Джилл Мерфи - Неприятности продолжаются

Мисс Бэт проиграла вступление к песне, которую они прекрасно выучили ещё в прошлом семестре, и девочки запели.

К удивлению Милдред, Инид, стоящая рядом, пела совершенно не в тон — не так громко, чтобы её услышала мисс Бэт, но при этом достаточно громко для того, чтобы сама Милдред не могла сосредоточиться на правильной ноте. Куплет за куплетом Инид продолжала сбиваться с нужных нот, И всем ученицам вокруг неё приходилось прилагать усилия, чтобы петь в лад.

Милдред скосила глаза и посмотрела на Инид, но та так невинно улыбалась, что было совершенно ясно — она нарочно фальшивит. Милдред поглядела на Мод — та отчаянно пыталась сделать серьёзное лицо. И тут Милдред охватил совершенно неконтролируемый приступ смеха.

Она стиснула зубы и изо всех сил попыталась подумать о чём-нибудь печальном, но голос Инид, перевирающий мелодию прямо у неё над ухом, не умолкал, и Милдред, не удержавшись, наконец громко фыркнула. Воздух вырвался у неё из носа с таким звуком, как будто кто-то пытался завести мотоцикл.

Милдред зажала рот руками и даже попыталась затолкать в него носовой платок, но всё было бесполезно. Приступ смеха оказался сильнее неё, она ничего не могла с ним поделать и наконец сдалась, разразившись громким хохотом, так что у неё даже лицо заболело.

— Милдред Хаббл! — неизбежно раздалось в классе. Причём тон, которым были сказаны эти слова, ясно давал понять, что мисс Бэт не шутит.

Все прекратили пение, в классе наступила тишина, прерываемая только смехом Милдред, что выглядело уже совсем неприлично.

— Немедленно подойди сюда! — велела мисс Бэт.

Милдред вышла из строя и подошла к пианино. Она сделала глубокий вдох, изо всех сил пытаясь собраться и выглядеть серьезно, хотя ее лицо пылало, а в ушах всё ещё продолжал звучать голос Инид.

Когда мисс Бэт злилась, она обычно делала две вещи. Во-первых, она начинала трясти головой (чем занималась в эту минуту), а во-вторых, вытаскивала из-за уха дирижёрскую палочку и размахивала ею, как будто управляя невидимым оркестром (чем тоже занималась в эту минуту). Так что у Милдред не могло быть никаких сомнений — мисс Бэт действительно в ярости.

— Что, позволь тебя спросить, ты нашла такого весёлого, ради чего готова была сорвать урок? — сердито спросила мисс Бэт. — Никто больше не смеётся, только ты! Может быть, расскажешь нам, в чём дело, и мы повеселимся все вместе?

Милдред кинула взгляд на Мод и Инид. Мод изо всех сил рассматривала собственные ноги, а Инид стояла, подняв глаза к потолку, с виду — воплощённая невинность.

— Дело в том… — начала было Милдред, но не смогла удержаться и снова закатилась смехом.

По крайней мере, после этого её отпустило, и хотя она ещё задыхалась, но уже могла нормально разговаривать.

— Ну, Милдред, — голос мисс Бэт дрожал от ярости, как туго натянутая скрипичная струна, — я всё ещё жду от тебя хоть какого-то вразумительного ответа.

— Просто Инид пела не в тон, — ответила Милдред.

— И что же? — возмутилась мисс Бэт. — Я не считаю, что это может стать поводом для такого безобразного поведения. Иди сюда, Инид, деточка.

Инид вышла и встала у пианино рядом с Милдред.

— Ничего, дорогая, — ласково обратилась к ней мисс Бэт. — Не надо стесняться, что ты не умеешь хорошо петь. Я надеюсь, ты не очень огорчилась из-за глупой выходки Милдред? Не обращай на неё внимания, она просто хочет выделиться за твой счёт. А теперь, деточка, спой мне несколько фраз из песенки «Глаз лягушки». Посмотрим, сможем ли мы немножко тебе помочь.

И Инид затянула тем же сбивающимся, неверным тоном, как и раньше:

Это стало последней каплей для бедной Милдред, которая оставила все попытки удержать себя в руках, полностью сдалась и разразилась совершенно истерическим смехом.

Как легко догадаться, это стало последней каплей и для мисс Бэт, так что Милдред довольно скоро оказалась на пути в кабинет директора школы. В первый раз за этот семестр.

Мисс Кэкл совсем не обрадовалась, увидев Милдред, входящую в её кабинет.

— Доброе утро, Милдред, — устало сказала она, делая рукой знак, чтобы Милдред села. — Я полагаю, бесполезно надеяться на то, что тебя прислали сюда с каким-нибудь сообщением для меня или же по другой, такой же безобидной причине.

— Да, мисс Кэкл, — пробормотала Милдред… — Меня к вам послала мисс Бэт, потому что я смеялась на уроке песнопений, Одна из моих подружек пела не в тон, и я не смогла удержаться.

Мисс Кэкл поглядела на неё поверх очков, и Милдред сама удивилась, почему пение Инид теперь, в кабинете директрисы, совсем не казалось смешным.

— Я не знаю, — со вздохом сказала мисс Кэкл, — есть ли для тебя вообще хоть какой-то смысл учиться в нашей академии. Ты делаешь один шаг вперёд, а потом четыре назад. И всё время одно и то же, а, Милдред? А ведь новый семестр только-только начался. Я боюсь, мисс Хардбрум всё же была права, когда возражала против моей идеи поручить тебе заботу о новой девочке. Но я возложила эту ответственность на тебя, Милдред, и ты должна справиться с ней, чтобы не подвести меня.

— Да, мисс Кэкл, — горячо согласилась Милдред.

— Будет очень плохо, — продолжала мисс Кэкл, — если ты направишь эту невинную новенькую ученицу по своей кривой дорожке, правда же? Пожалуйста, деточка, в последний раз тебя прошу, соберись и сделай так, чтобы я больше не слышала о тебе до конца семестра.

Милдред в очередной раз заверила мисс Кэкл в своих самых лучших намерениях и смиренно покинула директорский кабинет. Но, так как до конца урока оставалось ещё больше часа, а мисс Бэт совершенно однозначно велела ей не возвращаться в класс, Милдред решила заглянуть в комнату Инид, чтобы как следует рассмотреть обезьяну.

Пока Милдред карабкалась вверх по винтовой лестнице в комнату Инид, она слышала, как распевают в музыкальной комнате её одноклассницы. Её охватило восхитительное ощущение собственной свободы. В то время как все остальные ученицы заперты в душных классах, у неё был целый свободный час.

Тут же, как по заказу, солнце пробилось сквозь толщу тумана, и его лучи, проникнув в узкое окошко, залили тёплым светом мрачные каменные ступеньки.

— А я, пожалуй, ошибалась насчёт этой Инид, — подумала Милдред, — Она, похоже, ещё похуже меня будет.

И она снова хихикнула, вспомнив фальшивое пение Инид.

Как только Милдред открыла дверь в комнату Инид, обезьяна, сидевшая на кровати, прыгнула ей навстречу и, перескочив через её голову, удрала по коридору, вереща от восторга. Милдред только успела заметить, как её длинный серый хвост мелькнул за поворотом, ведущим на винтовую лестницу.