Марина Дементьева - Мир, где меня ждут.

Молодой маг остановился, выведенный из себя тем, что его уже в который раз за кого-то принимают. Мастер Грайлин, наставник, мэтр Соргеан, теперь вот еще Кристалина. Хотелось бы, наконец, узнать, кто этот таинственный Эджай, с которым его периодически путают.

Кристалина упрямо качнула головой, отказываясь принять помощь, и самостоятельно поднялась на ноги, хотя было видно, насколько тяжело ей это дается. «Гордая», — усмехнулся про себя Демиан, проникаясь невольным уважением к этой сильной и страстной натуре. Двадцать четыре года исчезли, стертые, как надпись на песке, из ее жизни. Двадцать четыре долгих года — почти вечность в темнице собственного тела, а как достойно она приняла этот удар.

— Хранительница?…

— Ее зовут Марина, вы не знакомы. — Мастер Коган понял Кристалину с полуслова, даже одна эта деталь показывала, насколько давно они знали друг друга.

Колдунья только задумчиво кивнула, похоже, она уже справилась с собой. Такая не растеряется в бою.

Тем временем привели в чувство двух оставшихся носительниц — Фрею и Солейн. Две пары глаз с нескрываемым ужасом изучали Демиана. Помянув неизвестного Эджая последними словами и сгоряча пожелав ему встречи с самыми опасными тварями Антариеса, Келнора и Замерзшего Перевала вместе взятых, парень устремился к выходу, бесцеремонно расталкивая столпившихся волшебников плечами. Второй раз за день доказывать, что ты не полуночник, отстаивая собственное право походить на того, кого ему вздумается, молодому магу совсем не улыбалось. Пусть уважаемые учителя сами выкручиваются. Ну, держитесь теперь, господа волшебники! Вам придется во всем признаться. От прямо поставленного вопроса не отвертишься — Слово для мага свято.

— Дем! Де-э-эм!! Да остановись же ты, нарлаг тебя раздери! Я тебе ору, ору, а ты знай себе бежишь.

— Ну, чего? — довольно нелюбезно откликнулся Демиан.

— Странные дела творятся, верно? — Молодой маг терпеливо молчал, на этот вопрос можно не отвечать, и так всё ясно. — И хранительницы тебя с кем-то перепутали…

— Трей, и ты туда же! — взорвался волшебник. — Ну, чего вы все ко мне пристали! Если это всё, что ты хотел мне сказать…

— Да подожди ты! — Трей подскочил к другу и ухватил его за рукав. Почему-то шепотом продолжил: — Видел, как они на тебя смотрели? Будто на мертвого… Да чего я говорю! Хозяйка, защити! А мастер-то Коган! Хоть бы словом обмолвился, что он знает хранительниц… Ну, да ладно. Я сейчас к Марине, пойдешь со мной?

— Зачем? — безразлично пожал плечами товарищ, хоть внутри все трепетало от страха за нее. Сказал так, что даже поразился, как ему удается играть эту роль. — Ты и иди, вы же теперь вроде как друзья.

— Как хочешь. — Трей развернулся и бодро направился ко главному входу. Демиан немного постоял, вдыхая свежий сочный запах зелени. «Слишком много событий за один день. И каких событий…». В том, что назревает что-то очень нехорошее, Демиан даже не сомневался — слишком уверенно говорило звериное чутье и интуиция мага. Так что Хозяйка затеяла какую-то интересную игру, в которую, как видится, будут вовлечены все разумные (и не очень) обитатели этого мира. Так что путь боевого мага Демиана сейчас лежит в уже ставшую родной и привычной замковую библиотеку. Сколько клубов пыли он уже успел вдохнуть, сколько истрепанных, грозящих рассыпаться в руках мелкой трухой свитков перечитал, сколько часов угробил там, в четырех стенах, — вспомнить страшно. Безлюдный дворик огласил тяжелый вздох человека, смирившегося со своей горькой участью. Молодой темноглазый парень в последний раз обвел долгим взглядом раскинувшееся кругом цветущее великолепие, словно узник, осужденный на вечное пребывание в глубокой темнице, который прощается с белым светом, и бодрым шагом направился к заданной цели.

Марина медленно приходила в себя, даже слишком медленно. Душистые настои в огромных количествах, которыми ее отпаивали доброжелательные дядечки в зеленых одеяниях, заунывные то ли песни, то ли молитвы, непонятные побрякушки, почему-то навеивающие дремоту — всё это действовало разом. Девушка только и делала, что спала, а когда просыпалась, всё повторялось снова с усыпляющей монотонностью. Глаза будто намазали медом, ресницы слипались, но землянка настойчиво боролась с усталостью. Она еще не пришла в себя и не успела толком оглядеться, как в ушах зазвучал такой знакомый жизнерадостный голос, что захотелось рассмеяться.

— Проснулась, соня! А я-то сижу, жду, жду, думаю, когда же ее величество изволит проснуться…

— Трей! — воскликнула девушка. Рваные лоскутья сна клочьями тумана разлетелись в разные стороны и растворились в сиянье дня. Физиономия Трея прямо-таки светилась от счастья. Завидев его, Марина весело расхохоталась, друг, удостоверившись в том, что девушка более не делает попыток покинуть этот бренный мир, разулыбался еще уверенней.

— Ну и заставили же вы нас поволноваться, леди Марина! — Парень с комфортом пристроился на краю Марининой постели. Девушка села, приготовившись с интересом выслушивать новости.

— Постой, сколько я проспала? — Марина была готова выслушать какую-нибудь навевающую ужас цифру, вроде месяца или полугода, но Трей ее разочаровал.

— А, четыре дня, но нам всем хватило. Вот, помню, как-то раз полный лунный цикл провалялся без сознания. — Молодой человек помолчал, припоминая что-то не особенно приятное. — Да, если бы не Дем и не целитель Варух, живу мне не быть. Ну, да это дело прошлое! Лучше скажи мне, как ты?

Марина помедлила, прислушиваясь к своим ощущениям. В комнате было душно и есть немного хотелось, а так — полный порядок.

— Да всё со мной нормально. Что за это время случилось?

— Ничего такого. — Трей даже как-то сник, расстроенный этим обстоятельством. — Хранительницы потихоньку приходят в норму, тут ты отходишь от всего этого ужаса. Мы тебя навещаем по очереди…

— Кто это — «мы»?

— Я, учитель, мастер Грайлин, девчонки — они, кстати, очень даже неплохие и очень тебе благодарны за спасение. А так — всё тихо-мирно, даже удивительно. Магистр и Старшие пока никак не отреагировали на произошедшее, может, что задумали, не знаю.

— Ой! — вдруг вскрикнула Марина, заставив Трея испуганно подскочить.

— Марин, тебе плохо? Целителей позвать?

— Да нет, я просто тут вспомнила…

— Что ж ты меня так пугаешь! Я уж было подумал, тебе опять нехорошо. Чего ты там такого вспомнила?

— Я же четыре дня не работала! Тетя Фьора, наверное, ругаться будет?

— Марин, ну ты даешь! Шутишь, что ли? Какой ругаться, какая работа? Да будет тебе известно, мадам Фьора очень о тебе переживала, и ругаться у нее даже в мыслях не было. А насчет работы — ты теперь не посудомойка, а хранительница Единства, и грязные тарелки для тебя в прошлом.