О`Санчес - Ремесло государя

– От кого ты мог сие слышать? Об этом немногие знают.

– Уж не помню…

Помолчали. В зале никого больше не было, даже трактирщик, послушный знаку Снега, поклонился и куда-то исчез.

– Снег, возьми меня с собой?

– Нет.

– Почему – нет? Ты полагаешь, что я разбираюсь в магии и в конце света меньше твоего?

– Так я не думаю. Более того, меня никогда не оставляла уверенность, что в конце света ты должен разбираться лучше всех… на свете. Извини за неуклюжий каламбур.

– Извиняю. Ты ошибся, дорогой Снег, в том что касается конца света и всего света. Меня самого смущают все эти предзнаменования и разговоры об оных.

– Но если ты ни при чем, чем тебя могут смущать вздорные слухи и чужие предрассудки?.. Однако, судя по поведению кувшина, ты и впрямь взволнован.

– А… это?.. – Зиэль рассмеялся и водрузил на ополовиненный кувшин крышку, а на нее – оловянный кубок вверх дном. – Все происходящее мне очень и очень любопытно, особенно, если учесть, что я и сам чую нечто такое… странное… тревожащее меня.

– Ты??? Вот уж не подумал бы, что ты можешь по-настоящему, не придуриваясь, чего-то бояться.

– Да. Только я не боюсь, а тревожусь. Поэтому сам хочу нагрянуть в те места, к тому мосту…

– Ты неплохо обо всем осведомлен.

– Да. И хочу, чтобы мы с тобой путешествовали вместе. Я же знаю, что ты поедешь отдельно от Когори Тумару. А вдвоем бы нам было веселее. А, Снег?

– Уж с тобой веселье. Нет. Что толку плодить бесконечные доводы и оправдания, приведу лишь один, третьестепенный, но вполне достаточный: что люди скажут, увидев гвардейца – и в сопровождении наемного громилы, черной рубашки?

– Гвардейца? Это – тебя?

– Гвардейцы бывшими не бывают, так что – меня. Увидят и будут зело удивлены.

– Угу, мир перевернется.

– Перевернется, представь себе. Нет, конечно, я далек от всех этих сословных предрассудков и прочего, но одно дело, когда гвардейцы и черные рубашки рубятся плечом к плечу на поле битвы, а другое – когда якшаются в мирное время.

– Ну… подумают, что я тебя охраняю от опасностей.

– Ты – меня??? Издеваешься? Гвардеец «крылышек» нуждается в охране какого-то ратника, пусть даже и в черной рубашке? Нет, не бывать подобному. Не говоря уже о главном: о том, что мне очень не хотелось бы с тобой общаться долее необходимого.

– Горько-то как, Снег… печально-то как! Вот она неприглядная истина, вот она: я отношусь к тебе лучше, нежели ты ко мне! Как тут не залить горечью винной горечь сию? Как самому при этом не запить смертным поем? Хочешь? Одну кружечку?

– Нет, я взвар. А почему бы тебе отдельным путем туда не направиться?

– Так и придется, коли старый друг отказывается в попутчики. Но, насколько я понимаю, время встречи на месте том назначено с запасом?

– Тебе и это ведомо, премудрый и прехитрый?

– Ведомо. Ты будешь смеяться, сударь Санги Бо, но как раз здесь не надобны ни лазутчики, ни колдовские заклинания. Смотри: Когори Тумару едет в сопровождении всего двух полков, стало быть, поход служебный, не боевой. Так?

– Возможно.

– Когори Тумару – опытный вояка, но еще более опытный чиновник, царедворец. В этих двух его ипостасях полевой и строевой артикулы ему дороже отца и матери. Будет соблюдать каждый день, от зари и до зари, неукоснительно. Побудка, марш, привалы – все, как прописано в древних уложениях, рассчитанных на мирное время. Сейчас же, считается, мирное время? Стало быть, ходу ему до места, с заездом в княжество Та Микол – месяца полтора, а то и два. Каково?

Впервые за все время встречи старых «друзей» Снег ухмыльнулся, и даже более того, расхохотался от души.

– Вот и храни после этого военные и государственные тайны! Есть в твоих словах разум и толк, сударь Зиэль. Но, заметь, я ничего не подтверждал.

– Это излишне, спасибо за похвалу. Так что я заверну кое-куда по пути, а потом нагоню, присоединюсь к вашим делам. Но – скромно и уместно присоединюсь, тебя не подставляя… Какие маленькие эти кувшины! Снег, я подозреваю, что проклятый трактирщик магией ужимает внутрикувшинное пространство. Придется пить еще один.

– Тогда это без меня, а мне уже пора. Пока, Зиэль.

– Эх-х-х… До встречи, Снег. Лину передавай привет.

– Передам, если увижу.

– Увидишь, он тоже там будет.

– Ну, так тогда сам и передашь.

Ленди Таву, дворецкий его Высочества принца Токугари, старался не на страх, а на совесть: принц поручил его заботам старинный дом на Каменной улице, а также устроенное в этом доме празднество по случаю венчания в рыцари одного из новых любимчиков принца, юного Керси Талои. Деньги, с разных сторон выделенные на проведение праздника, позволили уставить столы изысканными яствами и напитками, нанять для увеселения гостей самых лучших скоморохов и трубадуров, устроить магические фейерверки в вечернем небе… И еще останется для Ленди Таву преизрядная толика золотом и серебром, которую можно прикарманить, никого не обидев, и ничьи интересы не ущемив.

На веселом пиру побывали даже сам принц с супругою… Редкий случай: их высочества пребывали в состоянии воркующего перемирия, обоим очень хотелось повеселиться всласть, ведь чествование нового рыцаря – особый праздник, свободный от очень многих требований чопорного дворцового этикета, но, увы… Как раз им на этом празднестве задерживаться было неприлично, ибо ни для кого не секрет, что Керси Талои отныне будет зачислен в службу принца, то есть, он – его слуга, советник и соратник… Будь он в штате Устоги Веври, или канцлера, или другого какого вельможи, даже если бы на службе Его Величества – можно было бы повеселиться, поплясать… А так – нет: поздравили, пригубили – его Высочество кубок, ее Высочество бокал – роскошное кремовое шипучее вино из северных стран, и отбыли восвояси. Зато всем остальным присутствующим – беззаботное веселье.

Первые перемены блюд были поданы на свежем воздухе, во дворе перед домом. Но сначала Керси Талои прогарцевал на своем Севере перед гостями, давая возможность всем присутствующим своими глазами увидеть выправку и удаль нового рыцаря, и только потом уже спешился. Сердце Керси сжалось на мгновение и забилось с утроенной силой: впереди его ждало куда более грозное испытание, нежели пристрастные взгляды ценителей воинской выучки, за выучку-то он, как раз не боялся. Вот, вот оно!..

Между гостями за пиршественными столами и новоповенчанным рыцарем стояла живая преграда, благоухающая, разноцветная, источающая радость, любовь и ожидания: десять юных и молодых дам, замужних и незамужних, с платочками в руках преграждали ему путь… Одной из них он должен доверить свое чело, с тем, чтобы стереть с него кровь из под шипов венчального бурлета. Великая честь для обоих… хотя и ничего не значащая: даже замужней даме, даже в присутствии мужа, не возбранялось эту честь принять и утереть рыцарский лоб…