Мария Филиппова - Гшер. Части неделимого

— Ты в какой группе? — Пока я думала, парень успел прислониться к стеночке и мирно заснуть. Пришлось его тормошить, после чего он все-таки соизволил проснуться.

— В той же что и ты. Хотя я крайне удивлен, что ты попала именно сюда. На мой взгляд, твои способности имеют вполне определенный деструктивный характер.

— Ничего подобного, на самом деле я безобидная среднестатистическая волшебница со склонностью к добродетельному излечению страждущих. — Огрызнулась моя светлость. Парень только усмехнулся и смиренным тоном заметил:

— О да. Именно это все вчера и наблюдали, когда ты вполне успешно пыталась убить Главу Акарэи.

— Почему успешно-то?

— А его со вчерашнего дня никто не видел. Вот как крыша в зале обвалилась, так о нем больше ни слуху не духу. В общем, сейчас ходит мнение, что ты засланка Гшера и твоя цель — искоренение наиболее сильных магов.

— Опять?! — Возмутилась я вслух, хотя следовало бы промолчать. Что у меня такого с лицом, если меня уже второй раз в жизни принимают за шпионку Гшера? Сперва брат с Лексом, теперь вот в академии все с ума посходили. И почему-то опять из меня пытаются сделать убийцу, может это судьба, а?

— Что, извини? — Невинно поинтересовался Азал.

— Ничего. — Буркнула я. — Ты тоже веришь в этот бред?

— Ну бред-то он на самом деле заразителен, но поскольку лично мне все равно откуда ты и зачем пришла сюда, то даже если я и поддался массовому психозу, то желания спрятаться от тебя подальше не испытываю. Хотя, это может моя неуемная смелость толкает меня в общество самого опасного существа академии. — Хмыкнул парень, отлипая от стенки с целью выйти на свежий воздух, поскольку общий сбор должен был уже начаться, о чем Азал не забыл мне напомнить. — Но знаешь, каким бы бравым храбрецом я ни был, мне безумно интересна причина такой лютой ненависти к Главе. Или к Магистру Вирлану, что, как выяснилось, одно лицо.

— Понятия не имею о чем ты говоришь. У меня вообще проблемы с памятью.

— Угу. Избирательные. — Тихо хмыкнул мой собеседник.

После недолгих блужданий мы выбрались на улицу. Довольная большая площадь (так и тянуло назвать её плацем) была заполнена сонно-зевающими кучками первогодок и стройными рядами старших учеников. Судя по разнообразию облачения каждый факультет, группа и курс имели разную форменную мантию украшенную отличительными эмблемами. При всем многообразии цветов толпа не выглядела разношерстным цирковым сборищем, вообще от официоза прямо-таки зубы ломило.

Мы увидели только пять сонных и помятых парней в таких же серых и бесформенных тряпках, из чего можно было заключить, что наша маленькая группа неопределенных талантов особой пунктуальностью не отличалась. Медленно пробираясь сквозь неорганизованное сборище новоиспеченных студентов к задним рядам я успела заметить и настороженные взгляды местами разбавленные заинтересованностью, и шепот за спиной, свидетельствующий что меня уже знают. Ну и пусть, мне-то что?

Брусчатка под ногами пестрела выбоинами, идти пришлось не поднимая головы, чтобы не уронить свой мрачный авторитет вместе с собственным телом, так что когда я все-таки подняла взгляд выше уровня плеча соседа, то просто не смогла сдержать удивленного выдоха.

Академия была неповторима! Древне здание, сохранившее свое мрачное обличье, горделиво возвышалось остроконечными шпилями башен над тихо шумевшими елями. Широкие полукруглые окна последних этажей и ажурные ограждения балконов ничуть не добавляли мягкости общему стилю многовековой давности, когда в моде были здания несущие в своем внешнем виде непоколебимую стабильность. Академия подавляла и в тоже время вдохновляла, вселяла необъяснимую гордость и желание остаться в этом отгороженном мрачным лесом мире постижения магии. Пусть изнутри обтесанная временем роскошь обстановки перемешивалась с заброшенностью, пусть система образования невообразимо устарела, но внешне Высшая Академия Искусства Магии имени Акарэя Просвещенного была действительна достойна желания в ней учиться. Она была похожа на суровую волшебницу-воительницу из легенд прежних эпох волею мелких людишек загнанную в рамки узкого понимания. И дело было даже не в агрессивной красоте здания, о былом величии говорила магия, пропитавшая древние камни фундамента, стен и площади. Несомненно, когда-то, явно еще до прихода Магистра Вирлана в качестве хозяина, академия была оплотом науки и волшебства. Невыразимо жаль, что сейчас вся эта мощь была ощутимо подпорчена погрязшими в собственной мнимой величавости людьми. Я ничего не имею против этой расы, но эльфы Ночи точно по достоинству оценили бы и с соответственным уважением отнеслись к этому месту.

— Н-да, могло быть и лучше. — Протянул Азал, его соседи в серых балахончиках согласно кивнули.

Я промолчала. Ну не объяснять же им, что академия как старинные боевые доспехи, которые за ненадобностью повесили на стенд и преступно позволили покрыться ржавчиной. Нет войны — нет надобности в ратном обмундировании. Не использовать же в самом-то деле закаленную опытом сталь в драке с соседом, когда вопрос решается пинками и самым острым предметом является язык сварливой жены?

Люди слишком избалованы той простотой, с которой магия стала подчиняться. Да и мирная жизнь в стране, способной диктовать свои условия, не прибегая к военным действиям, повлияла расслабляюще. Исчезла необходимость в боевых магических фортах, а они, покрытые мхом и приспособленные к современным интересам людей, остались. Ненужные и неспособные измениться полностью они погрязли в бюрократии и пыли ежедневной пустой суеты, не сохранив даже памяти о себе как о действительно некогда необходимых вещах.

И теперь, какими бы заклинаниями с грязью и ржавчиной не бороться доспехи никогда не заблестят с прежней гордостью. А переплавить, вдохнуть в них новую жизнь, не дадут любители древностей с громкими названиями.

— Интересно, над нами ежедневно так будут издеваться? — Простонал стоящий рядом с Азалом чистокровный человек.

— Ежеминутно. — Мрачно произнесла я. Какая-то пустота незаметно поселилась там, где недавно было раздражение и другие эмоции. — Ежедневно и ежегодно. — Я развернулась к парням, непонимающе нахмурившимся на мой грубый тон. — Поздравляю вас, господа, вам выпала честь учиться в неупокоенном кладбище истории. Не удивляйтесь если во сне к вам придут видения кровавых баталий, а ночи будут разбавлены стонами умерших под этими стенами.

— Вот теперь я точно понял: утро добрым не бывает, если наступило раньше часа дня. — Чуть ли не обиженно вздохнул Азал. — Могла бы и промолчать, между прочим. — Попенял он.

— Молчание — золото, и пока я не увижу сияние этого благородного металла у сеня на ладони, буду говорить когда, что и где мне вздумается.