Игорь Мерцалов - Схаас

— Они мне не друзья, — на всякий случай сказал он.

— Теперь — конечно, — пожала плечами Истер. — А ты молодец. Я уж думала, мне придется самой с ними разбираться. Ты спас не только Длинного Лука, но и себя. И души этих недоумков… если их еще можно было спасти…

Гуччо сглотнул и опять потер шрам, впервые за многие годы вспомнив, как тот болел после ранения. Так он и думал: эта тварь вездесуща. Ну, может, и не везде, но где надо — очень даже суща.

— Кто еще злоумышляет против Длинного Лука?

— Н-не знаю, — зачем-то соврал Гуччо. Все он, конечно, знал. Споры между «генералами» начались сразу в тот вечер, когда Длинный Лук убил Волчьего Клыка, и мнения разделились довольно резко. В итоге все решили выполнять приказ неспешно, надеясь, что энтузиазм вождя исчезнет сам по себе как с ним обычно и бывало. Но с промедлением ничего не вышло: дальнейшие события оказали на людей умопомрачительное воздействие, и народ толпами ринулся предлагать свои услуги самозваной короне. Никто и глазом моргнуть не успел, как Рэдхэндхолл превратился в навязчивую идею самого нерасторопного тупицы с дубиной в руке. Вот тут и возникла мысль усмирить Длинного Лука самым радикальным способом.

Насмешливый взгляд Истер заставил Гуччо покраснеть и пробормотать:

— Мартин.

— Но ведь он как будто не против похода? — спросила Истер, хотя и видела, что командир отчаянных рубак говорит чистую правду.

— Он просто не верит Дику и Гилбу. На самом деле он самый опасный, потому что у него есть много верных людей.

— Я поведаю Длинному Луку о твоем поступке, — успокоила хрупкая девушка громилу, превышавшего ее ростом на добрых три головы. — Он порадуется твоему благоразумию и при случае непременно вознаградит.

Сказав это, она скрылась, оставив Гуччо ворочать мозгами: кажется, убийство приятелей привлекло к нему симпатии юной ведьмы, а та почему-то беспокоится за Длинного Лука и, похоже, действует с ним заодно. Это тем более означает, что поход задуман всерьез. В умственных способностях Длинного Лука еще можно было сомневаться, но участие в деле Истер резко меняло все представления…

Переварив все это, Гуччо осторожно улыбнулся.

Парад войск уже завершился. Народ рассасывался. В трактир пока что подались немногие, но весть о смерти Бычьего Глаза и Гилба уже просочилась. Длинного Лука нигде не было видно. Возле дворца стоял Бен Череп. Вдоволь намолотивший чепухи, он теперь взялся за дело, а работать он умел: не теряя времени, собрал вокруг себя вожаков, дал указания, где и как разместить людей, кому-то поручил позаботиться о съестных припасах, кому-то — об оружии, о сапогах и так далее. Тут же стоял и набирался опыта Бобби. От Черепа Истер узнала, что «его величество совместно с рядом верноподданных удалился в направлении кузниц», коих, кроме кузни запойного неудачника, жившего рядом с дворцом, в Веселой Лошади насчитывалось три штуки. Истер поспешила туда, однако среди чюдей, оживленно беседующих с кузнецами, величества также не оказалось.

Не было видно и Мартина, хотя, Истер вспомнила, он держался неподалеку от Длинного Лука.

У юной ведьмы возникло нехорошее предчувствие. Отойдя в сторону, она опустила руку в карман и нащупала маленький кисет с прядью волос Длинного Лука, давно уже заготовленный ею на всякий случай, губы быстро прошептали заклинание. И тотчас в руку впились вибрирующие жизненные токи, а перед внутренним взором возникла откровенно испугавшая девушку картина.

Как она и опасалась, на Длинного Лука напали гурьбой.

Видя, что Джон заглотил наживку, «деды» стали уверенно «подсекать» его, выводя к нужному берегу. Сэр Томас расчистил место на одном из столов и предъявил потомку весьма разнообразную документацию — чудный образчик сочетания средневековых наблюдений и современной формы.

В первую очередь на стол легла карта, озаглавленная так: «Приблизительная схема путей проникновения в Драконову гору и перемещения в оной, составленная методом компиляции ряда источников разной степени недостоверности, как то: свидетельств очевидцев, показаний субъектов нематериального мира, логических выводов, и т. д.». Карта состояла из четырех частей, демонстрирующих недра горы в продольных и поперечных разрезах, испещренные пунктирными линиями. Даже на беглый взгляд непрофессионала становилось ясно, что если хотя бы половина ходов существует на самом деле, то никакого запаса прочности у горы нет и быть не может. Тем не менее многие пунктиры были снабжены лаконичными пометками: ширина стен, высота потолков, предполагаемая длина.

Впрочем, на одну из линий, прочерченную четче остальных и разветвляющуюся к сердцу горы, призрак обратил особое внимание Джона:

— Вот этот ход рекомендую хорошенько запомнить. Сведения о нем получены из наиболее достоверных источников.

— Из каких же? — поинтересовался Джон.

Призрак молча ткнул пальцем в ту часть заглавия, где значилось «и т. д.», а сэр Томас проворчал:

— Не сознается. Наверняка я просто сам когда-нибудь там побываю и все увижу своими глазами. Ну сознайся! Или хоть намекни, я прав или нет.

— Прости, но об этом мы уже достаточно поспорили. Будущее сокрыто мраком неизвестности! — строго заявил призрак.

— У-у… И не обругаешь тебя как следует, фантом, галлюцинация, — не без улыбки расстроился граф.

— Нам надо вот сюда? — предположила Изабелла, указав на район горы, оплетенный замысловатыми разветвлениями наиболее достоверного хода как сердце — кровеносными сосудами. К этому же району сходились и почти все остальные линии, но вместо классического красного крестика или какого-то другого, воодушевляющего на поиски сокровищ символа здесь красовался жирный и ехидный вопросительный знак.

— Именно, — сказал призрак. — Ибо здесь…

— Постойте, — забеспокоился Джон. — Кому это «нам»? Изабелла, солнышко, и думать забудь о походе! Ты останешься здесь, на попечении моих досточтимых дедушек.

— Джон, как ты можешь? Я хочу пойти с тобой!

— Я пойду один! Здесь из-за меня уже гибли люди, довольно.

— Джонни, мальчик мой, — вмешался призрак, — не расстраивайся, но ты не можешь отправиться в поход один. Я точно помню: с тобой пошли еще три человека. Изабелла, Гарри и Бенджамин.

— Гарри и… Это те двое, что подходили к нам во дворе замка? Боже мой, им-то что понадобилось у дракона?

— Это судьба. Оба они уже знают о своем предназначении и без промедления последуют ему, — высокопарно произнес сэр Томас.

— Ладно, не буду спорить. Что у нас дальше? — Джон склонился над столом, стараясь не замечать сияющего лица Изабеллы.

Дальше последовали три листа иллюстрированного «Описания Змея летающего, огнедышащего, трехглавого, славянорусского, с рисунками и формулами, составленного методом компиляции…». Уже ничему особенно не удивляющийся Джон узнал, что Змей Горыныч (Hill Dragon) известен главным образом из русских источников, проживает преимущественно в гористой и холмистой местности (отчего разделяется на две основные породы: собственно Горыныча и Бугрича), биологически отдаленно родствен древнегреческой гидре (Gidra Anticus Paganus), питается всеми живыми существами, исключая самого себя, хотя физиологической потребности в питании не испытывает до тех пор, пока не покидает своей индивидуальной территории, где имеет постоянную геоэнергетическую подпитку (как чаще сообщалось в русских летописных источниках, «от земли сырой силу имает», или «камение да землю жрет, чтоб ему подавиться, поганому». От обычных драконов отличается троекратно сильным умом, несмотря на который весь колоссальный объем энергии, получаемой от родного ландшафта, употребляет исключительно во вредоносных целях — на обретение долголетия (граничащего с бессмертием), охрану своей территории и набеги (вернее, налеты) на всех прочих обитателей Божьего мира. В полете развивает скорость от пятнадцати до тридцати пяти верст в час, отдельные особо ушлые экземпляры — до восьмидесяти. При огнедыхании не пользуется более чем двумя головами сразу, чтобы избежать перегрева — хотя бы один мозговой центр должен следить за ходом боя. Там было еще много занятных деталей, но с особенной гордостью призрак показал третий лист — это был результат совместных с его живым прототипом замысловатых вычислений. Из них следовало, что магическая мощь (ММ) Змея Горыныча равняется приблизительно тысяче заклинаний в минуту с коэффициентом полезного действия в стандартных условиях 0,02 %. Для сравнения приводились такие цифры: ММ Бугрича — 50—60 закл/мин при КПД 5 %; для человека, среднего мага и чародея, ММ равнялась 3—7 закл/мин при КПД 100 %; для эльфа, также среднего, — 5—10 закл/мин при 100 % КПД в плохом настроении, 200 % — в обычном и 300 % — в хорошем. «Иными словами, — в неожиданно доступной, как для среднего американца, форме пояснил призрак, — средний Горыныч мог бы натворить дел не меньше, чем рота эльфов, переевших экстези, если бы хоть немного шевелил мозгами». Но этого драконы, к счастью, давно уже не делают, даже умные трехголовые, не говоря о деградирующих одноголовых.