Вадим Климовской - Марш Обреченных. Финал

— Хо-хо-хо! — захохотал довольный и удивленный комендант Гранитки. — Одолжить? Вы прям как герцог Альвинский, все одалживаете! Да не сердитесь, Алькир, я же шучу. Значит, магик вам нужен? Ха, вы не понимаете, у меня здесь не Академия и не Орден Северных… Слушайте! А сели… если… Желудя? Точно Желудя! Э-м-м… то есть… как же там его? Борнас! Точно, Борнас! Может, кстати, и подойти! Завтра тогда поутру определим. Хватит?

— Хватит чего? А! — Алькиру еще хотелось кое-кого в нагрузку попросить, но…

— Не понимаю, вам кто-то еще кроме магика нужен?

Черствый долго тушевался и обмысливал.

— Конька, — выдавил он.

Веселье слетело с лица Рогвика, плечи дернулись, он с секунду вглядывался в физиономию растерянного Черствого, потом медленно повернулся, и не торопясь, стал спускаться по лестнице. Вот она минута! Раскрытие таинственного и загадочного в человеческом прошлом. Запутанный клубок тайн вокруг толстячка-добрячка.

Алькир молча не спеша, семенил за Рогвиком.

— Берите лучше Бородавку или того ж Вилку. Пропащие, но в твердых руках надежные. Опасность сближает даже волков. Стая хоть какая-то получится, а Конек… Конек — это гнилое существо. Нечисть, одним словом.

Алькир ждал более конкретного и вразумительного. Что можно такого натворить, чтобы тебя ненавидели даже в такой глуши, как Гранитка?

Они спустились на коротенький плац и направились к комендантской части, в расположенной каморке для гостей горели лампы, дожидались Алькира — нанимателя и командира отряда.

Уже на пороге Рогвик снова заговорил.

— Конек был главарем одной из банд, промышляющих после Эльсдарской Сечи и, когда прошла волна остроухих, и долгожители бежали на юг, осталось множество разоренных поселений и деревушек. Эти мрази дочищали пожарища и останки. Они хуже стервятников. И резервисты до половины истребив их, взяли его и еще нескольких из банды, мародеры обчищали одно из нетронутых эльфами сел, жгли повторяя следы остроухих, эта пошесть наглее и пакостней карателей… Свои убивают своих же! Звери в человеческой шкуре! Тварье!

— Так почему его оставили в живых?

— Да потому что он из бывших барончиков! У него дружеская рука среди столичных князьков… сменил плаху на пожизненное.

Ясно!

— Итак, Алькир, выберите другой вариант?

— Конечно, — строго мотнул седой головой летописец, — я уже выбрал: Желудь, Бородавка и… Конек!

"Здесь их и встретим! Дальше бежать бессмысленно!.." — Барс оценил местность: прекрасное место, чтобы совершить подвиг. Живописное. Бескрайние просторы. Среди такой красоты и погибнуть — роскошь.

Рысь и Рик были другого мнения, они нервничали и суетились, Барс понимал, обретши раз свободу, никогда не захочешь с нею расстаться, будешь за нее бороться и цепляться за крупицы жизни до последнего, тогда в чем проблема? Разве устье реки не чудесное место для боя? Разве судьба этого мира не дарит им прекрасный шанс доказать себе и чужому миру, что они достойны жить с людьми и другими народами Зоргана под одним солнцем? Пускай приходят оборотни. Пускай приходят гоблины — они покажут им кто такие гризолоиды. Поставят мерзкое племя перед выбором: смерть или бегство в свои промерзшие норы, откуда с таким напором и наглым потоком гады хлынули на юг. Барс чувствовал, появилась возможность доказать людям, — они не безмозглые чудовища и тупые создания Призрачного мира, они могут жить в живом мире в дружбе бок о бок с разумными соседями. Барс представил себе деревушки двуногих и их уютные берлоги в близости от людей и нервозно содрогнулся. Люди и гризолоиды — союзники и соседи? После того, как головорезы князя и сородичи Барса, Рика, Рыся, Лентяя и даже Недомерка пронеслись убийственной волной по храму Хизельмаш на дальнем юге, покрошили и уничтожили ни в чем не повинных людей, — смогут ли после того ужаса им кто-нибудь поверить? Принять в свой широкий, но в тоже время узкий круг Общины? Они — монстры, и монстрами останутся для всех народов Зоргана. Орудиями в чужих загребущих к наживе руках. И возможно сегодня, прямо сейчас, им представилась возможность совершить подвиг во славу собственной воли. В силу собственных желаний и мотивов.

Барс, резко обернувшись, зарычал:

"Отпустите лосенка!"

Рысь недовольно клацнул клыками и взбрыкнул лоснящейся спиной, хрипло заблеяв, подранок слетел в снег, зарывшись в сугробе по шею. Недомерок, заскулив, забегал в двух метрах от животного.

Барс лениво качнул головой, давая недотепе понять, шутки плохи.

"Беги! Спеши к лесу и ищи сородичей. Кто-то тебя да примет…"

Молодой самец жался от холода, ведь спина Рыся да немного согревала его, обласкивала теплом и заботой. Но сейчас, в снегу, молоденький еще лось всерьез столкнулся с проблемой выживания. Опасность разливалась в воздухе и давила со всех сторон. Исходила из далекой полосы Дальнего Севера и неслась невидимым валом смерти. К нему, лосенку, кроме вожака стаи монстров никто больше не обращался с теплотой и жалостью, для остальных он оставался источником пищи, легкой закуской. Закуска на один клык. И страх к малышу вернулся, обтекая коконом похлеще таранной стены опасности. Тогда в чащах, перед нападением на стаю оборотней, он, кроме того обморочного ужаса почувствовал тоненький ручеек азарта. Храбрости. Отплата ему согрела сердце и вдохнула новые силы в инстинкты самца.

"Не мешкай! Мы за тобой не пойдем! Беги!!" — Барс начал злиться и свирепеть, а Недомерок наоборот, подползать к растерянному лосенку на расстояние хватки.

Рысь и Рик в отдалении следили за противной их представлениям сценой. Кости да шкура — на один укус, и столько возни!

Наглая, паскудная морда Недомерка уже рядом, уже докатывается вонь из его постоянно клацающей грызущей все подряд пасти.

Барс с рыком рванул с места и в пол прыжка очутился подле заблеявшего в страхе подранка и так же рядом и вовремя у растерянной клыкодробилки недоноска. На! Лапой того по противной морде. На! По скулящему рылу.

Рик с Рысью только устало отворачивались, моменты поучений и порядка в стае их не волнуют, но достаточно забавляют.

"Убирайся прочь! Прочь! Живо! Жи-иво!!" — на яростной ноте ревел Барс, его уравновешенности пришел конец. Ну, до чего тупы и примитивны существа? Они годятся в пищу. Может он слишком сурово и щепетильно доверяет своему интеллекту? Согласно порядку — всему есть место. Место разуму и место инстинктам дикого зверя. Стоило, однако, посмотреть и поучиться у Недомерка, как не надо себя контролировать. Манипулировать собой. От сопливого носа до кончика облезлого хвоста-отростка — Недомерок являлся обычной машиной пожирания и убийства. В непрерывной зависимости от голода и жажды. А диета в диких лесах своеобразна: либо сочная и теплая плоть из только что растерзанного существа, либо сдохший от разрыва сердца балласт стада. Выходит: хочешь, не хочешь, а убивать кого-то все равно приходится! Мораль одна — веди себя естественно, согласно твоей природы. Пользуйся всеми благами данной природой, хоть и Призрачного, чуждого этому миру, места. Ха-ха, Недомерок, да тот фрукт даже собственного хвоста поймать не сможет, не то, что загнать быстроногую дичь. А если проверить оболтуса в схватке с оборотнями, что интересного получится? Надолго сморчка хватит?