Сергей Садов - Адская практика

Виктор Николаевич оторопело отошел, пропуская меня в квартиру.

— Ты кто? — умно повторил он прежний вопрос.

— А разве вам Алексей не объяснил? Понимаете, он меня недавно крепко выручил. Как это по-русски… э бьен муа… а помог. Помощь, да. Понимаете, мы с отцом только недавно приехали в Россию. Отца потянуло на землю предков. У нас в семье вообще чтят бывшую родину, несмотря на то что в семнадцатом наша семья потеряла все свои поместья. Я вот по-русски, даже видите, как хорошо говорю?

— Ты кто?

Заклинило его, что ли?

— Так вот. Понимаете, я вот вышел из дома и забыл кредитку. В общем, остался без денег. А тут Алексей очень помог. Одолжил пятьдесят рублей. Я ему пообещал вернуть. Он меня просто спас.

— Он одолжил пятьдесят рублей?

О, уже прогресс. По крайней мере, от вопроса «Ты кто» уже отошли. Если так пойдет и дальше, то можно и еще слова выучить.

— Ну да. Просто спас меня. Так вот, я хочу возвратить долг. Могу я встретиться с Алешей?

— Его нет дома.

Я покосился на дверь комнаты, откуда доносилось приглушенное всхлипыванье.

— Его нет дома! — с нажимом повторил Виктор Николаевич.

— О, понял. Ладно. Тогда не соблаговолите ли вы, сударь, передать сыну вот это. — Я небрежным жестом протянул ему пятисотку.

— У меня нет сдачи, — как-то даже осип Виктор Николаевич.

Я небрежно махнул рукой.

— Какие пустяки. Пусть это будет Алеше за беспокойство. Не каждый ведь одолжит деньги совершенно незнакомому человеку. Не хватало еще из-за такой мелочи торговаться. А сейчас, извините, мне пора идти. Меня шофер ждет. Я обещал долго не задерживаться.

Я слегка поклонился и вышел из квартиры. Вызвал лифт. Отец Алеши же так и остался стоять у двери с ошалелым взглядом и пятисоткой в руке.

— А… может, чай попьете? — несколько неуверенно промямли он.

Я улыбнулся.

— С радостью бы, но, увы, некогда. Извините. — В этот момент подъехал лифт, и я скрылся в кабине.

Когда я снова появился в квартире Ненашевых, там была тишь и благодать. Ненашев старший несколько растерянно вертел в руке пятисотку и поглядывал на сына. Тот, постанывая, лежал на кровати, до крови закусив губу.

— И почему ты не сказал, что отдал мои деньги этому. — Ненашев жестом изобразил то, что, по его мнению, должно означать франта. Алеша что-то простонал. Из-за боли он вряд ли даже услышал отца. У его изголовья сидела Альена и пыталась принять часть боли мальчика на себя. Троечница, блин. Даже это толком сделать не может.

Я отошел в уголок, прислонился к стене и оттуда стал смотреть на это душераздирающее зрелище. Отец семейства с купюрой в руке, стонущий мальчик и ангел у его кровати. Ну прямо рождественская открытка. «Ангел чудесно исцеляет больного». Только вот у нашей троечницы с чудесным исцелением что-то не ладилось.

— А ну брысь к себе! — велел отец.

Алеша испуганно вздрогнул. Поспешно поднялся и не удержался от стона.

— Ты еще постони мне тут!!! — взъярился Виктор Николаевич. — Можно подумать, тебе сильно досталось!

Я заметил, как при этих словах гневно раздулись ноздри Альены. Алексей же поспешно выскочил из комнаты, хотя было видно, какую боль причинял ему каждый шаг. В последний момент я успел перехватить Альену.

— Спасибо, — пробормотала она. — Я думала, он убьет его.

— Не за что.

Альена вдруг уткнулась мне в плечо и разревелась. Я растерянно похлопал ее по спине. Вот картинка. Ангел, рыдающий на плече у черта. Сказать кому, засмеют.

— Я самонадеянная дура! Кретинка! Я даже не могу ему помочь! Ну почему я так плохо слушала в школе! Сейчас же сообщу в школу, что провалила задание. Пусть пришлют кого-нибудь вместо меня. Пусть я останусь на второй год! И поделом мне! Я ничего не могу.

— Угу, — согласно кивнул я. — Совсем ничего не можешь.

Альена в ярости уставилась на меня.

— И это все, что ты можешь сказать? Спасибо за сочувствие!

— Сочувствие — это по части ангелов, — невозмутимо заметил я. — То, что ты останешься на второй год, меня тоже мало волнует. В конце концов, это твои проблемы. Но вот что определенно ты не можешь сделать, так это бросить все и уйти.

— И кто мне может помешать?!!

— Твое обещание. Забыла? Могу напомнить. Ты можешь признать поражение и остаться на второй год. Но никто не сможет оставить тебя в ангелах, если ты нарушишь обещание. А мне нужна твоя помощь. Так что ты останешься, хочешь ты этого или нет.

— Ты бесчувственный чурбан!!! Грубый, нахальный, самодовольный…

— …черт, — закончил я за нее. — Знаю. Но я, в отличие от доброго, порядочного, сердечного ангела, не прогуливал уроки в школе и кое-что умею. А ты не смогла даже облегчить ребенку боль. Так что лучше молчи.

Альена покраснела от ярости. Над головой вспыхнул, разгораясь, нимб. Мне даже больно стало смотреть на нее. И Виктор Николаевич, похоже, что-то почувствовал. Не каждый человек способен выдержать присутствие ангела. Он занервничал. Нервно заходил по комнате. Да, простое присутствие ангела способно разбудить даже крепко спящую совесть.

— Значит, я не могу помочь?! — прошипела девчонка. Она развернулась и вышла прямо сквозь дверь. Я улыбнулся. Главное — хорошенько разозлить. Назвать неумехой, чтобы ей просто назло мне захотелось бы доказать, что она не неумеха.

Улыбаясь про себя, я последовал за ангелом. Альена тем временем склонилась над мечущимся в бреду мальчиком и положила ему на лоб руку. Я нахмурился. Похоже, Ненашев перестарался. Если не оказать помощь, то дело может закончиться довольно печально. Альена вдруг как-то изогнулась и застонала. На лбу у нее выступили капли пота. А вот мальчик, наоборот, затих. Я подошел и задрал рубашку на спине ребенка. Самые страшные рубцы медленно бледнели. Кровоточащие раны затягивались. Я покосился на Альену и оттолкнул ее.

— Не перестарайся.

Альена медленно открыла глаза и посмотрела на меня. Потом согласно кивнула.

— Да, — с трудом проговорила она. — Если вылечить полностью, будет трудно объяснить, как это произошло. По крайней мере, никаких осложнений не будет.

Я кивнул.

— Альена, — позвал я.

Девочка медленно обернулась. Я показал большой палец.

— Молодец. И не слушай никого, кто говорит, что ты ничего не умеешь.

Она медленно улыбнулась. И словно солнца луч заиграл в комнате.

— Не думала, что скажу это черту, но благодарю.

Я ухмыльнулся.

— Да не за что. Приходите еще. Я и не так обзываться умею.

— А все-таки ты хам.

— Ну да, — пожал я плечами. — Я же черт.

— Так, что будем делать дальше?

— Дальше мы будем ждать ночи. Кстати, в этой комнате есть несколько стульев. Так что можно сесть.

— Какой ты заботливый, Эзергиль, — едко отозвалась Альена. Похоже, она уже пришла в себя от недавних упражнений и снова была в форме.