Вадим Климовской - Марш Обреченных. Финал

А пока, Барс настоятельно советовал обходить людские поселения, а приютится на юге Северного Королевства, там о них мало кто знал, и вряд ли беглецы будут мелькать перед баронскими и графскими физиономиями. В Свергилле им не выжить, а разгон с арестантским конвоем рано или поздно достигнет ушей капитана Рогвика либо придет депешей в мейдринские управления. Оборотни и гоблины получили свое. Сегодня твари зализывают раны, а завтра снова попрут на магические баррикады.

Одно Родж понимал лучше Эвелин и союзника Барса — это паршивое время всего-навсего надобно пережить. Переждать в какой-нибудь дыре, а уже тогда подумать о марше на юг.

Храмовник напялил на голову шапку, подымалась метель, и снег закружился вовсю. Арестантам, небось, тоже не сладко? Интересно разбежались по округе или дальше сидят в клетке кареты? Урок на выживание, господа бандюги!

Хибару какую-то найти да погреться. Да откуда она здесь найдется, лес и дорога?

— Барс что стряслось?

Зверь неотрывно таращился в глубину чащи, влево от дороги, в невесомые просветы между елей. Что же он там узрел? Зоркоокий наш! Снежные вихри застилали глаза, Эвелин тулилась к нему греться. Ух, же от нее воняло, невыносимо! А от него? Наверное, не лучше?

"Кажись изба?"

— Изба? В глухом лесу? Точно? — встрепенулся Родж.

"Да не ори ты! Точно. Пошли!" — гризолоид свернул с колеи, прыжком приземлился в сугробы, утопая меж "скрипучих" елей. — "Действительно изба".

Слава Аллону, мы спасены!

…Они ввалились без опасений и проверки, Барс вел себя спокойно и свободно ничего не переживая, значит, домишко пуст. Одноэтажное, приземистое строение, скорее всего, было отстроено для лесников и следопытов, и редко для заблудших путников.

Перевели дух, оказывается судьба, не только устраивала подлянки, но и услужливо одаривала редкими соломинками удач. Они растянулись в проходе, отогрелись, Барс влез следом, умостившись у кривобокого стола.

"О, даже есть печка… дрова! Родж растопи огонь! Родж! Родж!!"

Бесполезно. Люди спали. Дрыхнули в скудном тепле, но все же под укрытием ветхих стен. Барс снисходительно хмыкнул челюстями.

"Люди…"

Свирепый ветер играл лохмотьями и костями, болтая их во все стороны света. От сухого перестука кошки скреблись на душе, герцог Альвинский насупив брови, в сотый раз скосился на столетний, почерневший от времени дуб. Бока исполина носили характерные шрамы от ударов топора и крепежных гвоздей, кора местами не только обгорелая и в саже, но и обдерта от железных колец цепей. Самоуправство! Здесь на периферии, в провинциях Северного Королевства вовсю разгуливало самоуправство. Не успевает некий барончик, графчик или захудалый рыцарь получить именной статус: земли и замок, как тут же начинается, — налоги, публичные казни и своеволие. Законы Мейдрина в такой глуши ничего не стоят, кодекс рыцарства и чести — это пустые буквы на клочке бумаги. Власть сильнейших! Не суди ближних и не будешь, судим другими! Разве это относится к той погани, что карает за малейшее непослушание смертью? Ветер затих, и ветку перестало мотать и раскачивать. Скелеты накручивали круги на петле, взирая пустыми глазницами на столпотворение у векового дуба. На верхушке дуба захлопали крыльями вороны, бусинками-глазками таращась на прибывших издалека господ, по крышам запустевшей церквушки имени Аллона плясали разбуженные их визитом варханы, уродливо щетеня клыкастые хавала, и, высовывая поочередно розовые сдвоенные языки. Ох, не хватает сюда епископа Флаундского, он бы душу вытянул у вшивого рыцарства за глумление к Аллону, но это дело конечно поправимое, письмо отпишем и откомандируем.

Новый шквал ветра подхватил ставню и бросил ее на каменную кладку: гуп-п! Гуп-п! Набатом по вискам.

Снова затарахтели человеческие кости, аккомпанемируя стихийному порыву флейт. С подскоком срывается костяная нога и на нижнем суку, едва болтаются жалкие останки. Черепки скалятся кривыми зубами. Лохмотья и кость катится под напором настырного ветра по обледенелым лужам и лысым сугробам. Напирает с ходу на полуразрушенный колодец и с дребезгом грузнет в снежный налет. Альвинский мрачно оглядывает площадь Свитра, замечает побелевшие от перепуга гримасы в оконных квадратах и легкие колебания штор. Мда, ну и порядочки! Прям комендантский час!

— Скачут! — спокойно сообщил, басовито, генерал-фельдмаршал Королевской армии сир Рош Адьерс.

Герцог развернулся в седле, обращая внимание на приближающийся к ним эскорт с одной из узких улочек поселка. Даже с такого расстояния явно присутствовало не абы, какое замешательство. Нервозность. И правильно. За беззаконное рукоприкладство придется ответить.

— Мг! — прочистил горло командующий Королевской армии. — Я еще раз повторюсь, ваша милость, им нельзя доверять, они пособники Хорвута. Во всем ему потакали. Верные баронские коньки.

Слова генерала басовитым эхом разнеслись по площади, сорвав в полет с остроконечной башенки церквушки стаю варханов. Хлопанье крыльев и вредное уханье им на головы с верху. Это случаем не совет? Или приговор?

— А как вы, Луи, считаете, можно Лаутскому и Розанну доверять? — пошел на обманный ход Важич.

Проклятущий ветер! Затрепал тройкой скелетов и безногим полуостанком.

— Хорвут осмелился выступить против Земана и Халоута без ихней помощи и поддержки… — пауза, граф Луи Вирк закашлялся от ветра, а может, соображая, что лучше добавить, — с этого момента можно сделать верный вывод: он тоже не доверяет никому, в том числе хорошо проверенным друзьям. Мотивы Хорвута против Халоута очевидны — это земельный раздел. А мотивы против Земана… честно говоря, не совсем понятны.

— Та же возня с землей! — Буркнул, щурясь от мороза, полковник сир Стоуч, ему совсем надоело гарцевание на ветру в седле, но его милость Важич Альвинский пока еще не давал приказов спешиться.

— Возможно…

— В целом вы правы, граф, но как объяснить вот это? — и герцог твердо указал на скакавшие под порывами человеческие останки.

Луи Вирк смолчал, помрачнел, поправил шапку и тихо, наконец, прокомментировал:

— Сейчас на дороге прорва разбойников. От них одна управа — карательные меры, иначе гадов ничем не образумишь. В прошлом году сколотилось аж три банды, пугали весь тракт от Фарума до Рябок, еле с ними разобрались. Пока…

Его оборвал подоспевший разнобойный конский топот, эскорт с рыцарского замка Лаутского приостановился, до сих пор не поверив, кто перед ним мрачнее тучи, герцог Альвинский был сам не похож на себя. Самый старший из свиты эскорта поравнялся с кортежем владыки севера, миновал оруженосцев и гвардейцев охраны, подъехал к его милости. Альвинский пристально оценивал сухощавого, сорокалетнего мужа, пока тот не спешился и не преклонил перед ним головы, затем покинула сёдла и вся свита эскорта, преклонив колени.