Игорь Мерцалов - Три дня без чародея

Князь поднял руку, останавливая Упряма:

— Так и знал, что ты на него укажешь. Выслушай внимательно. Я знаю, что Наум и Бурезов друг на друга всегда косо смотрели. Что и ты его недолюбливаешь, тоже понятно. Только этого мало для обвинения. Бурезов ни в чем дурном, за все годы замечен не был, Ладога в Дивный абы кого не пошлет. В Чародейском Совете Бурезов на хорошем счету, за него многие там поручатся. А вот за Наума уже немногие. И я тебе честно скажу — не знаю, что мне думать. Ведь Наум так и не появился в Совете. А положение наше все хуже становится.

— Князь-батюшка, Велислав Радивоич… — Упрям не выдержал, вскочил на ноги, — Неужели и ты?..

— А что я, по-твоему, думать должен?! — вскричал вдруг князь, хлопая ладонью по столу. — Что мне остается-то? Это у тебя сомнений нет и быть не может, и я могу понять почему. А ты на себя со стороны посмотри, отрок безусый, и возьми на ум, как легко без сомнений живется! И подумай, каково мне. Из Ладоги только и дергают: где Наум, что он там себе думает? Война грядет, а он носа не кажет…

Отчаянная речь правителя была прервана звонким петушиным криком, раздавшимся прямо под крышей. Князь вздрогнул — и не постеснялся этого.

— Вот, опять, — сказал он, запуская руку за пазуху. — Выйди-ка… а впрочем, нет, для чего, останься. Послушай, как Ладога с удельного князя, ровно с мальчонки беспортошного, за Наума спрашивать будет.

И Упрям увидел, как вынул Велислав Радивоич на свет малое круглое зеркальце в резной костяной оправе, украшенное сверху расправившим крылья петухом. Князь тронул пышный гребешок и приготовился слушать и отвечать.

Здорово! Так вот почему славянские князья единством не уступают чародеям из Совета, вот почему столь сплоченны они пред лицом других государств! Сами же Старцы Разумные и снабдили их надежным орудием. Своей собственной властью поступились, но правителей поддержали. В каком еще народе маги на такое способны? На мгновение Упрям испытал прилив гордости за отечество, но потом сурово напомнил себе, что именно сейчас то же отечество готово растоптать одного из лучших сынов своих, и опечалился.

Между тем, по лицу князя судя, собеседник в зерцале обнаружился нежданный и не вполне желательный.

— Здравствуй опять. Что-то новое?

Вид у Велислава был такой, будто он уксусу хлебнул.

Последовавший из зерцала ответ Упрям не уловил. Князь нахмурился:

— Да сколько можно? Извини, друг, но у меня и другие дела есть, кроме как тебя поучать. Призови своего чародея, пусть он, наконец, расскажет тебе, как с «петушком» управиться! Что ты опять напутал?

Упрям прислушался и разобрал:

— Я все как надо делаю, строго по свитку! Наверное, с зерцалом что-то не так.

— А кого хоть вызываешь-то? — устало спросил князь. И. услышав ответ, вскричал: — Что? Ладожского? Святое Небо, так ведь его зовут Владислав! Меня — Ве-ли-слав, а его — Вла-ди-слав. Ну откуда я знаю, может, у тебя сегодня зуб со свистом, может, ты зевнул, когда вызов делал… Ну, давай.

Спрятав зерцало за пазуху, Велислав Радивоич пояснил:

— Древлянский князь. Давно по «петушку» не разговаривал, подзабыл, как с ним управляться. Четвертый раз за сегодня по ошибке на меня попадает.

Упрям понимающе кивнул. Поскепа Тихий славился… нет, отнюдь не глупостью, но нерасторопностью и склонностью к лени. Сами древляне называли своего владыку «князь Поспатеньки», и это было известно всем «от Белого до Черного, от Балтийского до Каспийского».

— А из Ладоги сегодня вызов за вызовом. — Велислав Мрачно побарабанил пальцами по столу, решаясь. — В общем, Думаю, следует тебе знать. Совет Старцев отправляет к нам Светорада и с ним трех лучших чародеев. Они отправляются тайными тропами и прибудут завтра к полудню.

— И для чего же они идут? — негромко спросил Упрям.

Ответ оказался еще хуже, чем он ожидал:

— Для того, чтобы найти и повязать Наума. И еще — чтобы отправить в Ромейское Угорье наших воинов.

Ученик чародея почувствовал, как потеют ладони. Наум Порочен. Война… вот о чем говорил князь, а он и внимания не обратил. И не грядет — уже грянула. Теперь никто не усомнится, что Наум предатель, одно его отсутствие в такой час убедит всех.

— Сегодня весть пришла, — продолжал Велислав. — Баклу-бей резко продвинулся в глубь Вендии, бесчинствует лютует. Валахи и майнготты успели выслать отряды, но те соединиться не смогли и, рассеянные, вынуждены теперь отступать. Дулебская доля разбита, наши угорцы спаслись тем, что отошли для соединения с частью местных войск. Крепичская доля по земле идет, ей нужно еще несколько дней, чтобы до границ добраться. Бургунды обещают свою рать послать тайными тропами, но еще не собрали ее. Вязань в помощи отказала, у них с бургундами счеты, как и со всеми прочими ромейскими царствами. Венды теперь требуют подмоги от славян. Великий князь Владислав не может отказать. Сил Чародейского Совета хватит, чтобы направить тайными тропами ладожскую рать. И нашу, твердичскую. Будет в соборном войске славянском всего две дольные дружины — три, коли угорцы устоят, четыре, коли и крепичи не опоздают. Остальным не поспеть.

Никак не поспеть, Упрям понимал это. Тайные тропы непросты, не всякий чародей сам по ним пройдет, а уж других вести, да еще целую дольную дружину… Тут сил одного чародея заведомо мало; для твердичской доли четверых отрядили, и это со Светорадом, который в подобной волшбе сильнейшим почитается. Он да Наум, остальные в ведании тайных троп не столь умелы. Вот еще что про Наума скажут: не отвернись он от Словени в трудный час, глядишь, удалось бы еще одну дольную дружину перебросить, ледянскую или древлянскую, например. А так весь остальной Совет, более двадцати могучих Старцев, только ладожан поведет.

— Сам видишь, отрок, как все повернулось, — вздохнул князь. — По сердцу мне был Наум, да и ты тоже, но сейчас спрошу беспристрастно. И знай: коли солжешь мне — увижу, услышу. И в поруб тебя брошу, а завтра пускай Светорад разбирается, казнить тебя или миловать. Отвечай: всю ли правду поведал ты мне минувшей ночью?

— Нет, — признался Упрям. — Но почти не лгал. Только одно утаил: не ведаю, что с Наумом стряслось. Когда вернулся из города, его уже не было. Пять трупов лежали во дворе и в башне, один орк, как теперь знаю, скрылся, а последний еще искал чародея. Набросился на меня, пытал, где Наум. Я его зарезал. И это все, что мне известно, — нападавшие до него не добрались. Куда скрылся — не знаю, как искать — ума не приложу. Жив ли вообще…

— И трупов нет, — задумчиво проговорил князь, — Нападения на башню меня убеждают, но поверит ли Светорад? Он в дружбе с Наумом, я знаю, однако родине служит на совесть, и дружба для него в таких делах ничего не изменит.