Наталья Котрасева - Город

Вначале ничего не было, кроме серого тумана. Впрочем, кажется, в самом начале и его тоже не было. Но в какой-то момент небытие очень плавно и незаметно превратилось в серую дымку. Дымка заклубилась, а потом, в направлении, ставшим низом, образовались серые же каменные плиты. Через секунду (да, и время тоже появилось) на плиты опустились высокие зеленые сапоги. Если бы рядом был кто-нибудь, обладающий органами зрения, он заметил бы, что в сапогах все так же плавно и постепенно возникли ноги в темно-красных колготках и бриджах цвета хаки. Над ногами возникли и прочие части тела, человеческие, каждая на надлежащем месте. Вскоре на плитах очутилась рыжая девушка, одетая в красно-бордовое и зеленое. Девушка поправила прическу и стала ждать.

Следом за ней возникла еще одна, невысокая блондинка с длинными волосами, эта в бежевых брюках и персиковой блузке, с ярким бирюзовым шарфиком вокруг шеи. В руках она держала розовую сумку.

Затем появилась третья — невысокая шатенка в черных кожаных брюках и черном же свитере.

Рыжая огляделась и вопросительно взглянула на спутниц.

— Думаю, это место вполне подойдет. — Манерно растягивая слова, ответила блондинка на невысказанный вопрос.

— Я хочу суси, глясе с карамельным сиропом, лапсанг сушонг и английский рождественский пудинг! — мечтательно улыбнулась рыжая.

— Все сразу? А за фигуру не боишься? Или ты решила махнуть на себя рукой? — язвительно спросила шатенка.

— Не боюсь, — ответила первая девушка. — К тому же, это место ненастоящее, так что и еда будет ненастоящая. А значит, от нее я не потолстею. Кстати, я, может быть, и на настоящих пудингах не растолстею. Как-то раз я неделю сидела на блинной диете и похудела на 3 килограмма!

— Интересный метод, — удивилась вторая.

— Да. Традиционный, кстати. Издревле в первые дни марта женщины соблюдают блинную диету. Масленица называется.

— Да, что-то слыхала. Так давайте вернемся к нашим баранам.

— Баранов тут не будет! Точно! — испуганно сказала рыжая.

— Может, хоть черные козлы?

— Один черный козел. Два козла на один город — это уже перебор.

— Я хочу дракончиков! Пусть они будут такие маленькие, как ящерицы. Они будут жить на помойках, вместо ворон.

— Да, согласна. Но воро;ны тоже нужны. Нет, лучше во; роны.

— По ним можно гадать. Я, может быть, тебе уже рассказывала раньше — было такое гадание — к вороне привязывали блин и…

— Да, ты рассказывала. Но у нас же будут во; роны а не воро;ны. К тому же, масленица закончилась.

— Ну, тогда можем заменить блины на пирожки? — спросила шатенка.

Рыжая рассмеялась.

— А я предлагаю разделить весь город на 4 части, в каждой из которых будет свое время года, — сказала она. — Для разнообразия. Так мы каждый раз сможем выбрать для нашего меню еще и подходящую погоду.

— А кто будет управлять городом?

— Дракон конечно, кто же еще! Лучше управляющего не найти. Он пусть живет в Замке на холме. На Холме Четырех Ветров. Потому что там нет какого-то определенного времени года — из какой части города подует ветер, таким оно и будет. И еще обязательно должен быть Храм Тысячи Богов.

— Ты везде всовываешь этот храм!

— Да, всовываю. Вот такая у меня индивидуальная особенность. А что делать?

— И вообще, я против дракона! Почему именно дракон? Разве мало других милых зверюшек?

— Ну ладно, это мы еще обсудим.

— И еще, нам нужна библиотека, где будет храниться «Великая Городская Книга Чудесного и Необычного», — рыжая выставила перед собой обе руки, и в них плавно слетел свиток, развернувшись на ходу. — Вот послушайте… — девушка опустила глаза: — «Житель Города по имени Нань Фэн ловил однажды в озере рыбу, и в сеть его попал тигр. Не в силах вырваться, зверь захирел и начал дохнуть. Когда рыбак вытащил его на берег, тигр уже околел от злости».

— Мне этот отрывок что-то очень напоминает. А это не из той ли книги, которую ты давала мне почитать?.. — шатенка задумчиво наморщила лоб.

— Все в этой жизни что-нибудь да напоминает! — рыжая сердито бросила свиток через плечо, и тот растаял в воздухе.

Разговаривая, троица медленно шла по мостовой, а вокруг них, все из той же серой дымки, возникали вначале смутные и размытые, а затем все более четкие дома, улицы, деревья. Один раз появилась рыжая кошка и, испуганно мяукнув, бросилась прочь.

Наконец, как раз возле Дворца Дракона на центральном холме они остановились и осмотрелись.

— Неплохо… — с сомнением произнесла рыжая.

— Очень даже, — с большим энтузиазмом подтвердила блондинка. — Интересно, мы ни о чем не забыли?

— Потом увидим! Сейчас нам нужно идти к ближайшему кафе — обеденный перерыв закончится через 20 минут! — поторопила шатенка.

— Ой, — блондинка посмотрела на часы. — И правда. А может, здесь время течет медленнее?

— Не знаю. Это уже какое-то жульничество.

— В этом-то и кайф!

— Хм, ну раз так… ладно, дойдем до кафе и там решим, хорошо?

— Отлично.

Они двинулись вниз, в ту часть города, которая казалась красно-желтой из-за вечно опадающих осенних листьев. Правда, на холме атмосфера пока была совершенно не осенней — распускались почки на деревьях, цвели первые цветы. Ветер дул из Города Весны.

«Сяо Лу, писатель и уважаемый горожанин, чьи слова заслуживают доверия, рассказывал следующее. Тетушка его, жившая в Городе Зимы, как-то раз пошла в Храм Тысячи Богов помолиться. Она положила цветы и зажгла палочки благовоний перед статуей Майтрейи. Развернувшись, чтобы уйти, тетушка услышала вдруг странное чавканье, а когда повернулась обратно, заметила, что цветы и благовония исчезли, и какая-то многоногая тень метнулась прочь. И не только она видела подобное в храме, многие горожане, к чьим словам стоит прислушаться, утверждали, что у них пропадали подношения. Говорят, в храме водятся духи и призраки, что питаются дарами.

Тот же Сяо Лу рассказывал, что собственными глазами видел, как деревянная статуя в храме ожила и сожрала мышонка. Так что, на месте духов, я был бы осторожнее — не разумно есть дары, предназначенные тому, кто может съесть тебя».

Она пришла в себя, лежа на земле. Небо было темным, почти черным, и на его фоне медленно кружились белые крупные снежинки. Красиво. Красиво, но холодно. Она вздохнула и слизнула снежинку с губы. Глаза болели, в горле пересохло, и лежать было неудобно. Поэтому она медленно села, озираясь по сторонам.

Она определенно была на кладбище. Стояли зима, ночь и полная тишина. В правой руке у нее что-то было — она поднесла ладонь к глазам, чтобы рассмотреть предмет в темноте, и поняла, что это кость, часть человеческого черепа, пожелтевшая от времени.