Олег Дивов - FANтастика

— Очень приятно, — сказал Силюгин.

— Я должен доставить Сергея Николаевича Равского.

— Одеться можно? — растерянно поинтересовался я.

Вопрос, очевидно, смутил сержанта, уши его порозовели. Не дожидаясь ответа, я ушел в комнату.

Вот и все, думал я. Значит, прав был вчера Калудкин. Последняя книга. Последний конвент. Жаль только, с Леной не попрощался по-человечески. Хотя она — женщина умная, уже который год меня провожает как в последний путь.

— Ну, я готов. Можно идти.

Я старался говорить спокойно. Сержант все так же топтался на пороге, а Силюгин рассматривал свои ногти.

— Сергей Николаевич, следуйте за мной, — сухо сказал военный и отошел от двери.

Дима хлопнул меня по плечу и тихо, растягивая гласные, проговорил: «Увидимся».

Мы шли по длинным, не особенно светлым коридорам пансионата. Мой конвоир пару раз обернулся — проверял, не собираюсь ли сбежать. Несколько раз нам попадались люди в серой форме, которые рассматривали меня с нескрываемым любопытством, а на сержанта вообще внимания не обращали.

Практически у самой лестницы пришлось задержаться. Дорогу перекрывала толпа человек пятнадцать. В центре скопления людей возвышались трое военных с оружием, которые обеспечивали свободное пространство перед крайней дверью. Пробираясь к лестнице, я заглянул в номер. Немолодой уже, седеющий мужчина пытался большим своим круглым животом вытолкать из комнаты парнишку в сером. Военный не особенно сопротивлялся, но и уходить не думал. Невидимая мне, где-то в глубине комнаты плакала женщина.

Я хотел было задержаться, но сержант уже выбрался из толпы и нетерпеливо смотрел в мою сторону.

Наконец мы остановились перед дверью очередного номера. Она ничем не отличалась от прочих. Разве что по обе стороны стояли люди в форме. Сержант постучал и, не дожидаясь ответа, открыл дверь.

— Товарищ полковник, Сергей Николаевич Равский доставлен.

— Спасибо, сержант. Вы свободны, — услышал я сухой, властный голос.

— Проходите, — сказал сержант и отошел в сторону.

Я вошел в обыкновенный номер пансионата. Кровать была убрана, зато почти половину комнаты занимал большой письменный стол. У окна стоял высокий мужчина. Когда дверь за мной захлопнулась, он обернулся.

— Здравствуйте, Сергей Николаевич. Рад с вами познакомиться.

— Здравствуйте. Не могу ответить тем же. — Я стоял, заложив руки за спину, и старался говорить спокойно.

— Что ж, я вас понимаю. Проходите, присаживайтесь.

Полковник подошел к столу и стал что-то искать в ящике. Смотрел, однако, он на меня не отрываясь. Наконец он довольно дернул уголком рта, что должно было, по всей видимости, означать улыбку.

— Знаете, а мне очень нравятся ваши книги. Вы уж извините, что я решил воспользоваться служебным положением. Не могли бы вы дать мне автограф?

Только после этого я увидел, чт о держал полковник в руке.

С обложки на меня призывно смотрела блондинка в кожаной куртке, сжимающая пистолет странной конструкции. Моя последняя книга.

Или все-таки не последняя? Просто очередная?

Я шлепнулся на стул и захохотал.

2007

Бежишь. Бежишь все быстрее и быстрее. Трава щекочет лодыжки.

Справа зеленое поле и голубое небо. Гладкое небо и ровное поле. До самого горизонта.

Слева — кирпичная стена. Бежишь, торопишься, но все равно умудряешься разглядеть каждый кирпичик, каждую трещинку.

И нельзя свернуть, нельзя убежать в поле, спрятаться, лечь в траву и не дышать.

Потому что догонит, найдет. Кто? Какая разница, если спасение только одно — бежать и бежать вдоль этой проклятой стены? Иногда задеваешь шершавую поверхность локтем, сдирая кожу и оставляя кровавые следы на бурой поверхности. Вперед и вперед.

Иначе догонит.

Нельзя.

Лера открыла глаза и огляделась.

Она лежала на куче какого-то тряпья, старого и не слишком чистого. Справа — стена. Сложенная из толстых бревен, со щелями, заткнутыми сухим, крошащимся в пальцах мхом. Над головой нависает косой потолок.

Чердак, догадалась девушка. И какого черта я тут делаю? И как вообще я сюда попала? Похитили? А чего тогда руки не связали? Не посчитали достойным противником? Ну, это они зря.

— Эй! Есть кто живой?

Никакого ответа.

Лера сползла с импровизированной лежанки, стараясь не удариться головой. Рядом на полу горела толстая свеча в обычной алюминиевой кружке. Света, конечно, мало, но чтобы обследовать чердак, хватит. Уж выход, во всяком случае, сложно будет не заметить. И неплохо бы найти оружие какое-нибудь — мало ли…

Чердак был небольшой, очень темный и заваленный всевозможным хламом. Лера пробиралась среди сундуков, чемоданов, стопок книг и связок макулатуры. Все это барахло было покрыто пылью и заросло паутиной. Вокруг пахло несвежим бельем, гнилью и мятными леденцами. Некоторые сундуки были оплетены толстыми цепями и выглядели новыми, будто их только недавно принесли. В большой коробке, хорошенько обмотанной синей изолентой, что-то скреблось. Непрерывно, но как-то обреченно, устало. Девушка благоразумно не стала трогать беспокойную коробку.

Лера держала свечу в вытянутой руке и пыталась разглядеть под пылью и грязью люк. А заодно и что-нибудь острое. Или хотя бы тяжелое, но удобное для ближнего боя.

Увлекшись поисками, девушка не заметила, как наступила на край темного платка с бахромой, который тут же сполз к ее ногам, рассыпаясь по дороге. И в тот же миг в глаза ударил свет. Яркий и ласковый. В небольшой клетке, которую укрывала ветхая ткань, билось что-то золотистое.

Лера, как завороженная, смотрела на мельтешение теплого света. А в этом ярком пятне возникали и убегали, сменяясь новыми, картинки из детства. Ее, Лериного детства. Отец, мать, день рождения, новый год, игрушки, прогулки, сахарная вата и воздушные шары. И забытая песенка из мультика про белого медвежонка.

Девушка встряхнула головой и отвернулась. Надо найти выход. Комочек бился о решетку, умоляюще мигал.

— Я вернусь. Я освобожу тебя. Обязательно. Только не сейчас. Разберусь, что к чему, и выпущу. Обещаю.

Выход нашелся, когда Лера уже практически отчаялась.

Она стояла возле кучи, что недавно служила ей постелью, и в приступе бессильной злобы расшвыривала ногами заскорузлые тряпки. Именно под ними оказался люк. И тут же обнаружился металлический прут. Девушка взвесила его в руке — тяжеловат, но не слишком.

Сойдет, решила Лера и приподняла крышку люка. Та даже не скрипнула. Девушка осторожно заглянула в прямоугольник лаза.

Обыкновенная приставная лестница, явно сколоченная на скорую руку, электрическая лампочка без абажура под потолком, стены такие же, как на чердаке, без всякой отделки. И ни одного окна. Зато в каждой стене по двери — значит, выбраться можно. В центре комнаты за круглым столом сидели двое мужчин, оба вполоборота к Лере. Один из них вдруг бросил карты на стол, схватился за бутылку из темного стекла и жадно хлебнул прямо из горлышка.