Вера Семенова - Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания

— Ты хочешь сказать, что позволишь нам уйти?

— Далеко вы все равно не уйдете.

— А если Гаран узнает, что ты нас отпустила?

Тельгадда хрипло засмеялась, раскачиваясь все сильнее.

— Маленькая, глупая, смешная Гвендолен! Она думает, что сражает всех наповал своими ядовитыми речами, и на всякий случай еще приберегает на поясе острую сталь, с которой виртуозно управляется. А сама до сих пор не разучилась беспокоиться за других, которым до нее нет никакого нет дела! Забавная малышка Гвендолен.

— Ты, как вижу, тоже жалеешь меня, вместо того, чтобы переживать о своей шкуре, — Гвендолен вжала ногти в ладони, сдерживаясь, — а ты вряд ли ее сохранишь целой.

— Гаран никогда не поверит, что я равнодушно смотрела вам в спину, вместо того, чтобы вцепиться в лицо. Он решит, что вы удрали через крышу.

— И чем вызвано твое внезапное равнодушие? — Гвендолен настороженно оглядывала углы двора. С одной стороны, Тельгадде она не доверяла на медный грош, но с другой стороны, ее помыслы все еще оставались видными для крылатой, пускай словно покрытыми белесой дымкой, но в них не было угрозы или хитрости.

— Ты ведь тоже это чувствуешь, Гвен. Ты не можешь не чувствовать. Мир меняется. Я не знаю, идет ли он к своему концу, как кричат на площади. Но я уверена, что наступает что-то новое, после чего мир уже не сможет быть прежним. И вы с этим как-то связаны. Я это ясно ощущаю, хоть и не могу понять, как. Значит, есть небольшой шанс, что изменится и моя участь. Даже если все погибнет — это лучше, чем жить так, как я живу сейчас.

— Идем с нами, — вырвалось у Гвендолен. Она махнула рукой в сторону лестницы, призывая остальных спускаться.

— Ты еще не до конца понимаешь, что случилось с нами обеими, — Тельгадда махнула рукой, и тень на стене закачалась. — Ничего, это придет со временем.

Гвендолен внимательно следила за тем, чтобы все ее спутники благополучно выскользнули за дверь. Она прикрывала отход, придерживая ногой створки и не снимая одной руки с ножа. На улице караулил Логан с арбалетом, но все было тихо. Последними вышли вандерские воины, ступая с таким же невозмутимым и независимым выражением, как по палубе своего корабля.

— Может, еще увидимся, Телли.

Тельгадда опять засмеялась. Наверно, только такой смех, больше похожий на сдавленное рыдание, и мог звучать в темном дворе, полном причудливых теней.

— Есть еще одна причина, по которой я вас отпустила, Гвен. Одно время я дышать не могла от зависти к тебе. Но теперь я кое-что узнала про вас и успокоилась. В конце концов, чем твой Баллантайн лучше моего Гарана? Если посчитать людей, которые из-за них погибли, неизвестно, чей счет будет больше. Тебе повезло не больше, чем мне, Гвендолен Антарей. Так что можешь идти.

Сказать, что все существо Гвендолен возмутилось, значило бы не сказать ничего. Эта мысль была настолько ей чужда, что она даже не нашла слов для возражения. Впрочем, искать было некогда — Логан уже два раза предупреждающе свистел из переулка, что пора уходить. Она повернулась и бросилась догонять свой маленький отряд, не оглядываясь.

Блуждание по ночной Эбре показалось ей бесконечным. Баллантайн вел их какими-то хорошо знакомыми ему, но чересчур извилистыми путями, отчего начинало казаться, будто они передвигаются по лабиринту. Как все крылатые, Гвендолен замечательно видела в темноте, и очень жалела об этом, потому что не было предлога взять Эбера за руку. Тот не мог похвастаться великолепным ночным зрением, но старая память о городе, по которому он часто ходил в потемках, выручала каждый раз, когда надо было выбрать, в какой из проулков сворачивать. Излишне говорить, что Логан с Дагаддом тоже ни разу не споткнулись, будто передвигались по улице в яркий полдень. Они с двух сторон вели под руки Нуаду, не обладавшего их замечательными способностями, и еще ухитрялись бодро переговариваться. Насколько Гвендолен могла разобрать смутные речи Дагадда, тот пересказывал историю их знакомства с Алларием, дойдя как раз до момента выступления того на площади.

— Чтоб мне распотрошиться, Луйг, но когда этот корень воткнулся на сцену, меня прямо отжало. Я будто впихнул, что и где скоро ляпнется повсюду — втыкаешь? От такого осесть можно!

— А вы что-то ощутили, Гвендолен? — заинтересованно обернулся Логан. — Вот Дагди утверждает, будто на короткое время почувствовал, какие важные происшествия могут случиться во всем мире. Хотя обычно его дар предвидения имеет очень краткосрочное действие и касается только его самого и его спутников.

— Пускай потренируется. Нам сейчас пригодится любое предвидение, даже столь незначительное, — без особой радости отозвалась Гвендолен, тщетно стараясь попасть в такт их шагов. Про свои приступы внезапной жалости ко всему сущему ей не слишком хотелось откровенничать. — Очень хотелось бы знать, что с нами будет в самое ближайшее время.

Логан еще раз оглянулся на нее со странным выражением, и Гвендолен в очередной раз невольно вздрогнула, увидев зеленоватое свечение, исходящее от его глаз во мраке. Интересно, горят ли у нее глаза в темноте? Если да, то может и хорошо, что она с трудом поспевает за всеми, а не идет рядом с Баллантайном, потому что мерцающий взгляд производит жутковатое впечатление.

В этот момент Эбер в очередной раз свернул, оказавшись в тупике перед несколькими небольшими домами, внешне ничем не примечательными, с обычной для Эбры плоской крышей. Однако, судя по тому, что темнота вокруг отчетливо запахла цветами и даже сделалась уютней, жители относились к своим дворикам с гораздо большей любовью, чем контрабандисты пряди Гарана. Внутри несомненно был фонтан и, может быть, даже росла пара деревьев. Тем более непонятным для Гвендолен было лицо Эбера, с которым он повернулся к ним, перед тем как постучать в дверь.

— Вот мы и пришли, — сказал он просто. — Это единственное место в Эбре, где можно укрыться от султаната. Не считая, конечно, многочисленных притонов, куда нам путь заказан. Впрочем, мне путь на этот порог заказан еще строже.

— Сьер Баллантайн, уже третий час ночи, — заметил Нуада, самый раздраженный из всех, поскольку весь путь проделал спотыкаясь и не зная, куда в следующий раз поставить ногу. — Не самое лучшее время для того, чтобы говорить загадками.

Эбер вздохнул и взялся за дверной молоток.

— Здесь живет семья Нухгара, придворного алхимика и предсказателя. Восемь лет назад, после раскрытия круаханского заговора в Эбре, его казнили первым.

— Я имел неосторожность пообещать вам помощь, — медленно произнес грузный мужчина с коротко подстриженной курчавой бородой, делая попытку подняться с подушек. Две женщины подхватили его под руки с обеих сторон, привычно сморщившись от тяжести. — Поэтому твоя кровь не прольется на пол этого дома. Впрочем, надеюсь вскоре побывать на главной площади и убедиться, что в тебе ее не меньше, чем в тех, кто погиб по твоей милости.