Марина Дементьева - Мир, где меня ждут.

— Где мой сын??? Куда вы его дели?

События последних часов пронеслись в многострадальной голове, причиняя страшную боль. Не хотелось ни о чём думать, но девушка с сумасшедшим взглядом не желала принимать во внимание плачевное состояние своей жертвы, снова и снова повторяя свой вопрос. Наконец Симуна с трудом воскликнула, чувствуя, как раскаленные иглы впиваются ей в мозг:

— Женщина! Его забрала женщина…

— Какая женщина??

— Молодая, с заносчивыми такими манерами, — морщась от боли и дурноты, принялась описывать Симуна, прекрасно сознавая свою вину в том, что не смогла отстоять ребенка у похитительницы, когда мать мальчика была бессильна что-либо предпринять. — Вошла, как к себе домой, назвала твое имя, сказала, что подруга, хотя явно таковой не являлась…

— Как ее звали? Как она выглядела? — продолжала допрос несчастная мать.

— Она не представилась… Высокая, с черными волосами… Взгляд такой неприятный…

— Стихна! — с ужасом и ненавистью воскликнула девушка. — Хозяйка, защити моего ребенка, ведь она же его убьет! Она потеряла разум от ревности и злобы!

— Доченька! — горячо заговорила Симуна. — Милая, послушай меня! Тебе сейчас нельзя никуда идти, ты же едва не умерла! Я позову кого-нибудь на помощь, эта стервятница не могла далеко уйти!

— Никто мне не поможет! — с неизбывной тоской и отчаянием в голосе простонала бедняжка. — Все меня бросили! Никого нет, никого! А она ни перед чем не остановится, она убьет моего сына, чтобы отомстить нам! — Девушка сдавила пальцами виски, застонав, будто смертельно раненый зверь. Когда она резко подняла голову, в ее глазах вспыхнула безумная решимость. Симуна зажала рукой рот, заглушая крик, — тело девушки охватило пляшущее ослепительно-белое сияние, закрыло ее от посторонних глаз, а затем распалось на сотни самостоятельных трепещущих светлячков, которые вдруг сорвались с места и быстрой стаей пролетели прямо сквозь стену. Симуна ошеломленно потрясла головой и со стоном опустилась обратно на пол. Две ведьмы за несколько часов — это уже слишком. Сил на то, чтобы добрести до постели уже не было. Ни она, ни ее обхватившая ноющую голову дочь никогда не забудут этот сумасшедший, полный Запретной магии и звериной жестокости день. Дом задрожал, словно больной падучей, сотрясаясь под разгулом ошалевшей от ярости стихии…

Нигде не найти покоя тому, кто не нашел его в самом себе. (Ф. Ларошфуко)

Разлука ослабляет легкое увлечение, но усиливает большое чувство,

подобно тому, как ветер гасит свечу, но раздувает пожар. (Ф. Ларошфуко)

Марина до ломоты в висках сжала зубы, в глазах уже начинало медленно темнеть. Руки, сжатые в кулаки, ощутимо подрагивали. Полнейшая концентрация, сосредоточенность, спокойствие… Какое уж тут, к нарлагам, спокойствие, когда хочется дико орать, топать ногами и крушить всё, что видишь вокруг?! Нет, так дело не пойдет, нужно взять себя в руки. Равновесие, взвешенность, полная независимость от собственного тела, ощущение личной всесильности, всемогущества… Нет, господа, о каком всемогуществе может идти речь, когда она с таким трудом, на грани возможностей удерживает в невесомости каплю воды? Несчастная капля, которая в реальной жизни практически ничего не весила, для начинающей колдуньи стала тяжелее удерживаемого на руках откормленного бегемота! Ощущения были соответствующие. Марина с ненавистью уставилась на проклятую каплю, от чего та тут же угрожающе задрожала, а Трей что-то предупредительно воскликнул. Концентрация… Граллы ее раздери! Дверь в кабинет распахнулась без стука, и на пороге возник Демиан собственной персоной. Ненавистная капля, будто только его и ждала, рассыпалась в воздухе миллиардом мельчайших брызг, и с жизнерадостным сиянием разлетелась во все стороны. Марина разразилась потоком проклятий, частично тех, что принесла из своего родного мира, а частично тех, что были позаимствованы из богатого словарного запаса Трея. Демиан с неприкрытым интересом уставился на беснующуюся девушку, а затем, как ни в чем не бывало, уселся на свой любимый подоконник, совсем по-мальчишечьи подобрав под себя одну ногу и болтая другой.

— Ты всегда появляешься вовремя, Демиан, — заметил мастер Грайлин, не отрываясь от чтения ветхого свитка.

— И вы туда же, мастер Грайлин, — отозвался с подоконника волшебник. — Я уже не знаю, куда мне уйти, чтобы никому на глаза не попадаться.

— Видите ли, молодой человек, — нарочито официальным тоном разъяснил старый маг, — проблема в том, что вы оказываете на юную леди весьма негативное влияние. Нашей дорогой хранительнице сейчас необходимы сосредоточенность и спокойствие, а стоит вам попасть в поле ее зрения, как от пресловутого спокойствия не остается и следа… Кстати, почему это ты не знаешь, куда уйти? Опять Магистр какие-то пакости задумал?

— Да при чём здесь Магистр, — безразлично передернул плечами Демиан. — Это всё стражницы. Знаете, как выводит, когда на тебя смотрят такими глазами, будто ты с того света вернулся? И Ланадар, и Кавель, и Шаффар делают вид, что ничего не происходит, но стоит только отвернуться, как мне вдогонку несутся те же идиотские взгляды. Одна только Хлои не шарахается от меня как от восставшего мертвеца.

— Как ты можешь видеть их взгляды, если отворачиваешься? — мастер Коган старательно делал вид, что не замечает провокационных реплик ученика. Вот и сейчас наставник с преувеличенным интересом рассматривал довольно посредственную иллюстрацию на стене, изображающую беснующегося нарлага, — хватало единственного взгляда, чтобы догадаться, что художник ни разу в жизни не наблюдал воочию страшного обитателя Антариеса, а руководствовался исключительно чужими описаниями. Картина висела в кабинете мастера Грайлина еще со времен безоблачного детства самого Когана, но волшебник будто только сейчас ее заметил.

— Глупые вопросы задаете, дорогой мой учитель. — Демиан не обнаруживал ни малейшего почтения, а о таком понятии как «субординация» он, похоже, вообще не слышал. — Я маг или кто?

— Кто, — устало откликнулся Трей. — Сказал бы я, «кто» именно, да при даме стесняюсь. Раз такой умный, взял бы, да и помог.

— Отличная идея, — фыркнул мастер Грайлин. — Из Демиана учитель, пожалуй, выйдет еще лучше, чем из тебя, насколько это только возможно. Интересно будет посмотреть, чему хорошему вы, два разгильдяя, научите Марину.

— Может лучше, вы сами, мастер Грайлин, возьметесь за Маринино обучение, чем сидеть тут и критиковать нас? — воскликнул обиженный Трей. — Сами-то вы пока ничего не сделали!

— Привет вам! Это как мне понимать твое заявление — ничего не сделал?! Я, к твоему сведению, воспитал трех учеников, причём каждого из них в отдельности иначе как проклятием Хозяйки воспринимать было нереально, а уж если эта банда соберется вместе, — держись Телларион! Легче было крога сделать человеком, чем заставить этих разбойников подчиняться приказам! Нет уж, освободите меня от этой тяжкой обязанности! Я выполнил свой долг, как мог, видит Хозяйка, и теперь я заслуженно отдыхаю. Больше никаких учеников, никаких учениц, даже таких очаровательных!