Лин Картер - Тонгор и Пираты Таракуса

— Исчез… исчез… исчез…

Когда другие офицеры царгольской стражи, преодолевая ужас, поднялись на мостик, они увидели Джорна Джаваса, сидящего на палубе. Голова адмирала лежала у него на коленях. Старый моряк бормотал что-то бессвязное, время от времени принимаясь выть, как и другие обезумевшие моряки «Короны Царгола».

Седовласый даотар положил руку на плечо Джорну Джавасу. Молодой офицер поднял залитое слезами лицо.

— Он что-нибудь рассказал? — спросил даотар. — Князь на борту?

Джорн Джавас только горестно покачал головой.

— Исчез… исчез, — безнадежно произнес он.

В отсутствие Карма Карвуса старейший и занимающий самую высокую должность канцлер Драт Хорван, барон Амагарский, взял на себя управление городом в качестве регента.

Спустя лишь несколько минут после появления таинственного корабля с безумной командой, в королевском дворце Царгола собрался Государственный совет. Бледные, мрачные придворные и высшие офицеры обсуждали происшедшую трагедию и гадали о причинах. «Корону Царгола» обыскали от носа до кормы, но ни единая мелочь не пролила света на тайну случившегося с кораблем. На его борту осталась лишь часть экипажа, да и то только мертвые и сумасшедшие. Остальные, видимо, оказались за бортом. От мертвых мало что можно было узнать. Разве лишь то, что они, скорее всего, погибли, покончив с собой, или пали от рук своих же товарищей. От живых было немногим больше пользы: ни с одним из них не удалось поговорить. Единственные осмысленные слова, которые постоянно повторяли многие из оставшихся в живых матросов, были:

— Серая Смерть… Серая Смерть.

Но что означали эти слова? Все дворцовые лекари и мудрецы-толкователи оказались бессильны вытащить из безумцев еще хоть крупицу разумной информации.

Случившееся оставалось загадкой. Что разом свело с ума стольких не слишком впечатлительных людей? Где Карм Карвус, что с ним? Жив он или мертв? И если жив, то не вторит ли он сейчас где-то леденящему душу хору воющих безумцев-матросов?

На борту триремы принца не оказалось, как, впрочем, большей части экипажа и свиты. Куда же они могли подеваться? Самым логичным, хотя и страшным было предположение, что, скорее всего, в припадке безумия эти люди бросились в море или их сбросили за борт другие безумцы.

— «Корона» за эти дни не успела бы доплыть до Возашпы, — мрачно произнес Драт Хорван. — При попутном ветре туда плыть неделю. А между нашими городами на побережье нет ни единого городка или селения. Значит, что бы ни свело с ума экипаж триремы, оно застигло корабль в открытом море. И если князя на борту нет — мы вынуждены смириться с трагическим выводом: Карм Карвус бросился или был выброшен с борта триремы в воды Яшензеб Чуна.

Собравшиеся, потупив взгляды, молчали. Лишь канцлер Драт Хорван предложил, кусая губы:

— Сейчас перед нами стоит вопрос, от ответа на который зависят все наши дальнейшие действия. Было ли сумасшествие экипажа «Короны Царгола» следствием природного явления, одной из многих таинственных загадок океана, — или же это плод продуманного и запланированного нападения неведомого безжалостного, жестокого и опасного противника? Опасного, ибо он явно силен в чародействе и колдовстве.

Совет прервался, так и не придя ни к какому решению. Но Царгол уже был поднят по тревоге. Усиленная стража заняла свои места на стенах. Самые зоркие наблюдатели внимательно вглядывались вдаль с высоких башен в поисках хотя бы малейшего намека на появление врага. Если неприятель решится напасть и штурмовать город, то Царгол приготовился встретить его во всеоружии.

С первыми лучами солнца с одной из площадок на крыше дворца поднялся в воздух воллер — одно из судов Воздушной гвардии Патанги, — унося в небольшой кабине пилота из Патанги и посланца из Царгола.

Маленькое воздушное судно, сделав круг над городом, словно серебристая стрела, взяло курс на северо-восток, унося печальную весть об исчезновении Карма Карвуса Повелителю Запада Тонгору Могучему.

На следующий день после первого удара Серой Смерти и прибытия триремы в порт Царгол другой корабль вошел в бухту другого порта далеко на северо-востоке от города из красного камня.

Здесь, на берегу залива у самого устья двух рек, названных Близнецами, возвышался огромный город Патанга, резиденция Тонгора Могучего, самый большой и сильный город-государство из Союза Девяти Городов Запада.

Этот второй корабль был не величественной и роскошной королевской триремой. Это было небольшое, быстрое и маневренное судно. Багровые паруса его жадно ловили любое дуновение ветерка, острый нос беззвучно вспарывал водную гладь. На борту этого корабля были живые матросы, а не трупы и не воющие безумцы. Они столпились вдоль бортов и наблюдали за зрелищем приближающихся, сверкающих в свете луны стен и башен Патанги.

Капитан Воздушной гвардии заметил черную галеру, как только она вошла в бухту. Ни единого огня не горело на мачтах судна, что придавало ему пиратский вид. Воллер, зависнув в воздухе, условными сигналами передал сообщение о странном судне стражникам, несущим вахту на крыше Воздушной Крепости. Взревели горны, посыльные вскочили в седла, и их подкованные чешуйчатые скакуны понеслись по улицам города к Морским Воротам, поднимая тревогу.

К тому моменту, когда одинокая черная галера подошла к причалу, ее уже поджидала рота стрелков со взведенными арбалетами.

— Эй, на галере! — закричал отар — командир стрелков. — Название судна? Порт приписки? Хозяин?

В открытых бойницах и над бортами показались лица моряков разношерстного экипажа, собранного как минимум из половины городов Западного побережья. Был тут и ковиец с круглым, как луна, лицом, над бровями которого протянулся глубокий давний шрам; несколько смуглых черноволосых тарданцев и уроженцев Кадорны — с янтарного цвета кожей и раскосыми глазами; был в экипаже даже один могучий синий кочевник, родом с бескрайних равнин дальнего Востока. Половина этой пестрой команды была «украшена» шрамами. На лбах у некоторых моряков виднелись клейма рабов и преступников. При этом на их руках сверкали дорогие перстни, а в ушах поблескивали золотые серьги. Не менее ярко, и куда более зловеще сверкали их обнаженные клинки.

Вдруг матросы расступились, уступая место у борта высоченному человеку с рыжей бородой, одетому в красную куртку, шаровары цвета бутылочного стекла, и обутому в высокие кожаные сапоги. На груди у него висел тяжелый золотой медальон. Из-под густых нахмуренных бровей следили за стражниками внимательные серые глаза. Больше всего этот человек напоминал настороженного быка: широкая грудная клетка, мощные плечи, руки, бугрящиеся узлами мускулов, словно толстые ветви старого дуба.