Стив Виттон - Звездная долина

Путешественникам казалось, что они оставили за спиной не только Мурбрук, но и все ужасы последних дней. Путь их лежал через зимний лес. То здесь, то там на покрытых инеем ветвях краснели ягоды — следы минувшего лета и корм для зимующих в Анкарии птиц.

Вот дорога нырнула под своды густого ельника. Здесь снег тяжелым покрывалом лежал на еловых лапах, маленькие деревца превратились в гряду крошечных белых холмиков вдоль обочины. К полудню погода переменилась: понемногу начали собираться облака. И все же можно было надеяться, что мороз продержится еще некоторое время и путешественники беспрепятственно доберутся до горной гряды, за которой в глубокой долине, надежно скрытой от посторонних глаз, лежал Штерненталь.

Их путь шел через самую глухую часть леса. Ели здесь росли так часто, что уже в нескольких шагах от дороги ничего нельзя было разглядеть. Вдобавок дорога все время петляла, огибая холмы и овраги, так что путешественники могли видеть лишь короткий ее участок до очередного поворота.

Вечером они разбили лагерь возле дороги, где молодые ели образовали естественный шатер, защищавший от ветра и снега. Фальк не без удовольствия достал из мешка еду, уложенную заботливой хозяйкой «Золотых капель», — хлеб, вино, ветчину и солонину. Они поели молча, прислушиваясь к звукам ночного леса — шороху ветвей, поскрипыванию снега, приглушенным крикам птиц и зверей.

Впрочем, единственным зверем, которого они видели до сих пор, был огромный волк, сопровождавший их от самого Мурбрука. Все это время он бежал рядом. Если кто-нибудь из путешественников бросал взгляд на него, волк останавливался, как будто ожидая, что его пригласят присоединиться к компании. Но ни Фальк, ни Джэйл явно не хотели этого. Зара же явно сочувствовала зверю. Она спасла волка из западни, и судьба его была ей небезразлична.

Путники не могли не заметить, что чем дальше они ехали, тем ближе волк подходил к ним. За минувший день дистанция между ним и путешественниками сократилась. Зверь явно старался держаться ближе к людям. Иногда он отбегал в сторону, как будто учуяв что-то, и Фальку казалось, что волк решил прекратить преследование. Юноша вздыхал с облегчением, но вскоре могучий зверь снопа оказывался рядом. Фальк видел, что в эти мгновения мимолетная улыбка трогает уголки рта вампирши. Казалось, общество волка ей приятно.

В первый же вечер, когда они расположились на отдых, Зара бросила кусок копченого мяса на тропинку, примерно в тридцати шагах от костра. Зверь, залегший у обочины, тут же поднял голову. Его янтарно-желтые глаза внимательно изучали сидевших у огня. Зара дала знак своим спутникам, чтобы они соблюдали тишину и не делали резких движений. Сама же она как ни в чем не бывало прихлебывала вино из фляжки, лишь краем глаза поглядывая на волка. Но тот не двигался. Очевидно, он раздумывал: следует ли принимать подарок.

Прошло целых десять минут, прежде чем волк поднялся. Все его могучее тело от носа до кончика хвоста дрожало от напряжения. Медленно-медленно он стал приближаться к брошенному куску, а вампирша, серафима и человек старательно смотрели в противоположную сторону. Наконец волк замер, бросил быстрый взгляд по сторонам, затем его зубы впились в добычу, и он пустился наутек. Зверь вернулся на свое место и лег на снег, не спуская глаз с Зары. Фальк, украдкой наблюдавший за зверем, мог бы поклясться, что в его янтарно-желтых глазах светилась благодарность.

На следующий вечер Зара снова бросила волку кусок, на этот раз мясо упало на расстоянии двадцати шагов от костра. И снова волк помедлил, но потом все же решился забрать угощение. Та же игра повторилась на третий и на четвертый вечер, зверь подходил все ближе и ближе. Было видно, что каждый шаг дается ему с трудом. Он не привык доверять людям, вся его натура восставала против этого, и все же где-то в глубине своего звериного сознания он понимал, что Зара, однажды спасшая его из капкана, не причинит ему вреда и сейчас.

Волк привыкал к путешественникам, а те привыкали к его неизменному присутствию. В первую ночь Фальк не смыкал глаз, вслушиваясь в каждый шорох, — ему казалось, что зверь вот-вот прыгнет на него из темноты. Но ничего не произошло ни и эту ночь, ни в следующую, и постепенно страх сошел на нет, Фальк начал верить, что страшный зверь не причинит им зла.

Но чего, собственно, хочет от них волк?

Никто этого не знал.

На третий день пути они вышли к болоту: перед путешественниками расстилалась кочковатая равнина, почти скрытая от глаз белесым туманом. К этому времени все-таки потеплело и болото начало оттаивать. На взгорках росли искривленные сосны, в ложбинах были различимы черные пятна открытой воды, по краям извилистой тропы хлюпала жижа, пахло травой, которая долгие месяцы пролежала в болоте и начала разлагаться. Сквозь затянутое облаками небо время от времени пробивались солнечные лучи, которые тут же поглощал туман, и тогда казалось, что в белой туманной завесе бродят какие-то едва различимые фигуры.

Под копытами лошадей постоянно хлюпала вода, болото вздыхало, булькало, словно огромный кипящий котел. Лишь остовы мертвых деревьев, темневшие в тумане, позволяли не терять ориентации. Фальк подозревал, что, если они собьются с дороги, им придется нелегко, и поэтому пристально следил за тропой, а также за Серафимой и вампиршей — они бывалые путешественницы, и он всецело доверял их опыту.

Это была бесплодная, безжизненная земля.

Но действительно ли безжизненная?

Пожалуй, не совсем. Вечером их первого дня на болотах — и четвертого от начала путешествия — Фальк увидел, как в тумане что-то движется, что-то едва различимое, похожее на клубящийся пар. Порой эти облака пара уплотнялись и можно было разглядеть нечто походящее на человеческие фигуры. Фигуры эти блуждали в тумане — сталкивались, расходились, не произнося ни единого звука и не подавая виду, что замечают друг друга или путников.

Меж собой путешественники почти не разговаривали — каждый был погружен в собственные мысли, так что поначалу Фальк даже обрадовался: наконец-то ему было на что посмотреть, помимо мрачных и отрешенных лиц своих спутниц.

Фальк прищурился, чтобы получше разглядеть странных существ, подступавших нее ближе к тропе. Ему показалось, что в руках у них фонари, чей бледный свет слабо мерцал в тумане. Но тут порыв ветра на миг разогнал белесую мглу, открывая безрадостный болотный пейзаж, и огни тут же погасли, чтобы несколько мгновений спустя снова вспыхнуть, но уже в стороне от дороги.