Добрый Лич - Карандаш и линейка

— Это будет малый зиккурат! — резко оборвал зодчего Тахем. — Не больше шестнадцати локтей в высоту! Я продолжу как и раньше следить за строительством большого зиккурата, а ты тем временем займешься малым… Возьмешь несколько колдунов и бригаду рабов. Я хочу видеть малый зиккурат готовым уже через несколько месяцев! Ты хорошо работаешь во славу господина нашего Йог-Сотхотха, считай это еще более высокой честью и знаком особого доверия к тебе! Лицо Атисмана осунулось. Малый зиккурат — вот еще напасть! Его команда готовилась строить большой несколько лет, создавала планы и схемы штудировала рукописи, переданные из самого Лэнга и все равно, уже тут продолжала работать! Почва, особенности погоды, грунтовые воды… Десятки факторов, которые они не учли ранее, пришлось в срочном порядке вносить в план. Несколько десятков зодчих кроме него работали над лежащими на столе планами несколько недель… Теперь же ему нужно будет проделать ту же работу, всего за несколько месяцев! При том, что помощи ждать не приходится — остальные строители укрепляют столицу или отбыли с войсками для постройки оборонительных сооружений!

— Ты чем-то недоволен? — холодно поинтересовался жуткий старик.

— Нет, нет! Все хорошо, повелитель! Я берусь за работу, только передам все дела кому-то из младших зодчих… — испугано отшатнулся Атисман.

— Я хочу, что бы ты начал уже сегодня к вечеру. Надеюсь, с этим нет проблем?

— Ммм… Простите повелитель, после того как сгорела библиотека пропала вся нужная документация по почве в округе и прочему… Мы тратим очень много времени сканируя и… — сбивчиво начал колдун.

— Опять этот пожар! Проклятые ларийцы! Стоило вырезать во славу Древних весь их поганый город! Что именно тебе надо!? — злобно спросил Тахем.

— Кто-то из местных строителей, повелитель! Знающий что к чему! Это очень ускорило бы работы, я бы быстро выбрал место, и мы сразу бы приступили к работе!

— Строитель? Я распоряжусь. Его скоро приведут, будь готов… Ктулху фхтагн!

— Йа, йа, Ктулху фхтагн… — уныло подтвердил Атисман в спину удаляющемуся креслу и его владельцу, после чего облокотился на стол и обхватил голову руками.

Закутавшись в плащ, Атисман заканчивал создание новой башни со смотровой площадкой на вершине. Пониже и поменьше предыдущего шпиля, пронзающего небо над исполинской стройкой, ведь эта-то будет намного меньше… Камень искрился от колдовства, соединяющего его воедино, а через монотонный гул, доносящийся от большого зиккурата и инкубаторов цреке, слышалось потрескивание. Место, где предстояло появится малому зиккурату Атисман выбрал только примерно, основываясь на быстром сканировании почвы и успешности расположения — совсем близко от материалов и бараков рабов. Зодчий вздохнул и осмотрел свое творение, перебирая невеселые мысли. Ему пришлось передать все дела по стройке большого зиккурата Гаину, который был этому несказанно рад, пока не встретился лицом к лицу с повелителем Тахемом. Последний действует на кого угодно очень отрезвляюще. Отбор бригады рабочих и нескольких помощников не забрал много времени — если смотреть в общем, первых было хоть отбавляй, а вторых нужно было всего-ничего. На этом настоял все тот же повелитель Тахем. Сзади послышались шаги и обернувшись, Атисман увидел пару солдат и молодого колдуна в фиолетовом плаще, ведущих под караулом худосочного старика в очках с толстыми стеклами. Изнеможенный, он был одет в порванный и перепачканный в пыли костюм и едва волочил ноги.

— Повелитель Атисман? — осведомился «незабудка», когда конвой подошел ближе.

— Да. В чем дело?

— Повелитель Тахем приказал доставить к вам этого человека. Он может быть полезен, кажется, в былые дни старик был хорошим строителем. Колдун хмуро перевел взгляд на скрытое в густой бороде лицо старика.

— Строителем? Чего? Где?

— Не знаю, повелитель. Он просто был известным. — немного стушевался младший офицер.

— Известным? И что такого ты построил, старик? — скептически уточнил колдун на чистом ларийском. Застежка в виде пресвятого Ктулху даровала возможность свободно изъяснятся на этом варварском наречии.

— Треть города, что вы разрушили. — едва слышно ответил тот.

— Смыслишь что-то в подготовке фундамента? Знаешь об особенностях местной почвы?

Старик пренебрежительно фыркнул, за что тут же получил тычок прикладом мушкета под бок и хрипло закашлялся.

— Да, господин. Это мой город, моя земля. Я знаю о ней…

— Ну и ладно. Мне потребуются твои знания… — кивнув солдатам, хмуро ответил колдун и, развернувшись, направился к башне.

На смотровой площадке, возвышающейся недалеко от поднимающегося в небо малого зиккурата, горел яркий свет. Глубокой ночью башня казалась одним из маяков, разбросанных в самой оживленной части симбаларя — недалеко от стройки большого зиккурата, совсем близко от инкубаторов цреке и разбитого лагеря бесчисленных серых легионов. Устроившись в удобном кресле, облокотившись на стол, Атисман обхватил голову руками и испещренными кровавыми прожилками глазами уставился на огромный лист бумаги. Несмотря на приличную высоту и ни на миг не прекращающиеся работы на стройках, единственным звуком, всецело заполонившим площадку, было шуршание трех карандашей скользящих по бумаге. Левый глаз зодчего дергался, а кожа на лице приобрела нездоровый светло-серый оттенок. Он уже не помнил, сколько дней нормально не спал. Пять? Шесть? Когда там он вышвырнул прочь этих безруких идиотов из бригады Югвара Камня?.. Ладно, не важно. Усталость не была его главной проблемой. Если ты зодчий, научись не спать несколько дней к ряду, беспрерывно работая, или найди другую профессию. Главной проблемой был повелитель Тахем и эти проклятые планы! Жрец Древних даже после передачи работы над малым зиккуратом постоянно наведывался в башню. Это выводило из себя, пугало и не давало нормально работать. Но Ктулху Всеблагой, как ему-то сказать об этом!? А еще эти планы… Атисман с ненавистью уставился на бумаги, разложенные на столе. Из-за спешки он начал стройку на не слишком удачном месте и теперь сама земля противостояла его таланту и мастерству! То и дело приходилось что-то исправлять, колдуны-соглядатаи постоянно прибегали с донесениями о новой напасти.

Он сражался с землей! С ларийской, будь она трижды проклята, землей! И даже не мог использовать колдовство… Все, что у него осталось — мастерство архитектора и вспомогательные заклинания. Он мог бороться лишь одним способом — укрепляя зиккурат, делая его лучше и надежнее. А ведь ему еще предстояло выдержать переходы… В какой-то момент сила зелья, удерживающая Атисмана от сна ослабла, и глаза сами собой закрылись. В этот же момент три карандаша заскользили по бумаге, сначала вырисовывая ровные линии, а потом и вовсе распаривая ее на части…