Игорь Мерцалов - Три дня без чародея

Наведывалась она туда частенько, но обычно — в сопровождении двух-трех слуг, иногда вместе со Звонкой. Такого нашествия, как сейчас, Иноземное подворье еще не видало. Четыре знатные девицы, при каждой служанка, несколько плохо понимающих, что они тут делают, молодых бояр из непрядовичей и стражников, приставленных к шествию Болеславом по просьбе княжны — «для пущей важности».

Со стороны глянуть — девичья придурь, не больше. Но весело, шумно, задорно. Вообще-то княжна, разойдясь не на шутку, подумывала еще боярских дочек прихватить Да всех на возки усадить, а у Болеслава выпросить десятка два дружинников, но Звонка отговорила: и так уже вечер, а за сегодня нужно навестить Вязантское подворье (по чину положено) и Готландское (кого еще после вендов подозревать, как не их? Жаль, что бургунды в Дивном послов не держали).

Ограничились двумя оказавшимися под рукой возками, дружинники и слуги пешими двинулись.

На выезде из кремля Милочка, поймав взгляд Василисы, прикоснулась к бисерному кокошнику и провела пальцами по косе. Княжна кивнула, без труда разгадав: разговор со слугой Непряда открыл что-то неожиданное… и запутанное, как девичья коса.

Что бы это было? Поскорее бы остаться с Милочкой наедине.

Шумный отряд заполонил двор вендского посольства, мигом обратив его в какое-то предместье ярмарки. Встревоженные угорцы прильнули к окнам, прислуга глядела из-за углов.

— Поздорову вам, гости вендские! Встречайте княжну Василису! — зычно возгласил слуга с гусиным пером за ухом и пергаментными свитками под мышкой — его Василиса всегда брала с собой для ведения записей.

По крыльцу скатился Клемий Гракус, знатный вельможа из стольного города Повенгриса, потомок ромейских протекторов и глава посольства Вендии в Тверди — маленький, кругленький, очень добродушный и слегка ленивый с виду. Выкатился и застыл, отыскивая глазами княжну. Василиса подъехала к нему и сказала.

— Здрав буди, Клемий!

— Доброго вечера славной дочери твердичского князя, — поклонился Гракус. — Рады приветствовать.

Он бросил вопросительный взгляд за плечо княжны.

— И мы рады видеть тебя, досточтимый посол. Это ничего, что я с подружками? Засиделись мы в тереме, заскучали, захотели проветриться. А я вот и подумала: все ли в порядке? Давно ведь не заглядывала, а Непряду где же одному поспеть. Вот и говорю я: а давайте-ка со мной, девоньки, и вам веселее, и для пользы дела выгодно…

Василиса тараторила без умолку, чего за ней никогда не водилось. Клемий Гракус поначалу таращил глаза, потом понимающе кивнул и, отечески подхватив княжну под локоток, пригласил в дом.

Удивление на его лице было вполне убедительным, а вот это понимание… Василиса и ждала чего-то подобного. Гракус понимает, почему княжна на себя не похожа. Потому что знает о ее исчезновении, хотя как раз ему-то знать не полагается.

«Ну, довольно, охолонись, — одернула она себя. — Один взгляд ничего не доказывает. В конце концов, он ведь может подумать, что я странно веду себя, волнуясь перед встречей с женихом. Да и слухи о пропаже моей могли разойтись — слишком много людей знало об этом. Нет, нужно с ним хорошенько наедине поговорить…»

— Всего ли в достатке, не испытываете ли какой нужды? — с этих слов княжна всегда начинала разговор в Иноземном подворье, но сейчас заставила себя придать голосу звучание неискреннего вопроса. Пусть Гракус думает, что она вне себя от тревог — и настолько глупа, что ищет помощи не у родного отца, а у будущих земляков. Пусть вообще думает что угодно, кроме того, что есть на самом деле.

— Все в порядке у нас, добрая Василиса. Вся нужда наша — в давнем споре с вязантским посольством из-за коней, но эта забота да не коснется тебя, о прекрасная. Будьте моими гостями! — обратился он к спутникам княжны.

Слуги уже помогали девушкам покинуть возки, так что те не заставили себя долго ждать и гурьбой повалили в терем.

Василиса старательно изображала неуемную деятельность, потребовала к себе «екомона», взялась проверять поставки купцов, оплаченные кремлевской казной (это было излишеством, поскольку ни один славянский купец и в страшном сне не подумает обмануть своего князя и недодать товар гостям Дивного, но на послов подобные проверки всегда производили хорошее впечатление — видно, не у всех на родине в чести была честность). Но быстро сбилась (чего тоже прежде не бывало) и велела сверить сведений о поставках с записями вендского эконома своему слуге

Клемий Гракус не замедлил воспользоваться случаем и пригласил княжну в малую горницу для разговора с глазу на глаз.

То, что надо! Василиса с видимым облегчением поручила дела слугам и Звонке, а сама последовала за послом.

В этой горнице ей не доводилось еще бывать. Маленькая, уютная, сплошь завешанная тонкими коврами с искусно вышитыми изображениями древних битв. Две низкие лежанки и столец с двумя лавками, а на стольце — вязантский письменный прибор из золота, цены немалой, составляли псе убранство. Наверняка за этими коврами можно разместить десяток лишних ушей… или ножей. Плохо, если разговор подслушивают — откровенности от Гракуса не жди. Но, с другой стороны, когда бы он успел разместить соглядатаев? И для чего? Нет, Гракус просто отвел княжну в самый глухой покой. Обилие ковров не позволит звукам проникнуть сквозь стены.

— Бесценная княжна чем-то озабочена? — За добрым прищуром глазок колобка, казалось, тлели злорадные огоньки.

— Я думаю, Клемий, ты и сам все знаешь.

— Я прожил немало зим, так что, смею надеяться, мне и впрямь известно многое из того, что происходит под небом, — развел руками Гракус. — Но будет ли это то самое, что тревожит сердце бесценной княжны?

Эх, знать бы, что там выведала Милочка у слуги Непряда — боярин ведь часто посещал вендское посольство… не попробовать ли наобум?

— Среди прочего меня тревожит боярин Непряд, — тихо сказала она, впиваясь взглядом в глаза собеседника; но ничто не изменилось за этими щелочками — угольки не вспыхнули и не погасли. — Что-то странное с ним происходит…

Договаривая, она уже понимала, что удар ушел впустую: либо никакие «странности» Непряда Гракуса ни в малейшей степени не касаются и, стало быть, взволновать его не способны, либо Гракус хорошо владеет собой. Да и не удар это, а сплошное баловство.

— Я ничего такого не заметил, — просто сказал Гракус.

Княжна не стала торопиться, как бы давая понять, что ей известно куда больше, и она рассчитывает на продолжение. И Гракус добавил:

— Если и так, то, я думаю, сейчас многие в кремле имею полное право беспокоиться о тебе, бесценная княжна. Неудивительно, если их поведение становится необычным

Это он о грядущем сватовстве Лоуха. По неписаному соглашению этих слов не произносили вслух, но все понимали, что имеется в виду, если случалось зайти разговору. Само собой выходило, что до прибытия принца, называть вещи своими именами было принято только в тесном кругу посвященных, на закрытых совещаниях с князем и его ближайшими боярами.