Игорь Мерцалов - Три дня без чародея

Сказано — сделано.

Что произошло потом, Упрям понял не сразу. Вроде бы он без ошибки выполнил задуманное, но первый же сильный удар ушел в пустоту, потянул за собой, и ученик чародея полетел носом в землю. Вовремя сделанная подножка лишила последней надежды удержаться на ногах.

И что самое досадное — Невдогад успел шлепнуть его плоской стороной клинка дважды! Сперва по затылку, когда увернулся от удара, потом, отправляя соперника на землю, по спине, а когда тот попытался перевернуться и встать, водрузил ногу на грудь и опустил сталь к горлу.

Буян удивленно приподнял ухо, в стойле осуждающе фыркнул Ветерок.

— Детство беспортошное! — весело объявил Невдогад, отступая. — Не видать тебе моего малахая.

— Давай еще побьемся, — предложил Упрям.

— А на что? Свой заклад ты уже проспорил, а больше мне от тебя ничего не надо.

— Да без заклада, просто охота посмотреть, как ты это делаешь.

— Ну, давай, коли хочешь, — улыбнулся Невдогад и принял стойку.

Вновь сошлись. На сей раз Упрям бился осмотрительнее. Он догадался, что все намерения Невдогад прочитал у него на лице, и теперь почти обхитрил его: удачно изобразил повтор своей ошибки, но в последний миг сдержал атаку. Однако и Невдогад не растерялся, отскочил.

Они закружили по двору, глядя глаза в глаза.

Ничего, захочется этому странному пареньку блеснуть ловкостью! Настанет миг, когда его нападение из пробного превратится в настоящее…

Этот миг и правда настал. Но Упрям его пропустил, а когда спохватился, поздно было — сечка замерла у самой груди.

— Хватит, — сказал Невдогад, вытирая лоб — ага, все же не так просто далась ему победа! — Если живы будем, потом еще потешимся. В общем, знаешь, совсем неплохо. Победить меня ты не можешь, и не вздумай обижаться: мне отец самого лучшего мечника приводил в учителя. Кроме того, сечка — мой любимый клинок.

— Хороший у тебя отец, — улыбнулся Упрям.

— Да я, вообще-то, не жалуюсь. Я пока оставлю ее себе? — кивнул Невдогад на сечку.

— Конечно, бери. И все-таки — драться будешь там, где я тебе скажу.

— Я же слово дал, — кивнул Невдогад и вдруг насторожился: — А это значит — где?

— Придумаю — скажу. Буян, айда с нами, сегодня в доме ночуешь…

— Узнав, кто наш враг, мы поймем, как с ним бороться, — заявил Невдогад, препоясываясь ножнами. Однако мальчишеская увлеченность, несмотря на немалый ум, была отнюдь не чужда ему, и он опять свернул на обсуждение поединка. — У тебя хороший меч, и ты его чувствуешь, но тебе не хватает гибкости, а главное — быстроты. В бою нельзя задумываться, надо, чтобы мысли струились по телу, иначе твои замыслы, самые блестящие, легко можно будет угадать по лицу.

— Неужели ты думаешь, что я никогда этого не слышал? — пожал плечами Упрям. — Учитель все мне рассказывал, но ведь растил он из меня чародея, а не бойца.

Он уже видел, что Невдогад не успокоится, пока не выговорится до конца. Но ничуть не сердился. В снизошедшем после двойного проигрыша вдохновении он до странного легко представлял себе все то, чего сам никогда не имел: и богатый дом, и родительскую опеку в виде лучших учителей… Даже самого этого учителя — внимательного, мудрого, но все равно чужого. Мастера, которого не то, что победить — даже заставить вспотеть уже не мечтаешь. И желание самому учить и наставлять — потому что в этом и только в этом мыслится основа взрослости.

«Ладно, сам-то не лучше», — беззлобно попрекнул себя Упрям.

— Да, конечно, — согласился Невдогад. — Но кое-что ты должен запомнить раз и навсегда. Видно, ты любишь меч, который взял. В нем — большая сила — но и большая слабость. Ты хорошо им защищаешься, это уже полдела. И устроен он так, что ты можешь наносить им поистине богатырские удары. Но вот чего ты, похоже, не видишь: у тебя только одно расстояние удара, ровно в полторы руки. Если ближе врага подпустишь, силу замаха утратишь.

— А если дальше?

— Тогда опоздаешь, потому что обмануть врага тебе не удастся. Один раз я чуть было не попался на твою хитрость, в начале второй схватки, когда ты изобразил замысел. И то, как помнишь, быстрота меня выручила. Дважды на такую уловку никого не поймать. Твоя надежда — стойкая защита. Выжидай, и когда враг окажется на расстоянии удара — бей!

— Так ведь он же заметит, когда я бью.

— Пожалуй, заметит, если останется жив. Но тут уж твоя забота, чтобы первый удар был и последним. А в общем, сражайся по наитию. Просто помни, что ошеломить противника ты можешь либо нападая первым, либо когда он выходит из нападения. Старайся скрыть до времени свое расстояние удара.

— Запомню. Спасибо за науку, Невдогад. Ну а сейчас о другом подумаем.

— Да. В первую очередь — кого нам ждать?

— Орков.

— Возможно. Но орки уже потерпели поражение. Кроме того, знает ли враг наверняка, что ты тут один? Вдруг ты известил князя да приютил тайком десяток дружинников?

Упрям согласился: возможно. Но как станет действовать враг, который не знает наверняка? Постарается узнать!

— Буян! — позвал он. — Заметил ли ты сегодня посторонних людей поблизости? Кроме бояр со слугами, конечно.

Пес отрицательно помотал головой. Невдогад ойкнул и с непосредственностью малыша в скоморошьем балагане приготовился хлопать в ладоши, за что и заработал очень неласковый взгляд волкодава.

— А кто-нибудь еще за нами мог присматривать? Какие-нибудь духи? Собаки видят или просто чуют многих духов, — пояснил он Невдогаду.

Снова отрицательное движение головой.

— Значит, подсылов не было, — задумчиво проговорил Упрям. — И какой вывод? Знает враг, что нет в башне засады? Или на авось понадеется?

— Только не это, — решил Невдогад. — Готовиться надо к худшему. Значит, предположим, он напустит на нас лихих людишек, на золото падких. Это навряд ли больше десяти, иначе их просто трудно спрятать поблизости. Да и парни дядьки Боя хлеб не даром едят…

— Чьи-чьи? — переспросил Упрям.

— А… Дядька Бой — так сотника Залеса воины прозвали. Его сотня — головная в Охранной дружине, как раз следит, чтобы дороги да чащобы вблизи от города безопасными были. Мимо них и десятку-то разбойников просочиться нелегко, но мы же готовимся к худшему.

— Значит, будем считать, что придет дюжина разбойников, — решил Упрям. — Орки… сколько их ждать?

— Два-три, я думаю, — сказал Невдогад. — А, скорее всего — ни одного. Их-то звать еще более хлопотно, чем разбойный люд. Почти наверняка вся угорская нелюдь днем здесь полегла.

— Либо враг разбил отряд на две части. Значит, ждем еще шестерых.

— Ну почему так много? Это ты, брат, лишку хватил. Давай хотя бы четверых!

— Но мы же готовимся к худшему. Ну ладно, уговорил, возьмем пятерку.

— Возьмем… — Голос Невдогада звучал уже далеко не так уверенно. — Кто еще?