Татьяна Леванова - Сквозняки. Ледяной рыцарь

Небо только чуть посветлело, когда Г-Маша вышла из дома. Нежно-бирюзовое i сияние разлилось над заснеженными сонными крышами. Несмотря на то 4i о § хозяйка подробно объяснила, как прой- § 1 ти до часовни Звезд, девочка на всякий случай спросила у фонарика колокольцев и уверенно пошла по тонкому сив е? му лучу вдоль по широком, раскатанной санями улице. фл

В центре деревни сходились три улицы, образуя как бы звезду с тремя лучами. Маша вышла на площадь и остановилась, всматриваясь и раздумывая. С той стороны, откуда она пришла, на площади стоял на первый взгляд простой дом-пятистенок, только без хозяйства, забора, пристроек. Выглядел он нежилым, лишь чадящая в зимнее небо труба свидетельствовала о том, что внутри кто-то есть. Справа находилось широкое здание, в этот ранний час в окошке горел свет, виднелись длинные столы, суетились люди за какой-то работой. Строение прямо напротив Маши более всего напоминало колокольню, сложенную ребенком из спичек, изящную, бревенчатую, красивую, как игрушка, но та-0 кую темную, что впечатление от нее оставалось двойственное. Конечно, было АЛ приятно и интересно смотреть на высо-рЗ

кую четырехугольную оашню, вздымающуюся к небесам, венчающую аккуратщ

33 ное приземистое строение с четырьмя окошками в разные стороны света, но в S то же время что то древнее и странное чувствовалось в часовне Звезд, таким не? могло быть деревянное здание, может, только каменные развалины давно ушедших цивилизаций.

Глубоко вздохнув, девочка послушалась синего луча и подошла к деревянной башне, поднялась на три ступеньки простого крыльца без перил, постучала в дверь костяшками пальцев (варежек на Машины руки в сундуке не оказалось).

— Что за дурень барабанит в часовню Звезд, — послышался недовольный голос дядьки Сухостоя. Маша открыла дверь, за ней, видимо, для тепла и от ветра висел толстый ковер, точь-в-точь как в замке Громовая груда. Откинув его, девочка оказалась в не слишком просторной восьмигранной комнате с несколькими дверями. Она была тесно заставлена столами и лавками, железная печь посередине казалась лишней в этой обстановке. Множество самой разнообразной посуды, глиняных горшков, мисок стояло на столах и полках над и под четырьмя окнами, а также у дверей. Воздух казался таким же тесным, захламленным из-за самых различных запахов. На стене напротив двери, над окном, висела огромная картина, изображающая стоящего на задних лапках ежа с большими, забавно торчащими ушами. В передних лапах он держал какой-то листочек.

Дядька Сухостой стоял у печки, держа в руках тарелку с испорченной едой: крупно порезанный картофель и куски рыбы украшала серо-зеленая плесень,

— А, ученица, — обрадовался он ей, — заходи, заходи, присаживайся. Вон, смотри, что я раздобыл.

— Вы так оголодали, — отозвалась девочка, при виде содержимого тарелки ее замутило.

— Что? — отозвался лекарь. — Метнет, я не собираюсь сам это есть. Вот скоро сюда приведут одного мальчишку —

дети часто болеют зимой — и ты покажешь методы твоего папы на практике. а — Вы что? — опешила Маша» — Про 0 плесень я же пошутила. А — Не хочешь делиться? прищурился Сухостой. — Ну так я сам поэкспериментирую.

— Не вздумайте! — угрожающе на-Ж двинулась на него Маша, — Что у вас в § Опушкине сделают с лекарем, если я

S расскажу, что вы отравили больного? рЗ

— Ах вот ты как! — рассердился Сухостой. — Назвалась дочкой лекаря, рецептами делиться не хочешь, еще и в ученицы набиваешься?

— Я в самом деле дочь лекаря, и если найду в окрестностях деревни ингредиенты, я поделюсь с вами папиными рецептами, — жалким голосом пообещала Маша. Она представила себе, как расстроится тетка Марья, если ее прогонят из учениц. И потом:, если ей предстоит в этом мире миссия Сквозняка, знания местных трав и рецептов могут оказаться весьма полезными.

— Думаешь, я тебе поверю? Так вот же, милая, не будешь ты моей ученицей. Недостойна!

Маша минуту смотрела на гордо скрестившего руки на впалой груди лекаря, потом глубоко вздохнула, чтобы не нерв ничать, и сказала:

— Недостойно такого ученого лекаря хитростью выманивать чужие рецепты. Тетка Марья уже полдеревни обежала, хвастается, что вы взяли меня в ученицы. Как вы объясните, что так быстро прогнали меня? Я и часа у вас не работала, и вообще еще ничего не сделала.

И тогда я всем расскажу, что вы сами ничего не умеете, только используете чужие знания.

Маша, конечно, блефовала — она и понятия не имела о том, позорно или, наоборот, принято делиться рецептами в этом мире. Просто предположила, что и тут может быть конкуренция. Ведь ей так обидно было отступать от уже намеченного плана — ученичество, теплая, сытная жизнь у тетки Марьи, можно затаиться на время, исследовать быт и обычаи мира, привениха тем временем про нее забудет, а по весне можно пойти пешочком по лесам, в поисках ледяного рыцаря… Маша уже привыкла звать его рыцарем, а не рысарем, потому что с последним словом у нее скорее ассоциировалась банда чистопородных детей Гри вухи, чем заколдованный незнакомец, А нуждающийся в помощи. Q Ледяной рыцарь! Его же везли в Опушкино, к лекарю! «р

— Ну* хорошо, — прервал ее мысли дядька Сухостой. — Пусть на твоем плачевном примере все убедятся, как тяже-Ж л о стать учеником лекаря Звезд. Я обе § щал тебя принять — и приму, но только если ты пройдешь три испытания»

— Экзамены??

— Первое ты получишь сегодня, мне надо хорошенько все обдумать. А пока займись уборкой! — он подтолкнул по столу к Маше тарелку с заплесневелым картофелем. Девочка почувствовала, что ее сейчас стошнит, и отвернулась,

— Тряпка, помойное ведро, веник и лопата в правом от входа углу, — распорядился дядька Сухостой, — Можешь не слишком жалеть больное плечо, я как раз работаю над твоей мазью. Насупившаяся Маша взяла в указанном углу (там оказалась уборная — деревянное сиденье с дыркой и кувшин с водой) помойное ведро, скинула в него с тарелки плесень, затем принялась разгребать посуд}' и пузырьки на столах. х Похоже, Звездный лекарь никогда не ут-'''Ж

руждал себя уборкой. Отдохнувшая за ночь Маша справилась быстро, она как раз отмывала липкие круги от бутылочек с микстурами на деревянных столах, когда в часовню заглянули первые посетители. Зябко кутающаяся в шаль, накинутую на потертую каракулевую шубу, женщина, и с ней мальчик лет семи, в тулупчике и больших, не по возрасту, валенках,

— Опять дети, — проворчал лекарь, г — rAjrr 6 — 4122Леванова?

отпирая правую дальнюю дверь, за которой обнаружилась лавка, накрытая стеганым одеялом, на котором лежала деревянная трубка, — Давай послушаем тебя, И почему этой зимой столько больных хриповиной?