Kagami - Сокровища зазеркалья

Вот так вот. Я не знал, хочу ли сознаваться в том, что она тогда была права, поэтому тянул с ответом. Но Джесси словно и не ждала его.

— Знаете, Марк, я думаю, я — не человек.

Такого я не ожидал. Я думал, она хочет покопаться в душе у меня, а у девочки, оказывается, свои собственные проблемы.

— Почему ты так думаешь, Джесси?

— Потому, что я умею колдовать.

— С лошадьми? — я не стал спорить с ней. Зачем? То, что происходит между мной и Годзиллой тоже сродни магии. Как и мои предчувствия.

— Нет, — вздохнула Джесси, — С лошадьми я колдовать не умею. Совсем. Это по вашей части, я так думаю. Я колдую по дому. Точнее, я не колдую, это само собой случается. Мне достаточно подумать, что неплохо было бы что-то сделать, и оно происходит. Не по крупному, а так, по мелочам. Встаю утром, иду в душ и думаю, что надо застелить постель. Выхожу из ванной, а она застелена. Когда что-то готовлю, все продукты, словно сами, в нужный момент из шкафов и холодильника выскакивают. Вы только не думайте, что у меня провалы в памяти. Я проверяла. Специально с кем-то разговаривала в это время. С кем-то, кто не мог не заметить, что я отошла, или что-то делаю.

— Джесс, а почему ты считаешь, что ты не человек? Ведьмы тоже люди. Может, ты просто ведьмочка?

— Нет, — она покачала головой, — Я специально информацию в интернете собирала. Ведьмы, если, конечно, они действительно существовали или существуют, занимаются любовной магией, охранной, иногда — черной. А у меня магия домашняя. Не ведьмовская какая-то. Больше похоже на брауни или хобгоблина. Как вы думаете, Марк, фейри могли раствориться в мире людей?

Я помолчал. Мне очень хотелось согласиться с ней, но я не знал к каким фейри себя прировнять. Будь я кельпи, я бы любил воду, но плаванье и в лучшие времена не было моим видом спорта. Вот разве что кентавры… Но кентавры не фейри.

— Мне бы хотелось, чтобы ты была права. Правда, это не объяснило бы, почему я чувствую себя единым целым с конем.

— А вы, правда, чувствуете?

— Да. А еще немного будущее предсказываю.

— Как это?

— А как я, по-твоему, на скачках выигрываю? Чувствую лошадей и предсказываю результат.

— А… я думала, правда предсказываете.

— Но я действительно вижу финиш гонки.

— В воображении?

— Не знаю. Это как бы кино, которое еще не сняли, а мне уже показывают.

— А мое будущее предсказать сможете?

— Я же не гадалка, Джесси. Со мной такое только на скачках бывает. Наверное, от напряжения и желания выиграть.

— А если вы очень-очень захотите увидеть мое будущее, не получится?

Я задумался. До сих пор мне не приходило в голову попробовать увидеть что-то из будущего, за исключением результата скачек. С другой стороны, я совершенно точно знал, что могу вызвать видение по своему желанию. Просто мне нравилось сначала выяснять состояние и возможности коней, а потом уже проверять, угадал ли я. Что-то вроде игры с самим собой.

Я посмотрел на Джесси. Она сидела в пол оборота ко мне, глядя куда-то вдаль. Я не мог видеть ее лица, но вся ее застывшая поза выражала ожидание и последнюю отчаянную надежду. И я захотел ей помочь. Так же, как два года назад, когда она пришла наниматься ко мне на работу.

— Я попробую, — тихо сказал я и закрыл глаза.

И увидел Джесси. Но не будущее, а прошлое. Напуганную, но полную решимости, семнадцатилетнюю девчонку, оставшуюся без средств к существованию и без близких, ничего не умеющую делать, но выросшую на ферме и влюбленную в лошадей. Я, как свои собственные, ощутил ее отчаянье и надежду, всю страстность желания получить у меня работу, и понял, что тогда был один из важнейших переломных моментов в ее жизни.

Потом картинка словно сместилась, и я увидел то, что происходило пару минут назад: себя и Джесси, сидящих на траве, разговаривающих, пасущегося неподалеку Годзиллу. Это было странно, потому что я не понимал, что переломного в этом нелепом разговоре о магии. Какая-то часть моего сознания хотела верить Джесси, но въевшийся в кровь и плоть рационализм утверждал, что никакой магии и фейри не существует, и всему происходящему можно найти разумное научное объяснение.

А потом снова изменилось изображение, и я точно знал, что теперь это будущее.

Мы снова были вместе, на этот раз в какой-то комнате, похожей на гостиничный номер. Только теперь мы были не одни. Ослепительной красоты троица расположилась на диване — двое совершенно одинаковых парней и беловолосая девушка. Девушка встала, волосы взметнулись, и я увидел длинные заостренные ушки. Она подошла к декоративному стеллажу, неизвестно откуда извлекла свиток и, развернув его, скотчем прикрепила к полкам. Это оказался карандашный рисунок какой-то комнаты. Потом так же неизвестно откуда взявшимся карандашом она провела одну единственную линию, и картинка засияла каким-то нездешним светом, стала увеличиваться, и вот уже вместо полок перед нами был проход в ту чужую комнату. За проходом толпились… нет, не люди. Не знаю, кто были остальные, но прямо на меня смотрели двое кентавров. Я успел прочитать в их взглядах восторг и восхищение, а потом они склонились в глубоком поклоне. Джесси вскочила и двинулась к проходу. Растолкав остальных встречающих, ей навстречу шагнул смешной маленький… нет, снова не человек. Гоблин. Я точно знал, что это гоблин. Джесси сделала еще несколько шагов и пересекла черту. Гоблин подхватил ее на руки и прижал к себе, как драгоценность.

И тут я заговорил. Слова, слетавшие с языка, не были моими, но они переполняли меня и требовали выхода. Я почти не понимал их смысла, но знал, что они должны быть произнесены вслух.

— Когда Серебряная леди впервые откроет проход для вождя предреченного, не он поспешит вернуться в свой мир, а первый Хранитель Очага обретет свою половинку, ибо возродится магия мудрых. И Библиотека с радостью распахнет объятия его нареченной.

Потом все исчезло, и наступила тишина, наполненная неясными майскими звуками.

— Марк, — тихо позвала Джесси, — Что это было?

Я почему-то чувствовал себя вымотанным. Говорить не хотелось. Но, приоткрыв глаза, я встретился с любопытно-испуганным взглядом Джесси.

— Это было пророчество, Джесси. Я так думаю.

— И что оно означает? Кто такая серебряная леди? А хранитель очага? А библиотека?

— Эльфийка, гоблин, странное место, — с трудом выдавил я.

— А вождь предреченный?

— Я… наверное… и… там были кентавры…

— Где, Марк?

— В видении. В кино, которое еще не снято. Джесси… я… устал…

— Марк?

Но я уже проваливался в небытие. Не знаю, сон это был, или обморок, но, когда я открыл глаза, ничего не изменилось. Солнце все еще стояло высоко, а Джесси все так же склонялась надо мной с озабоченным выражением на лице.