался с ноги на ногу.

Улыбка Лириэль застыла. Хотя преподнесенный подарок казался достаточно искренним, подобная экстраординарная щедрость мага просто звенела фальшью. Харза-кзад был осторожным, раздражительным и одиночкой по натуре. Он не заботился об учениках, и проводил больше времени изучая заклинания и создавая жезлы чем занимаясь работой в Сорцере; его титул мастера был по большей части почетным. Единственной причиной, по которой он вообще согласился обучать ее, было имя и влияние отца. Рисковать Харза также не любил — и вот он предлагает ей попрать установления Тир Бреч ради продолжения ее образования. Старый дроу вел двойную игру, без сомнений. Но с другой стороны, все так делали. Пока она ведет себя осторожно, Лириэль не видела причин, по которым она должна была отказываться от предложенного.

«Это очень любезно, Харза», сказала она. «Они пытаются завалить меня работой, но я уверена, вскоре я смогу улизнуть».

«Эээ. Ну. Ты знаешь где меня найти».

Руки мага замелькали, сплетая заклинание, и слабо светящаяся овальная дверь появилась в комнате. Он сообщил Лириэль слово силы которое активизирует врата, а затем шагнул туда, исчезая в свободу Мензоберранзана.

Оставшись в одиночестве, Лириэль тяжко вздохнула. Пожелай Харза отомстить за ее насмешки, это был бы изящный ход. Знать, что спасение всего в слове от нее, было просто пыткой для беспокойной юной дроу. Отец дал ей книгу заклинаний, так что она может покинуть Академию если будет необходимо, но потом долго наставлял ее, что использовать эти заклинания нужно с исключительной осторожностью. Что он, скорее всего, имел в виду, так это что она должна использовать их только по его приказу, подумала она в нахлынувшем гневе. Но ей хватало мудрости осознавать риск, и идти на него только когда цель могла его оправдать.

Она зажгла новую свечу от пламени уже почти догоревшей, затем уселась за стол и приступила к чтению. Книга, подаренная Харзой, была очень старой, и истории в ней были простыми, хотя и необычными. Это были рассказы о беспокойном народе, путешествовавшем по морям и рекам на длинных кораблях, сперва для грабежа и разбоя, потом в поисках мест для поселений. Но с каждой страницы била энергия, любовь к приключениям. Лириэль читала большую часть ночи, тратя драгоценные свечи.

Она никогда не задумывалась о людях, но эти истории восхищали ее. В этих пожелтевших страницах говорилось о храбрых героях, странных и яростных животных, могучих богах и магии, которая была неотъемлемой частью той дальней земли. Лириэль поглощала каждое слово, впитывая язык давно ушедшего времени, думая об этих людях и их странной магии. Ее любопытство росло с каждой страницей.

Сам принцип рунной магии приводил ее в изумление. Некоторым простым рунам можно было обучить, другие были уникальными, глубоко личными. Для использования такую руну прежде надо было создать. Процесс этот назывался придание формы. Происходил он в три шага — планирование, резьба и активация. В процессе путешествия, или как результат странствий или приключений, руна медленно обретает облик в разуме создателя. Только когда руна полностью осознана, ее можно вырезать. Для многих заклинаний необходима определенная поверхность. Простая руна, ускорявшая лечение, например, должна была вырезаться на коре дерева — лучше всего дуба.

«Что такое дерево?» пробормотала Лириэль, и продолжила чтение.

Последний шаг пропитывал руну энергией, например с помощью чтения заклинания. Этот шаг тоже был привязан к личности мага: никакой купленный свиток не смог бы помочь. Лириэль задумчиво кивнула, вникая в философию. Харза был прав: на первый взгляд рунная магия казалась абсурдно простой. Но она предъявляла к творцу рун немалые требования. Магия появлялась в странствиях, неважно, в странствиях ума или путешествии искателя приключений.

Великое путешествие.

Волна тоски накатила на нее с силой удара. Именно этого, поняла она неожиданно, искала она всю жизнь, в рысканьях по Подземью, или бесконечной социальной суматохе города. Она была прирожденной путешественницей, оказавшейся в ловушке среди тех, кто жил и умирал в пещере едва две мили вдоль и поперек. При всех чудесах Мензоберранзана, для такой как она город был слишком мал.

Лириэль спрятала лицо в ладонях, сдерживая крик. Девушка никогда не знала отчаяния, но сейчас оно надвигалось на нее. Сжались стены ее комнаты, угрожая поглотить сияние свечи.

Этот миг закончился так же неожиданно как наступил, вытесненный из ее разума дерзким планом. Лириэль медленно перевела взгляд на чашу наблюдения.

Почему нет? подумала она непокорно. Если ей позволено заглянуть в Бездну, наблюдая ее творения и их черные тайны, почему бы не узнать побольше о собственном мире? Возможно, где-то в Землях Света, наследники народа Рус все еще живут, с той же страстью и гордостью которыми пропитана эта старая книга. Почему бы ей не найти их, не изучить их пути?

Она осознала, что даже этого может быть недостаточно. Лириэль мгновенно откинула эту мысль, и взяла драгоценный свиток. Она научилась принимать что предлагает жизнь, и не раздумывать чересчур долго над тем, чего она не может получить.

Так что эльфийка зажгла очередную свечу, и принялась обдумывать способ, каким можно было бы получить окно в Земли света.

Федор не знал, сколько уже находится в Подземье, здесь даже время казалось искаженным и нереальным. Дело даже не в том, что он был глубоко под землей, далеко от привычных ритмов солнца и луны. Постоянная нервная напряженность, необходимая чтобы оставаться живым придавала каждому моменту невиданную четкость, и он оставался в мыслях еще долго, когда давно уже должен был уступить место другим. Такое замедление времени было того же рода как то, что он испытывал в берсерковой ярости и почти столь же истощающим.

Он взял в Подземье пищи и воды достаточно на два дня, и хотя расходовал припасы бережно, еда и вода почти закончились. Хуже того, подходил к концу запас факелов. Он не видел ничего выглядевшего горючим, и это была главная проблема. Перед ним вставал выбор: двигаться дальше, или пытаться найти путь на поверхность, где он сможет достать все необходимое для новой попытки.