Добрый Лич - Власть триединства

Командир отряда гвардии князя натянул поводья, останавливая лошадь посреди лесной дороги. Повинуясь приказу, на рвущихся вперед гончих рявкнул дрессировщик, заставляя халифатских демонов присмиреть и усесться на землю рядом с лошадьми гвардейцев. За последних несколько часов, молодой гвардеец возненавидел княжеские леса, гончих, проклятых Бездной разбойников, обчистивших сборщиков подати и весь мир в целом. Преследовать двоих выживших в бойне у кареты было делом нелегким — казалось, сам Всевышний вознамерился помешать их поимке и все время сбивал его отряд со следа. Богохульство, конечно, но больше никак подобное гвардеец объяснить не мог. А потом над миром взошла алая луна приблизившейся вплотную кометы. Даже немало повидавшие гвардейцы порядком растерялись, остановив лошадей и уставившись в небо. Халифатские гончие и те затихли, все вокруг замерло в ожидании. Когда же комета начала отдаляться, исчезая в звездной дали, а все уже облегченно выдохнули, командир услышал эхо отдаленного взрыва. Сориентировавшись, отряд помчался дальше по дороге, но вот теперь…

— Это еще что за напасть? — в сердцах сплюнул на землю гвардеец. Из-за стены леса прямо перед ними в небо поднималось три сияющих вихря. Первый, будто сплетенный из солнечных лучей, второй, словно наполненный чернильной тьмой, а третий походил на закрученную спиралью радугу…

— Что будем делать, командир? — тихо спросил один из солдат. Громко засопев, гвардеец опустил забрало шлема и вогнал шпоры в бока лошади.

— Поедем туда и узнаем, что это за семя Бездны.

Над лесом загремел гром, отозвавшийся в ушах командира отряда стуком брошенных игральных костей. На мгновение ему стало не по себе из-за происходящего, но рукоять меча, вокруг которой сомкнулась его ладонь, успокоила гвардейца… Это всего лишь гром.

Город гудел, гудел даже ночью. Это было верным признаком того, что он по своему «жив». Сейчас улицы были пустынны, но днём… Днём по улицам-венам бежала кровь, то, что дает городу жизнь — его жители. Тысячи, десятки тысячи людей — все они были частью города, делали его таким, каким он есть, их жизнь перетекала в каменные дома, брусчатые мостовые, в стены поместий и башен…

Этот, отдельно взятый город выделялся среди остальных. Архитектурой, воздухом, но главное населением — именно люди делали его особенным. Его жители отличались от других горожан так же, как зрячий отличается от слепого. Они знали, что, как бы безумно это не звучало, город вокруг них и правда жив. Знали о том, что он дышит тысячами дымоходов, растет, с каждым годом отвоевывая все больше земли у окружающих его леса и полей, питается, пожирая жизни неосторожных глупцов, и испражняется, каждый день, порождая кучи мусора… Знали, но их это мало интересовало.

Это было буднично и обычно. Все сверхъестественное было для этих людей обычным делом, потому что они сами были частью этого «всего». Если смотреть в корень — люди остаются людьми в любом случае. Пусть они овладеют неведомой силой, пусть сделают открытия способные толкнуть человечество на столетия вперед, пусть создадут что-то, способное удивить даже Богов… Но в любом случае, по сути своей люди остаются людьми всегда и везде. Даже в этом городе, возможно, одном из самых странных во всем мире, жили обычные люди. Среди остальных, их выделяло только знание.

Урвиш населяли колдуны. По мнению многих философов и ученых, город вроде этого не мог существовать, ведь всем хорошо известно — колдуны владеют силой, сила ведет к самолюбию, самолюбие не позволяет перед кем-то выслуживаться. Надо же кому-то, в конце концов, подметать улицы, продавать прелые овощи и шить одежду? Правда, и самому Урвишу и населяющим его колдунам было глубоко плевать на мнение каких-то ученых и философов — они существовали, а если быть совсем точным, сосуществовали, дополняя друг-друга. Как и в любом другом искусстве, в колдовстве были лучшие и худшие. Так или иначе, судьбу человека определяет талант, в этом городе это было главным правилом. Если ты хорошо колдовал, тебя ждали радужные перспективы, вроде места служащего или секретаря, если же ты колдовал плохо… В общем, продавцов помидоров и прислуги в городе хватало. Многие считают, что города колдунов, конечно, при условии, что такие могут существовать — темные, угрюмые и жутко опасные места, если вы сами не колдун. Это было довольно распространенным заблуждением, которое вполне удачно опровергал Урвиш. В том смысле, что он не был темным и угрюмым местом. Опасным для не обладающего колдовской силой — сколько угодно, но не угрюмым.

Город раскинулся среди бескрайних лесов, таких древних, что некоторые деревья, появись у них такое желание, рассказали бы парочку забавных историй о превращении обезьяны в человека. Узкие улочки, вымощенные камнем, двух-трех этажные дома, все из того же камня, крыши, покрытые разноцветной черепицей, высокие башни, шумные базары, сияющие чистотой площади и поместья, больше похожие на дворцы… Это был самый обычный город, населенный не совсем обычными людьми. И сейчас он спал. Хотя, нет, Урвиш никогда не спал. Город всего лишь дремал.

По плохо освещенным редкими магическими фонарями улицам неспешно прогуливались патрули ночной вахты, сплошь состоящие из не слишком смышленых боевых колдунов. Крышами домов и поместий бесшумно крались адепты магии теней, занимаясь честным воровством. Из круглосуточных трактиров слышался веселый хохот, а в их окнах время от времени вспыхивали магические огни, из подвалов старых мрачных домов доносились визгливые голоса демонологов, призывающих в мир тварей из самой Бездны и ворчливое бормотание алхимиков, проводящих свои эксперименты. На верхних этажах башен светился свет, давая понять, что аэроманты, укрощающие воздух, тоже не дремлют. В темных же подворотнях на позднего прохожего поджидали перекачанные колдуны, практикующие особую, уличную магию… А на главную улицу уверенно ступил человек в темном плаще с капюшоном.

Еще мгновение назад его не было, но вот сейчас он здесь — мрачно осматривается и тут же неторопливо идет по брусчатой мостовой к центру города. Господа удачи старались не приближаться к этому человеку, а стражники ночной вахты опасливо обходили его стороной. Всем, кто мог видеть по-настоящему, заглядывая прямо в душу к человеку, было понятно — этого прохожего лучше не трогать. Слишком уж много в нем магии, магии чистой, не разбавленной печатями демонологов и силой их слуг или гудящими от энергии артефактами. Такой, какой она была раньше. С такими не шутят, это не колдовская элита, о нет — это те, кто прячется в тенях освященного благословениями и служащего церкви мира. Их сила чище, потому, что так ее легче скрыть, и главное — даже смерть не может остановить этих отчаянных людей. Фигура, легко теряющаяся во тьме, беспрепятственно прошла через площадь Благословений, известную благодаря заклятию, наложенному на нее больше сотни лет назад и все еще действующему. Брусчатка на площади сияла чистотой отполированного до блеска мрамора, а фонтан плевался чистейшим вином, к сожалению превращающимся в воду уже через десять минут…