Руфи Руф - Ля-ля, детка!

Если Сергея не насиловали в детстве, то почему он говорил об этом со мной? Почему придумывал о себе такие странные истории? Я не знаю. Я и правда не знаю.

Сентябрь только начался. Тёплые поцелуи лета чувствуются на всем теле. Солнышко не хочет уходить. Я решила выбраться на Андреевский. Не один же свет в окошке — Серёжа и компания. Можно и одной себя развлечь. День получился удачным. Молодые ребята на Спуске играли рок-н-ролл. Двое из них — супружеская пара. Девушки остальных членов группы вместе изображали передвижной фанклуб. Певица в перерыве кормила грудью малыша и отдавала его подруге, у которой на второй руке спал такой же кузька. Дети постарше бегали рядом. Собралось много слушателей — музыканты хорошо играли и пели. Я ушла после "Гей Джуд", которую исполнили хором. Чудесное настроение всех, кто там был, множило позитив. Шестьдесят человек получали удовольствие одновременно. Все вокруг были проняты духом счастья и понимали, что вечер — особенный. Я видела так много счастливых людей вместе. Тихие, мирные… Они все улыбались и радовались как дети! Настоящий джекпот после поездок в метро — с хмурыми мужчинами и несчастливыми женщинами на грани слёз. "Не плачь девочка, он не вернётся, он не любит тебя". "Не стоит из-за него портить глазки и уродовать лицо потоками чёрной туши, которую видят все!".

На волне позитива я пришла домой. Мне больше не хотелось себя сдерживать и я написала Серёжке, впервые так открыто, что люблю его. Невыключенный капслук, куча восклицательных знаков… Даже не помню о чём мы говорили после. О концерте? О его полуночной уборке?.. А моя жизнь в это время текла своим чередом…

У секратарши новая цветастая юбка. Дома, как обычно, дурдом. В киношке — "Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца". Старого директора уволили. Выигран суд по семейному делу: никто больше не скажет обо мне, что я — "сапожник без сапог"! Херсон… Пять лет не была на кладбище у родных. Десятилетние хулиганы в трамвае, и я выбрасываю их одежду на ходу — в окошко, на рельсы. Детки из клетки втирают мне в голову жвачку и дома приходится вырезать клок волос, чтобы достать ее оттуда. В парке закончили копать озеро. Работа… Кафешка… Дом… Гости из Москвы. Кормление голубей на Оболонской набережной. Родственники — проездом из Египта. Подарили ручку с головой Сета. Подруга не может забеременеть. У нас с ней фишка — найти обувь подешевле. Настоящий азарт просыпается в дешёвых магазинах и на секонде. Женское казино, где можно всё выиграть, или бездарно спустить последнее. Куча других мелких событий, которые ничего не значат…

Моё новое увлечение — семечки. Я их чищу (стакан, два, пол-литра), но в процессе не ем. Перезагрузка мозга — под спокойное, размеренное щёлканье. Многократно повторяемая процедура, которую я очень люблю, погружает меня в особое состояние. Ключевое слово здесь: "Люблю". Мозг и тело становятся очень спокойными — как после часа морского купания. Покой даёт свежесть и кристальную ясность ощущений. Когда я говорю, что иду медитировать, мать с сестрой сразу понимают о чём я.

Через неделю я позвонила Серёже. Момент назрел. Мне были тягостны мои неразделенные чувства и я хотела встретится. Представляла, он скажет что-то вроде: "Будь счастлива, у тебя всё будет хорошо". Хотела услышать лично то, чего он давно не говорил. А именно, что мы с ним друзья. В то время я верила каждому его слову: и если месяц назад он говорил о дружбе, почему я должна была сомневаться? Это сейчас я могу сказать себе: "Света, ты дура. Не было никакой дружбы между вами отродясь! Ты просто хотела, чтобы она была, вот и всё!". Но тогда, когда я с ума по нему сходила, мне было трудно представить, что он обманывает меня. "Да и зачем ему врать?" — спрашивала я себя. "Если кто-то не хочет дружить, то говорит об этом открытым текстом". Но Труханков вёл себя не так, как другие, и потому я решила, что он лучше остальных. "А раз лучше — значит говорит правду!". Поэтому я верила его словам о дружбе и на этой волне я ждала от него нормального объяснения, добрых слов. Просто уткнуться к нему в плечо и вместе с ним пережить тот факт, что он не полюбит меня никогда. Ведь друзья должны быть добрыми друг к другу, верно? Уверена, мне бы стало намного легче. Я пережила бы любой разговор, только бы он был честным. Хотя честность — это трудно: девушки ревут при таком. Но ведь он столько раз обижал меня, и в то же время говорил о дружбе. Разве благородный человек не должен в таких случаях честно объясниться? Желательно лично?

Был конец рабочего дня, он взял трубку. Разговор был очень неприятным. Он не собирался со мной встречаться. Ему было плевать на мое состояние. "Береги деньги" — такой холодный, такой надменный голос… Хороша фраза, как по-вашему? Его видите-ли заботит баланс моего мобильника, как трогательно!

— "Может, мне приехать?" — спрашиваю.

— "Не стоит". Пауза: он вроде хочет добавить что-то к сказанному: нечто более откровенное. Но затем решает не отступать от своей привычной программы, не делать для меня исключения и не тратить свои эмоции на меня. Что из того, что я так хорошо чувствую его: все его колебания? Толку-то? Пауза закончилась — он кинул трубку.

Гудки. Следующие вызовы сбрасываются. А мне похоже надо умыться, чтобы никто из сотрудников не заметил солёных дорожек на моих щеках.

Только сейчас мне пришло в голову, что Сергей Труханков не хотел вопросов о клонах. Это был труханковский вирт, меня же прежде всего интересовала реальность. Ему и в голову не могло прийти, что тему клоновских приколов я бы не стала поднимать. Ответить на такое, глядя мне в глаза?! Смотреть на ту, с кем так поступаешь? Если уж начал такую игру — то пути назад нет. Невозможно после такого ни видеться, ни тем более быть друзьями, и сохранить взаимное достоинство!

Да, Света. Это — твоя жизнь. Твоя — и ничья больше! Убитая любовь — мертва, и одиночество захлёстывает. Самую ценную твою часть убили, растоптали на твоих глазах. И может в будущем ты больше не испытаешь таких чувств, не будешь уже такой потрясающе влюбленной, такой всепрощающе нежной, такой прекрасной.

Клон окончательно свихнулся. Уже второй день подряд, после разговора с Труханковым по мобильному, Клон-Серёжа пишет мне: "Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯААААААА!!!!!!!!!!!!!! Я БЕЗ ТЕБЯ ЖИТЬ НЕ МОГУУУУУ!!!!!!!!". Вот именно такими большими буквами и пишет. Теми же, что использовала я, когда писала Сергею после концерта на Спуске. Это уже сплошное чёрное зло, без намека на юмор. Отвратительно. Я рассказываю об этом Эн:

— "Конечное, это он" — говорит она. "Какие могут быть сомнения?!".

— "Но как же это?" — не могу поверить я, — "Как он может быть таким злым?".