Вадим Климовской - Марш Обреченных. Финал

— Ну, как он, Желудь?

— Паршиво, Кручень. Сам же видишь. Я постараюсь приостановить… боль.

Я понял, что Борнас сначала хотел сказать нечто другое, но вовремя взял себя в руки, с этим не стоило спешить, понервничать мы всегда успеем. Я отошел в темноту, надо все хорошенько обдумать, как поступать дальше, не сидеть же сложа руки, и чего-то ждать в этих долбанных стенах? Вспомнился отчего-то скелет предка эльфийских выродков, такого добра мы отыскали у лестницы с десяток. Кости и истлевшая за века одежда, трудно и предположить к какому дому они принадлежали при жизни? И когда в действительности жили? Но теперь это не важно, мы в Башне и пора ей открывать свои секреты. Столько усилий потрачено ради того, чтобы попасть сюда! Дотянуть до мерзких и неприступных человеку стен! И застрять в ее недрах, у самой лестницы! Лестницы?! Меня как громом поразило, а ведь, правда, лестницы! Борнас, конечно же, прав, первой наперво необходимо разведать, куда ведут спиральные ступени наверх? Вполне возможно и в библиотеку? От таких мыслей меня пронзило внутри энергетическим разрядом. В архивах Серой Башни в моей библиотеке точно такая же планировка — книги находились на самых верхних этажах. Помещения поддерживались в чистоте, секретари контролировали температуру в залах. Точно также по той же схеме могла быть устроена и библиотека в Одноглазой Башне, а почему и нет?

Борнас поднимался на ноги, всем, чем мог он уже помог, осталось уповать на милость Аллона, я с нервной поспешностью подскочил к магику.

— Мы не можем медлить, Борнас, вы были правы если в Башне и может существовать архив, то в библиотеке, а она на верху. На верхних этажах цитадели. Нужно взобраться наверх! Разведать лестницу!

Он смотрел на меня с тревогой, наверное, беспокоясь о моем душевном здоровье, но мой натиск побеждал, и я это видел.

— Сурок…

— Пускай кто-нибудь с ним останется, — опередил я его высказывание.

— Идите! Я останусь с ним, — тихо проговорил из темноты Рейван. Рыжик стоял на твердых ногах, готовый следовать за нами, Конек напротив, делал вид, что спал, а Кручень бережно гладил Сурка по голове. Свет Борнаса то затухал, то разгорался, и нам очень тяжело было определить, кто и как отнесся к предстоящему испытанию? Естественно все измотаны и уставшие, но работа есть работа. Выполнять миссию надлежало до конца.

— Кручень, — тихо. — Кручень!

Наемник не реагировал и не отвечал, продолжая держать на коленях голову Сурка.

Рейван опустил на его плечо ладонь.

— Кручень, ты нужен Алькиру, ступай с ним!

Солдат рассеяно повел головой, очнулся от дремоты.

— Ступай с Алькиром! Чем быстрее мы выполним задание, тем быстрее Сурок вернется в Мейдрин. Двигайся!

Бережно Кручень возложил затылок Сурка на плащ и встал рядом с нами, мне было особенно тяжело, обидно и стыдно на душе, они шли за мной ради денег, а идеи и цели эти призрачные и теперь не важные. Выполнить миссию стало всеобъемлемой задачей для всех нас.

…Борнас первый, я — второй, Рыжик, Конек с обычной для него неохотой, но деваться дальше не куда, подавленный вовсю Кручень — так мы начали подъем по крутой спирали в шпиль грозной и покинутой Башни. На душе пусто и давяще, мне мерещилось, будто мы не поднимаемся, а медленно погружаемся в пропасть, в ад кромешного мрака и кошмаров. Нас затягивало в пучину черноты и вселенской тишины. Ни единого звука. Ни единого постороннего шороха — только наши шаги и дыхание. Шаги и дыхание.

Лестница занимала четверть пустоты Башни, каким образом и к чему крепилась? С помощью, каких сил держалась в воздухе? Полнейшая тайна. Впрочем, глубокую любознательность объясняло одно и самое правдивое определение — древняя магия остроухих.

Ноги на сотом марше закоченели, затекли мышцы, и стало трудно дышать. Аллон всемилостивый, на какой мы высоте? Где мы? Может под самыми небесами?

Так с тремя остановками мы добрались до полного истощения, рухнули на последних ступеньках. Прочные перила обезопасили все наше продвижение, иначе кто-нибудь по-любому свалился бы вниз. Задрав голову, Борнас раскалил шар до максимального света и начал в одиночку обследовать предстоящий путь. Мы жмурились от яростного столпа, успев привыкнуть к полумраку. Через десяток минут Желудь вернулся, вернулся с переполняющими через край эмоциями.

— Через четыре марша начинаются помещения! Мы добрались до жилых этажей!

Я мгновенно почувствовал победу. Наконец-то!

Слабо кивнул и улыбнулся, а наши сотрудники лишь вяло постанывали. Оптимизм остался внизу, в холе Одноглазой Башни.

— Вставайте! Отдохнем на месте!

На каком таком месте мы может спокойно отдохнуть, если кругом нам не рады?

Вместо слов я первым подвелся на свои старые костыли, за мной неохотно потянулась вся наша банда.

Эти четыре марша я не забуду никогда, для нас они выявились сущим испытанием, труднее всех досталось Крученю, его мысли сосредоточенные на раненом друге не концентрировались на скором успехе, а сознание бултыхалось на волнующей поверхности реальности, готовое уйти в глубину — в самого себя.

С предельной осторожностью, я с Борнасом выползли в запыленные и заброшенные комнатушки. Пустые полки, полупустые столы, если раньше кто-то тут и обитал, то давно покинул эти стены. В одной из трех комнат, я увидел на столе книгу, на раскрытой посреди тома страницах в палец пыли, — дотронулся до нее и ошпарено отскочил, меня ждало полное разочарование и огорчение: талмуд растаял на глазах в пух и прах, даже не показав своих сокровенных тайн. Я в глубоком шоке подавил стон.

— И за этим мы сюда пхались? — за столько времени подал голос Конек, тон его никому из нас не понравился, но никто не нашел в себе силы ему нагрубить.

Мы с очумелым видом бродили по запустению, с разочарованием взирали на разбросанные вещи и домашний скарб.

— Эльфы, — прокомментировал ситуацию Кручень, вороша носком сапога ворох тысячелетнего тряпья. — Привет с глубин веков.

— Паскудство! — процедил сквозь зубы неуемный Конек, закипая.

Шар Борнаса висел у нас над головой, словно пророческое откровение Аллона.

— А ну стой! Не лезь! — в темноту закричал Желудь, и его грозный, резкий окрик отразился от стен.

Мы насторожено закаменели, хватаясь при всем при том за свое оружие, следя краем зрения, как Борнас медленно с осторожностью подходит к замершему и окаменевшему Рыжику и рукою отодвигает его в сторону. Наши глаза поднимаются к верху, и мы видим слабые контуры люка и застываем с разинутыми ртами.

— Магия! Лаз запечатан магией! — сообщает Желудь.

— Кажись, мы кое-что нашли, мессир Черствый?

Тут уже смолчал ради Аллона и Конек.

Мы гурьбой собрались над окошком в неизвестность.