Вадим Климовской - Марш Обреченных. Финал

Он начал переживать, может, преследователи побоялись следовать за ним, или ждут, когда он сам высунет носа из этой дыры? Действия ихней стороны Роджу абсолютно не нравились. Изматывают? Уже что-то замышляют?

Подмастер продрог и устал держать в руках клинок, когда до его слуха долетели одинокие шажки, совсем не похожие на крадущиеся движения ищеек, а это еще кто? Неужели городской прохожий? Курьез дня!

Родж заметался, пряча за спиной сталь — и вовремя…

В проходе подворотни мелькнула сперва тень, бочкообразная, Родж подавил вздох облегчения, — все-таки прохожий. Человечек был богато одет, в шубе, подбитой горностаем, подпоясанный широким поясом. Гладко выбрит с маленькой меховой шапочкой на голове. На округлом лице — аккуратные усики. Физиономия ничем не особенная, как тысячи других физиономий, попадавшихся Роджу на улицах Мейдрина за эти дни, а вот глазенки, бегающие, подмастеру они не понравились сразу, и храмовник интуитивно выступил в боевую стойку. Лукавая улыбочка на жирном личике толстячка не прошла, а наоборот, потеплела и смазалась, зато заблестели холодно озорные глазенки.

— Ты молодец, опусти клинок, не переживай, мы тебе плохого не сделаем!

Ясно, он тоже из команды головорезов! Небось, самый главный у них?

Вжик! — меч Роджа рассек воздух, нацеливаясь гостю в пузо.

— Ну почему ты такой упертый? Или ты думаешь, что мы позволим тебе убивать безнаказанно своих людей?

Этот типок ровным счетом ему не нравился, хотя бы за то, что имел наглость хамить и угрожать, не имея при себе никакого оружия. Столичная выскочка! Родж машинально посильнее сжал эфес клинка.

— Говорю прямо и честно, тебя никто и пальцем не тронет, если ты спокойно спрячешь меч и пойдешь со мной! С тобой хотят поговорить — и все! Когда мы захотим лишить тебя жизни… — толстячок благожелательно усмехнулся ядовитой змеей: — мы тебе об этом скажем. Заранее. Ну, так как? Пойдешь сам или…

Или что? Есть у вас другие аргументы?

Храмовник оскалился волком, загнанным в самый угол.

Парламентер холодно развел руками, Родж не спуская с него внимательного взгляда, отошел, пропуская сподвижников в подворотню. О! А вот и старые знакомые! Серые личности. Шпионы. Следоки! Ну что ж голубчики, заходите, не стесняйтесь!

— Молодой человек, последний раз прошу, облагоразумтесь! Мы не желаем вам зла, идемте с нами по-хорошему!

Ха! Уже поверил! Сейчас же!..

Родж продолжал хранить каменное молчание и игнорировать визитера. Поудобнее занял позицию и принялся ждать, пока типки подойдут поближе. А те стали в пяти шагах от него, напряжено, с вызовом рассматривая. Ну, чего замерли? Вперед! Подходите, гады!

Он проспал легкое шевеление за своей спиной, понадеявшись, что его, прикрывает стена…

Звонкий хлопок и дуновение холодного сквозняка, в его шею впивается острая игла. Заваливаясь на бок, Родж недоуменно успевает осознать, насколько умело его провели. Яд?! Отрава?!

— Герой, мать его! Тоже мне бессмертный воин!.. — докатилась волна гнева до парализованного сознания…

К немалому ожиданию, он очнулся не от раскаленных клещей и не от жестких наручников. Ничего подобного! Перед помутневшим взором предстала картина умеренной роскоши и уюта со вкусом обустроенного дома. Обстановка Роджу понравилась с полувзгляда, давно он не купался в комфорте и идиллии. С раннего детства, когда еще жил с родителями, до того времени, пока они не спровадили его в застенки храма Хизельмаш, постигать науки боя и мастерства самозащиты, разбавляя фехтовальное искусство, магическими дисциплинами и армейским окружением. Именно тогда он попал в руки мастера Сарма и под личный расчет и надзор старейшины Германа Зольта. Жизнь Роджа круто переменилась, впитав в себя суровые будни Откосых гор. Край холода и ветров не сравнить с лютыми зимами Мейдрина и Дальнего Севера, но Роджу довелось сполна вкусить и того и этого. Дни скитаний и одиночества ввергли его в пучину смуты и предрассудков…

— Что удивлен? Удивлен тем, что тебя никто не пытает и не ломает кости? — голос принадлежал собеседнику, царственно рассевшемуся на диване, напротив него. Посредине, прямо по центру, их разделял столик, полностью забитый яствами и питьем. Родж молниеносно сконцентрировал на кушаньях голодное внимание и больше не смог отвлечься на что-либо другое. А на столике чего только не было: печеное мясо, жареная птица, колбасы, паштеты, соусы к мясу, салаты и ягоды с фруктами. В середине оазиса стоял кувшин, конечно же, с вином. Удивляло, как столько всего уместилось на маленьком столике?

— Почему молчишь? Есть хочешь? Бери, ешь, я не жадный!

Родж с опаской таращился на хозяина, а это действительно мог только быть господин сего поместья, олицетворявший власть и повиновение к себе. С ног до головы укутанный в махровый халат, антипод тому толстячку, единственное их сходство — это роскошные шмотки. Хозяин дома совершенно худ, но статен и высочен, с черной бородкой, ухоженный и опрятен, с сединой в черных, как смоль волосах на голове, серые глаза стреляли из-под кустистых бровей, а нос с горбинкой довершал властному выражению лица. Человек — привыкший повелевать и распоряжаться. Как и толстячок, этот человек насторожил Роджа не меньше чем парламентер, заставив на время позабыть о голоде и жажде.

— Ты думаешь, мы тебя хотим отравить? Зря… — чернобровый господин перегнулся и отломил обжаренную шкурку утки, отправил кусочек себе в рот, захрустел.

По гостевой растекся божественный аромат приправ и мяса.

Родж помимо воли проглотил слюну.

Хозяин приветливо и доверчиво подмигнул ему.

— Я выполню свои обещания, юноша. Если мы говорим, что не трогаем кого-то пальцем, значит, сполна выполняем свои обязательства. Ты можешь поверить мне на слово, я не бросаюсь ими за зря. Мой дом может быть гостеприимен и благодуш, — черноволосый улыбался, — конечно, тогда, когда этого хочет его хозяин.

Родж с трудом сдерживал себя, чтобы не наброситься на еду. Приличия… Приличия… Аллон побери, ихние приличия!

— Правильно, юноша, здоровье в первую очередь! Ешь, я подожду! — по-отцовски усмехаясь, поощрил неизвестный, когда храмовник не вытерпев, набросился на кушанья, разрывая жареное мясо руками и заглатывая куски целиком, наполняя желудок пищей. — На-а, попей!

Мужчина налил в бокал красного вина и подставил на край столика, поближе к Роджу, храмовник уплетал домашнюю колбасу, заедая еще теплой лепешкой. Столько еды и такой вкусной! Он сотню лет не ел такой вкуснятины! Черноволосый и себе налил красного в бокал и небольшими глоточками, стал смаковать виноградный букет. Родж придирчиво на него глянул, — хорош, мне оставь!

Подмастер вытер жирные руки о края штанины и потянулся к своему бокалу. Хозяин поместья краешком губ изобразил слабую улыбочку, отмечая выходку гостя.